употреблял, не синячил, не блядовал и мясо не воровал? Обо всём надо думать главному врачу, причём на три шага вперёд. А тут ещё и наглючий младший медперсонал достаёт и отвлекает от тщательного руководства заведением. Только что отделался от Марины…как её по фамилии…ага, Осмолова, про которую поговаривают, что она спит не то с Костоусовым, не то с Лёвиным. Многостоночница с природным блядствием. Прицепилась, как банный лист к заднице: осмотри да осмотри одного из больных. А лечащий врач тогда зачем? Осмолова чуть ли не в слёзы: дескать, это её родственник и она желает, чтобы его осмотрел самый лучший врач города. Гм…Прогиб начальник медсестричке засчитал, но и тащиться в палату пришлось тоже. А барышня ничего так: на щёчках румянец; восхитительный румянец, должен сказать откровенно. Интересная девушка, даже чем-то необычная, хотя у всех женщин должна присутствовать загадка. У этой Осмоловой в глазах целый сборник загадок, надо к ней присмотреться на предмет расшифровки её загадочности. Больного осмотрел, что-то ей говорил умное, но из-за огромной занятости совершенно забыл, кого осматривал и что советовал. Хоть убей - не помню. Восемьдесят процентов персонала больницы – женщины. И все такие, как эта навязчивая Осмолова, коварные, как гибрид кобры и акулы. Пьют из главного врача каждый день по килограмму человеческой крови и выедают последние мозги. От всех этих забот жизнь проносится мимо меня с такой скоростью, что приходится вспоминать собственное имя. Последняя память стала сдавать. Вокруг Фомича одни бляди, а самая большая блядь это собственная память, потому как изменяет хозяину на каждом шагу. Всё-таки одна мысль не даёт покоя – кого же я осматривал по просьбе Осмоловой? Да, ладно. Если мысль не даёт покоя, надо запинать её до физической усталости. Точно! Надо пройти по коридорам больницы, выловить бездельников и озадачить их дополнительной нагрузкой, а бездельники здесь все, кроме главного врача. Персонал должен трепетать и стонать от нагрузок. Вывел всё-таки персонал сегодня главного врача из равновесия, ох, и вывел. А когда начальник раздраконен, как голодный крокодил, он становится ну очень…справедливым! Всё, пойду по коридорам, а кто не спрятался, то я не виноват.
Приняв такое волевое решение, Василий Фомич выдвинулся из своего кабинета ловить и угнетать бездельников: сейчас я вам устрою козью рожу в лучшем виде, как проктолог прописал. Его губы скривила зловещая улыбка, не предвещавшая ничего хорошего встречным, а в мыслях образовалась привычная благодать от предвкушения принятия по отношению к некоторым разгильдяям непопулярных решений. Вороватых поварих надо разъяснить, разобраться досконально и наказать кого попало. Завхоза ещё надо не забыть больно отпрессовать с предупреждением об ответственности и недопущении впредь. Может обратиться в милицию? Пусть менты ищут куриные тушки и мясо, что хранилось в холодильнике. Кстати о ментах: тут одного матёрого мента поставили охранять пострадавшего от бандитов товарища Миллера из прокуратуры. На этого «матёрого» мента по имени Вася без слёз не взглянешь: молоденький, маленький, тощенький, ещё и лопоухий. Помести физиономию Васи на плакат «Вступай в доблестные силы правопорядка», тогда этот плакат можно использовать в качестве антирекламы. Этот малахольный Шварценеггер наохраняет. Ментёнок должен сидеть перед дверью в ВИП палату и бдеть, однако, это озабоченное чудо, забив на охрану, начало активно охмурять младший медицинский персонал. Нет, ну её эту милицию. Толку от неё - как компресс при переломе. Похищенное мясо они никогда не найдут, только оставшееся исчезнет. Знаем мы этих ментов. Что касается доктора Костоусова, то его придётся всё-таки выгонять в пампасы на вольные хлеба; вот как перестанет выговаривать слово «дефибриллятор», так и выгоним, ибо совесть доктора давно перестала скрежетать гвоздем по его пропитой душе.
Вот так и живём в заботах праведных, как великий Ленин в перерывах между тюрьмами и ссылками.
Мне бы ваши заботы – с философским выражением лица думал Димка, лёжа на больничной койке. Наконец, после удачно проведённых психокодировок трёх докторов и одной медсестры, он спокойно отдыхал и смотрел на своего соседа, пока ещё пребывающего в режиме малого сознания, но, вскоре, сосед должен прийти в себя, ибо Димка его накормил своей волшебной химией из жёлтой аптечки. Тем самым наверняка отсрочил встречу Миллера с Хмурым Жнецом. Скоро этот прокурорский работник очухается, вот тогда мы и посмотрим, что с ним дальше делать. Зная, какая Система сука, то надо ждать от неё подлянок: всё не может происходить так гладко, как идёт. Надо бы ещё деда подлечить Системной химией, а то дедушка, устав бороться с реальностью, периодически пукает с риском обгадиться. Кстати, а где шастает дедушка? Может старикашка по бабушкам закосил? И Маринка, которая теперь Клубничка тоже куда-то свинтила. Но, это и хорошо – можно спокойно обдумать наши скорбные дела. Ага, и о смысле существования мира тоже надо обмозговать. Хотя, зачем думать, если за нас всё решают? Следовательно, какой-то смысл есть. Вот если смысла не существует, то и само наше обдумывание тоже лишено смысла. Значит, и рассуждать незачем и жонглировать смыслами тоже незачем.
Димка с гордостью отметил, что он стал мыслить, как настоящий философ: похоже, по голове его на фронте ударили гораздо сильнее, чем он предполагал.
- Ага, - поддакнул Внутренний Голос. – Совершенно незачем нам забивать свою светлую голову всякой фигнёй. Зачем нам пытаться понять смысл принципа экзистенциализма в философской антропологии? Командир, давай лучше с помощью системной карты пойдём наблюдать над голыми тётками в бане. Или, как медсестрички в раздевалке переодеваются. Шоколадный вариант, отвечаю.
- Пожалуй, - согласился Димка, но потом очнулся. – Ээээ…стопэ. Сам иди в свою шоколадную баню! Вот же мне достался озабоченный Голосок. Как я там тебя переименовал…ага, Персик. Так что Пеееерсик, отвали-подвинься.
- И чего сразу Персик, - заныл Внутренний Голос. – Командир, не мы такие – жизнь такая. Твои слова вгоняют меня в печаль-тоску. Как жить, если ты мои сокровенные желания рубишь на корню? Мои грезы поникли и стали безнадежны как гороскоп неудачника.
Но игрок уже не слушал своего системного советчика. Этот насоветует. Подсматривать в женскую баню мы не пойдём, а вот ситуацию в больнице разведать надо, а то давно мы что-то не изучали окружающую обстановку. Расслабились.
Димка на максимум включил слух и с помощью карты стал «гулять» по зданию больницы и прилегающей территории. Несколько событий, происходящих в реальном времени в зоне проведения разведки заинтересовали игрока, но тут, как назло, зашевелился, пришедший в себя сосед Олег Николаевич. Не мог, понимаешь, немного поваляться спокойно на своей койке. Пришлось Димке всматриваться в заинтересовавшие его события и, одновременно, реагировать на пришедшего в себя прокурорского работника. Получалось немного невпопад.
Организм Миллера, проспавший несколько часов после успешной операции, решил вернуться в реальность из спасительного забытья. Организм, подстёгнутый системной химией, с удивлением осознал, что голова работает нормально и болей нет, только вся верхняя часть тела в бинтах. Конечно, догадаться, что произошло фантастическое вмешательство, организм не мог, поэтому мозг Олега Миллера считал, что это доктора постарались и вытянули его с того света. Мощная, однако, у нас медицина. Это радует. Не радуют только воспоминания, как его резали бандиты. Это больно и жутко. Забыть бы этот плохой день. Не дай Бог если такое приснится, то проснешься седым и обоссанным. Надо как-то отвлечься от неприятных воспоминаний и здорово не шевелиться, а то мало ли что. Начнёшь шевелиться, а раны как заболят, что на стенку полезешь. Это хорошо, что у нас такие хорошие врачи, а то сам Олег в медицине ни бум-бум. Знает только, что есть лекарство называемое «зелёнка» и «это от поноса».
Начать отвлекаться Олег решил с осмотра помещения, в которое забросила его судьба-злодейка. Думал, что хуже будет, но ничего так – в коридоре его не поселили. Поселили в палату, где всё, вроде, по фен-шую. Потом выясним, почему его в эту больницу законопатили, а не в ведомственный госпиталь. Хотя понятно – ему требовалась срочная операция, вот в ближайшую больничку его и доставили. Надо обязательно проставиться тем людям, кто его так оперативно приволок в больницу.
Олег чуть пошевелился и с любопытством оглядел палату. Одна койка сейчас пустая, но на ней кто-то обитает, а на другой валяется парнишка, с глупым видом что-то поедающий из миски, но, при этом, такое впечатление, что он витает где-то в эмпиреях. Ага, раз есть живая душа, вот от неё и начнём узнавать новости. Профессия обязывает Олега без напряжения находить общий язык с самыми разными людьми, а с молодым человеком он, конечно, быстро найдёт общий язык и легко вотрётся к нему в доверие. Лучше всего общение начать с шутки.
- Привет сосед, - начал общение с пареньком Олег. – Прикинь. Вот только недавно я чувствовал себя овощем, а сейчас, как огурчик.
Наверное, шутка не очень удалась: парень почти не прореагировал, только отправил миску со своей едой в тумбочку и уставился в потолок. Только и промямлил: «Угу». Ничего, и не таких доводилось «разговорить» на допросах. «Расколем» и этого. Ладно, парень не подследственный, надо первым с ним знакомиться.
- Сосед, давай знакомиться, - предложил Миллер. – Меня Олегом зовут.
- Ага, - пробормотал пацан, что-то с интересом рассматривающий на потолке.
- А тебя? – проявил настойчивость Миллер.
- А меня нет, - прилетело в ответ.
Вот и поговорили – обескуражено подумал Олег. Пацан точно претендует на премию Дарвина. Или эта премия даётся покойникам, кто чисто по-дурацки отправился в мир иной?
Только через несколько минут, когда пацан вроде как вернулся в реальность, Олег узнал, что соседа звать надо Димкой, но есть ещё один субъект, который обитает в этой палате, и зовут этого субъекта Денис Валерьевич и он знаменитый профессор. Вскоре выяснилось, что палата не простая, а особенная, вот только в больнице плохо кормят. Можно сказать, хреново кормят. Кажется, контакт с соседом налаживается.
- Может, еду воруют? - проявил профессиональную настороженность Миллер. – Надо разобраться.
Парень ничего не ответил, только беспокойно зашевелился и стал коситься на свою тумбочку. Наверное, боится, что Миллер стырит его запасы еды. Простой пацан, как песня – все его эмоции на лице написаны. Странненько, но самому Миллеру захотелось чего-то пожевать. И это при ранении в живот. Теперь только жидкой кашкой придётся долго питаться – с грустью подумал Миллер. Однако, его родной желудок имел совсем иное мнение – он требовал пищи посущественней, чем манная кашка.
Для того что бы узнать больше нужно идти дальше, даже если ты валяешься на больничной койке и не можешь ходить. Чем больше минут и часов проводил Миллер в ВИП-палате, тем ему
