максимально жалостливой. Ещё немного и польются сопли с сиропом. – Будь человеком, а то от этого пива одно расстройство. Пиво, что вода, а смысл воду промеж зубов гонять?
- Бро – ты офигел? Колёса денег стоят, – удивился Никитос демонстрации наглости от студентика. – Ты забыл, что твоя кредитная история в моём инвест-банке не очень хорошая? Прямо говорю – она подмоченная. Ты забыл, что торчишь синдикату два миллиона двести тыщ денег?
- Так я сейчас у деда денег возьму, - запричитал Банан. Ну, дай колёсико, а то это пиво, сука, какое-то дерьмовое – не торкает. Из чего его только делают?
Но, Кулёк упёрся и не спешил ссужать страждущего товарища заветным колёсиком. Тогда, лихорадочно думающий о своей проблеме, Максим решил развить тему, как раскулачить дедушку. Вот что это за жизнь такая несправедливая к Максиму, что на его пути к счастью и деньгам стоит маразматический дедушка, которому сто лет в обед? Хорошо, что есть настоящие пацаны-друзья, которые за тебя горой, но плохо, когда должен кучу денег правильным пацанам. Отдавать долги надо, но нечем: вот же чёртов дедушка. Из-за него только долг увеличивается и портит кредитную историю.
- Тут такое дело, - решился сообщить товарищу интересную тему Максим.
- Внимательно, - вальяжно, как настоящий весовой человек, махнул конечностью старший товарищ, разрешая Максику высказаться.
- Дед с собой в эту богадельню забрал свой ноутбук, - страстно зашептал товарищу Максимка. – Дорогущий девайс, точно тебе говорю – два с половиной лимона точно стоит. Американский. Сечёшь фишку?
- «Нубук» - это тема, - Никита не смог скрыть своего интереса. – Особенно, если машина действительно хорошая.
- Отвечаю, машинка мощь, - раскинул руки в сторону Максик, показывая, какая мощная у деда вычислительная машина. – Давай, ты мне под неё весь долг спишешь?
- Ты, что, чувак, офигел? – удивлённо посмотрел на Максима Никита. – Давать будут при коммунизме, а сейчас товарно-денежные отношения, вкуриваешь! Во-первых, я что-то в упор не вижу в своих руках «нубука». Во-вторых, его ещё нужно уметь загнать знающим людям. А вдруг твой «нубук» полный отстой? Типа, какие-нибудь в нём потроха плохо работают, или программы фуфло. Или ты в своём культурном институте на программиста учишься? Может, я чего-то не знаю? Я так понимаю, братское сердце, что вы в своей бурсе «Му-му» Пушкина коллективно читаете, а потом по этой теме диктанты пишете. Ты хоть знаешь, какой породы была твоя Му-му? Чё, не знаешь? Буль-буль-терьер, гы-гы. Или изучаете по книжкам, как ловчее петербургских бабушек топором мочить. И это называется наука – изучать, как бабушек топором оприходовать, как собачек в озере топить, как дамочек под паровоз пристраивать. На кого тебя там учат? На чистодела? Короче, твой «нубук» ещё надо добыть и заценить его качество. Вот иди и добывай. Притаранешь вещицу, заценим, может, тебе лимончик и спишем по-братски.
Максимка очень расстроился, что друг-барыга не хочет дать ему лекарство поправить здоровье после пива. И не скажешь ему в морду словами товарища Раскольникова: «Тварь я дрожащая или право имею?». Держит этот Кулёк несчастного Максика за первичные половые признаки крепко, потому и ведёт он себя как обладатель Кольца Всевластия. И вот с такими выродками приходится приличному студенту иметь дело. Чтоб этот Кулёк, сука такая, жил на одну зарплату и был проклят ипотекой до самой пенсии.
Пока «друзья» пили пиво на лавочке погода начала портиться, небо почти закрыла легкая пелена, жара спадала на глазах. Ветерок зашуршал в зелёной поросли, произроставшей вокруг лавочки, а ясени и берёзки несильно затрепетали ветками. Сама природа намекала Максику, что пора идти и совершать подвиг по изъятию денег у деда. Старик, конечно, начнёт кряхтеть и нудно выяснять, зачем внуку потребовалось столько денег. Достал уже своим нытьём старый пенёк. Вот только стырить ноутбук не получится: дед категорически не разрешал внучку притрагиваться к машине своими шаловливыми ручками. Совсем оскотинился дедушка, раз не хочет, чтобы внук расплатился с долгами.
Мысли лихорадочно прыгали в голове студента, будто белки по дереву.
- Есть ещё темка, - решился Максик выложить Вованычу очередной козырь. - Верняк, как туз против десятки. Если провернём тему, то долг спишется на счёт раз-два, точно тебе говорю. Дело плёвое, как у девочки конфетку отобрать.
Максик с надеждой посмотрел на Кулька.
Вованыч сначала бросил свой взор на небо, потом на свои ногти, и только потом перевёл скучающий взгляд на Максима. Весь его вид говорил, особенно приклеенная улыбка на узких губах, что барыге уже надоело ждать, когда, наконец, Максик отправится на добычу денег, но Никита решил дать выговориться баклану.
Глава шестая.
- Ну, удиви, - произнёс Вованыч, когда Максимка объявил, что имеет денежную тему. – И не тяни кота за причиндалы, а то скоро дождь пойдёт и мне не очень климатит тут мокнуть.
- Имею тему, как влёгкую срубить бабло, - начал излагать суть вопроса Максик.
Никита поощрительно кивнул головой, подгоняя Бананчика на откровенность.
- Ордена…, - вытаращив глаза и приблизив свой длинный нос к барыге, произнёс он. – У деда дома хранится пиджак с орденами. Куча орденов. Дед их хочет в музей сдать вместе с пиджаком. Зачем нам музей? Вкуриваешь, бро? Ордена туеву хучу денег стоят. Ну, как тебе тема? Думаю, что весь долг можно за ордена списать.
В мозгу у Никиты резко закрутились шестерёнки. Советские ордена и медали – это действительно козырная тема, но у Никиты нет цели списывать долги всяким бакланам. Наоборот, у него цель полностью раздеть лоха. Но, тут такой случай, когда лошара может сорваться с крючка. Вдруг этот чёрт пойдёт к Гере Горшку и расскажет ему про ордена? Нетушки, Банан должен сидеть на нашем кукане, а не приносить благо конкурирующей фирме. Сейчас надо тонко опустить этого Максимку на грешную землю, чтобы у него и мысли не возникало переметнуться к Гере.
- Братское сердце, - вперил Никита свой взгляд строго в переносицу Максимки. – Не трави тухлятину. Ты сам понял, что сейчас сказал? Полный, по нашим понятиям, зашквар. Ты, чувак, сейчас меня, своего братана, под крутую статью подставляешь с продажей орденов, на тюремную баланду определяешь. В наших кругах это считается западло, а тех, кто такое совершает, низко опускают. Ага, до самой земли и даже ниже. Убейся ап стену чувак одичалый за такие идеи. За базар отвечать будешь? Молчишь? Тогда базар фильтруй. Максик, чисто по-братски, я сделаю вид, что не заметил твой косяк и краями разойдёмся. В натуре не буду тебе предъявлять за косяк. Ну, чего сидишь и зенками лупаешь? Канай давай к дедушке за бабосиками пока я добрый, а то дядя Никита устал уже ждать и покрывать твои косяки, а у дяди Никиты ещё дел по горло и у него нервы.
Всё это Никита говорил с серьёзным выражением лица, стараясь не рассмеяться. Кажется, его слова привели лошару Максика в трепет. Ага, пусть повибрирует, как бледная спирохета на сковородке: вон у него какая кислая рожа стала, будто в помоях искупался.
Максику, кляня себя за несдержанность, ничего не оставалось, как отправиться, клянчить у деда деньги, а Никита остался сидеть на лавочке и мысль думать. Мысль говорила, что ордена деда – это денежная тема, ноутбук деда тоже классный вариант с запахом бабосов. А Банану хрен по всей морде. Надо сделать так, чтобы и ноутбук, и ордена, и дедовы деньги достались не убогому Банану, а правильному Никите. Напугав Макса крутой статьёй уголовного Кодекса и пацанскими понятиями, Никита только усмехался в душе над замешательством баклана. Сам же Никита ничуть не боялся ни статей, ни понятий. Он опасался только того, что Максик сорвётся с крючка, поэтому Кулёк хорошо подумав мысль, пришёл к выводу, что надо немного тряхнуть стариной и лично вплотную заняться изъятием в свою пользу совершенно ненужных деду вещей. И зачем тогда Максику списывать долги? Немного, конечно, спишем, но тут же увеличим его долг, ссудив студентику травку и вещества. Куда он нахрен денется.
Через тридцать минут, пока Максик бегал по больнице, в голове у Никиты созрел грандиозный план, как правильно провернуть очередную схему по личному обогащению. А как ещё в капиталистическом обществе накопить первичный капитал? Правильно – только перераспределением добра: было ваше – стало наше, то есть просто взять и украсть у ближнего своего то, до чего можно дотянуться. Дело не грозило особыми трудностями и обещало прибыль в размере тысячи процентов. А за такой процент можно и маму родную продать, не только чужого дедушку. Понятно, что прибыль отойдёт Никите, а Банану достанется известный огородный овощ. Зачем лоху деньги?
Никита ещё молодой, но уже опытный барыга. Купи-продай – это его стихия. Если бородатый Карл Маркс договорился до того, что даже деньги являются товаром, то есть бабосы можно продавать и покупать, то Никита на практике доказал, что продавать можно абсолютно всё, хоть прошлогодний снег, хоть совесть. Всего-то и надо для этого знать несколько психологических трюков, а с таким клиентом, как Бананчик надо состоять исключительно в абьюзивных отношениях. Это когда оказываешь психологическое или физическое воздействие на лоха с целью подавления его воли.
- Эх, знал бы о моих достижениях папа Вова, он бы мной гордился, - подумал Никита. Батя у Никитоса являлся заслуженным сидельцем и в настоящее время, увы, находился в привычной для себя среде обитания, где ему обитать ещё восемь лет на полном государственном коште. Поэтому родной папка Никиты не очень интересовался судьбой своего отпрыска, но косвенно воспитывал сынка. Младший Кулешов именно на папкином воспитательном примере понял, что пырять людей ножом – это неправильно хотя бы потому, что придётся присесть в тюрягу. Правильнее кидать лохов на деньги, но не лезть в схемы весовых людей. Лохов на всех хватит.
Мысль о том, чтобы зарабатывать на жизнь, горбатясь на заводе, никогда не посещала умную голову Никиты. Не руками надо работать, а головой, как пристало потомственному интеллектуалу, а не какому-нибудь пролетарию. Работают только дураки, неудачники и быдло, а умные люди работают головой. Да и как работать руками, если любое дело в руках Никиты горело в буквальном смысле этого слова: синим пламенем с выделением вонючего дымка. Руками Никита не мог работать совершенно, зато ума ему судьба отсыпала полной мерой с горочкой. Он именно так и считал, оценивая свой интеллектуальный потенциал. И посматривал на убогих людских особей, таких как Максимка свысока. Максимка вообще глупый и ленивый. У этого лошары по жизни всё плохо, кроме лени. Вот с ленью у него всё хорошо обстоит. Этот баклан любит ничего не делать, жрать и хвастаться. На словах он Лев Толстой, а на деле хэ простой. Хвастаться он любит даже больше, чем пожрать, хотя худой, как скелет. Еда ему на пользу не идёт, потому как он курит всякую дрянь и закидывается непонятными «колёсами». Только Никита из сострадания ссужает ему чистую травку и высококачественные таблеточки. А что
