между ними. И да, потом оказалось, что еще в детсве всем приживляют искуссвтенные органы общения. Понятно почему они такие молчаливые между собой, им просто не нужно переговариваться вслух. Но тогда мне никто про это не сказал.
Я принялся довольно путано пояснять правила игры, чередуя их примерами. Фигуры перемещались перетаскиванием пальцами и экран уже знал, что должно следовать в результате взятия фигур и недопустимых ходов.
Я не люблю шахматы. Вообще считаю, что игра приносит максимальную пользу только в момент постижения особенностей ее логики, а потом становится средством соревнования или наживы потому как трудно представить без этого постоянный интерес к одному и тому же. Меня отвадил от шахмат отец. Он слишком любил шахматы и находил разные предлоги сыграть со мной. Играть я научился, но эту игру невзлюбил как все, что покушается на мою свободу выбора.
Когда инопланетяне предложили мне сыграть с ними, я с внутренним колебанием согласился. Заводило и то, что первой передо мной уселась девчонка, излучая азартное намерение выиграть во что бы то ни стало. Такая ооочень умненькая и целеустремленная девочка, - мне всегда было от таких не по себе еще со школы.
Ладно, я вздохнул и ответил на ее e2-e4. Время мы не учитывали, но она молниеносно продолжила, очень наивно и оригинально, я еще разок вздохнул, и вдруг раскрепостился. Явно недооценив ее сообразительность и самобытность, я начал играть невнимательно, больше посматривая на ее живейшую мимику, в результате чего наделал столько ошибок, что единственным моим желанием стало, как обычно, в таких случаях, спрятаться в палатке. Но девчонка сгоряча зевала еще больше меня и, наконец, сама залезла под мат. Она было протянула руку, чтобы воплотить какой-то свой гениальный план и когда ей скорбно сообщили, что все кончено, разочарованно сморщила носик, но послушно уступила место.
С Верой я был уже бдительным и, тщательно завел его в ловушку, не слишком сложную, чтобы он смог в нее попасть.
Со мною сыграли еще Вася и Федя.
В результате возникло наблюдение, что изворотливость моей игры коррелировала с потенциалом противника: со слабыми я играл слабо, а с сильными - достаточно эффективно, и в результате неизменно выигрывал, что Вера истолковал как довольно интересную стратегию минимально необходимой адаптивности. Это мне польстило.
На ужин меня попросили принести свои оставшиеся продукты, которые все еще воспринимались как экзотика. Говорили почти исключительно на земные темы, но без навязчивости. Меня предупредили, что слишком большой приток новой информации вызывает специфическую реакцию психики, когда все происходящее кажется нереальностью и воспринимается сумбурно. Чего же они молчали раньше? Я и сейчас находился на грани такого состояния. Нужен был отдых, лучше - сон, который я не мог себе позволить при таких обстоятельствах. Так что после ужина мы смотрели земные телепередачи с моими комментариями и мне было непривычно видеть четко растрированную картинку на чрезвычайно высококачественных экранах.
В этот вечер ко мне в палатку пришли ночевать Шурик, Федя и опять девчонка, которая сумела чем-то обеспечить себе привилегию - бессменно спать в палатке.
Меня невзначай спросили, не будет ли опять сказки на ночь, а я уже придумал целую историю, беззастенчиво собрав сюжет из образов, когда-либо владевших моим воображением при прочтении увлекательных книг. Было интересно, как к этому отнесутся.
Когда все улеглись, девчонка заметно тронувшим меня тоном попросила рассказать что-нибудь этническое.
- Вы не против сказки?.. - отозвался я.
- Офигеть, как обожаю сказки! - опередил девчонку порывистый Шурик.
- Но это очень длинная сказка.
- У нас будет тысяча и одна ночь! - обрадовалась девчонка.
- Кто же нам позволит каждую ночь быть в том же составе? - урезонил Федя.
- Если нас убаюкает, то и сказке конец, а если нет, то Саша доскажет до конца, - рассудил Шурик.
- Тогда поехали.
Я немного помолчал и включил повествовательный тон.
Жил на свете Алеша. Был он неплохим парнем и очень нравился Аленке. Они часто ссорились по пустякам, потом клялись быть вместе, но снова ссорились, и это все более становилось неизбежным правилом. Алеша думал о суровых законах природы и о том, что не по-мужски слишком мягок. Вот и сейчас он ехал в троллейбусе навестить своею бабушку и размышлял об этом. Конечно, он Аленке точно нравился - это сразу видно, но вдруг вовсе не она ему судьбой предназначена? Вдруг на самом деле та девушка, с которой он был бы по-настоящему счастлив где-то рядом, не узнанная. И, может быть, сейчас троллейбус остановится и в открывшуюся дверь войдет Она.
Троллейбус подкатил к остановке, двери распахнулись и по ступенькам первой поднялась Она. Алеша обомлел. Она не была очень красивой, но что-то приятное и близкое таилось в каждой ее черточке.
"И что делать?!" - тоскливо подумалось Алеше, - "Слишком уж подозрительное совпадение. Кто знает, не провороню ли я ту единственную если с ней не познакомлюсь?" Девушка взяла билет и села. Алеша подошел к ней и, держась за верхний поручень, мучительно стал соображать, как начать знакомство. Они вдруг встретились взглядами и обоих пронизало ощущение необычного. Сердце заколотилось так сильно, будто в эти минуты решалась его судьба. Девушка кокетливо поправила прическу и ... на пальце у нее сверкнуло обручальное кольцо. Алешу как водой облили. Он успокоился и уныло уставился на мелькающие кусты в окне...
- У вас есть выражение: "облом!", - прокомментировал Шурик, - типичная ситуация, когда...
Он вдруг осекся на полуслове и у меня укрепилось подозрение о некоей незаметной для меня связи между инопланетянами. Очевидно, что кто-то попросил Шурика заткнуться. Я чуть подождал и продолжил.
Бабушка жила на окраине города. Алеша всегда с трепетом подходил к старинной калитке. Сбитая из толстых дубовых досок, она весила так много, что открывалась древним механизмом. Ее удерживали два исполинских высохших дерева, и это было любимое место сходок всех черных кошек в районе.
Алеша что было сил потянул за цепочку, что-то завращалось, калитка оглушительно затрещала и приоткрылась. "А как же бабуля открывает?" - всякий раз думал он, переводя дыхание, но, увидев на террасе саму бабулю, сразу забывал о сомнениях. В первую империалистическую войну она уже была старухой и ее до смерти боялись деревенские мальчишки. Они-то и выбили ей глаз из рогатки. Но бабушка смотрела оставшимся так цепко, как другие и двумя не видят.
К бабушке иногда приходили ее подружки, которые когда-то вместе учились в гимназии. Они садились за стол, расписывали пульку, дегустировали самодельную вишневую наливку и рассуждали о французских лагушках, о моде и радиации.
- Аааа! Цыпленочек мой пришел! - всегда умилялась бабушка, когда встречала Алешу, - такой хороший парень и как все портит эта идиотская прическа! Постригись! - приговаривала она, провожая его в дом. Алеша просто молчал и улыбался.
- Вот что, Цыпленочек. Пришла тебе пора за ум взяться. Пойдем-ка.
В комнате у бабушки во всю стену стояло огромное медное зеркало, овитое по краям позеленевшими драконами. Алеше нравилось смотреть на свое деформированное отражение, но сейчас бабушка нетерпеливо одернула его.
- Пора открыть тебе нашу фамильную тайну. К твоему отцу у меня не было доверия - ученый и ничего кроме известной ему учености слышать не хотел. А ты - молодец, еще в детстве у меня на чердаке игрался со всякими моими банками, порошками да жидкостями, потому и на химика учиться пошел. В нашем роду все знали, как из них тайную силу извлечь и всегда за помощью они к одному духу обращались, потому что он с самого начала был нашим покровителем. Это Вельзевул.
Вот этого Алеша никак не ожидал, и бабушка заботливо поправила его приоткрывшуюся челюсть. Он вдруг решил, что старушка заговаривается, так что слушал по инерции, не зная, что делать, а та очень ясно и убедительно излагала:
- Самое главное, нужно усвоить, что проекция двух сакраментальных параметров нашего воображения на ожидание - есть абсолютное тождество дважды вырожденной функции, определяющей распределение вероятности возникновения события. И демодуляция вырожденных параметров идет необходимо и однозначно с развертыванием воображаемых проекций. - Стой! - не выдержал Шурик, привскочив на локтях, - скажи, как долго ты это выучивал?.. - Шурик, - девчонка ласково уложила его, - ну, сказака же длинная, не успеем... Я улыбнулся ей и продолжил. - И до такой-то простоты ученые пока не додумались! - бабка хрипло засмеялась и закашлялась, - Это вам не радиация, тут воображение иметь нужно. Вот пошли, покажу!
- Бабушка! - захлопал глазами Алеша, - Вот это да! Можно я запишу?
- Брось, цыпленочек. Сейчас - главное...
- А в этом ее определении есть какой-то ускользающий смысл при всей абсурдности, - заметил Федя.
- Ну, это же только видимость какой-то истины, - возразил я.
- Слушаем дальше, - потребовал Шурик, отыгрываясь.
Бабушка с кряхтением полезла на чердак, смахивая своим длинным подолом облачка пыли со ступенек. Алеша давно не поднимался на этот чердак. Он знал, что это - остатки старинной алхимической лаборатории. У бабушки было очень много старинных вещей, так что не удивительно, что на чердаке завалялась алхимическая лаборатория. Здесь было море бутылочек и пузатых банок, тряпок, сушеных растений и скелетиков животных. Все заросло пылью, с которой было бесполезно бороться. Тусклый свет фильтровался через паутину на чердачном окне.
Теперь Алеша посмотрел на этот хлам глазами химика, пытаясь найти знакомые вещества. Но не тут-то было. Он только понял, что все это - сложная
