Очень распространенный продукт! Саша, пообедаете и заходите ко мне, поговорим про схемотехнику!
Он поднялся из-за столика и вышел.
Можно было бы не писать про то, что цепляет мои специфичные интересы, но для меня это важно. Про горы и схемотехнику могу говорить бесконечно.
Так что после еды я решил зайти к Феде и, выйдя в коридор, остановился.
- Корабль, вы тут? – осведомился я неуверенно.
- Всегда тут, - подтвердил прямо-таки задушевный голос, - конечно, я могу быть чем-то занят, но слово “корабль” тут же привлекает мое внимание.
Как интересно! Я чуть не забыл, зачем вызвал его и каверзно спросил:
- А если позовут сразу несколько человек в разных местах?
- Такое бывает, но обычно не трудно выбрать самое актуальное, а на привычное реагирую автоматически, не осознавая.
- У вас самое настоящее, человеческое сознание?..
Оно вздохнуло и чуть замялось.
- Да, я живой. У меня сознание организовано, в принципе, так же как у людей.
Я замолчал, впечатленный.
- Со мной можно поболтать при желании на любые темы, как с любым из экипажа, но сейчас ты же позвал не просто поболтать? Что-то было нужно?
- Да, я хотел указатель до лаборатории Феди, - попросил я уже не сомневаясь, что корабль меня поймет, и стрелка послушно зазмеилась.
Федин отсек казался пустым, только в противоположном от нас конце около окна или монитора с видом на горный гребень сидел Полифем за светящейся панелью, описать которую не берусь, уже почти не помня детали увиденного. Он сидел с уверенным видом типичного ботаника и водил пальцами по экрану. Когда мы вошли, он повернул свое красивое невыразительное лицо, мельком взглянул на меня, чуть кивнул и снова ушел в процесс, время от времени тихо произнося команды или лениво шевеля пальцами. Было заметно как установка на все это живо реагирует.
Мы сели с Федей на услужливо подстраивающиеся стульчики, которые он вытянул из пола, и он осторожно проверил рукой, на месте ли у него борода.
- У меня сложилось мнение о вашей технике модуляции электронных потоков, наверняка во многом превратное. Так что хочется услышать что-нибудь от специалиста...
Он недвусмысленно имел в виду меня, в его голосе и на лице не было ни тени шутки подкола, и я не стал терзаться неполноценностью.
- Может, я и специалист, но потребитель, да еще принадлежу той стране, которая на десятилетие если не больше отстала в технологии микросхем. Зато у нас научились выпускать некоторые дискретные элементы выдающихся параметров.
Общение вполне заладилось, и я расслабился. Я рассказал, что мог вспомнить и этого оказалось не так уж много. Зато он выдвинул мне экран и показал, как рисовать пальцами схемы, линии которых тут же выправлялись будто понимали, что я хочу, а если что-то не понимали, то это очень легко было поправить.
Феде оказалось не просто вникать в земную схемотехнику, он привык мыслить намного более обширными и законченными моделями, а мои схемы отражали самые основы. Это как ассемблер и высокоуровневые языка в программировании.
Потом Федя принялся рассказывать про свою схемотехнику, и я почти сразу оторвался от нити смысла. Тогда Федя переключился на более зрелищное.
Он повернулся к стене, и по его команде она растаяла, обнажив сложный рисунок с непонятными значками.
- Это общий интерфейс нашего бортового компьютера.
- Для меня - полный ребус!
- Корабль, переведи интерфес на русский! Значки зашевелились и стали понятными, но только отдельными словами, а не тем, что означает каждый из значков. В целом стало понятнее. Одна из больших светящихся рамок имела название "силовая установка", а там было более мелкое: "Взлет на орбиту", "Форсаж" и много других крутых команд. Вот бы еще "Захват Америки".
- Понятно, что это - больше для отслеживания режимов, чем ручная корректировка, да и словами управлять проще или специальными многомерными рулями. Федя двумя пальцами увеличил участок панели и там появилось много более частных команд.
Я внимал с должным почтением. Они мне так доверяют, а что, если я вдруг натыкаю что-то катастрофическое?
- Сам компьютер распределен по всему посадочному модулю в виде функциональных элементов, сообщающихся с помощью света невидимой части спектра. Взаимодействуют они примерно, как различные органы в теле с общими зонами управления. Тут множество датчиков и исполнительных механизмов, а между ними - мозг.
Я понял, что мне не судьба что-то понять и слегка погрустнел.
- Это - древний, хорошо отработанный бортовой компьютер, а вообще для серьезных целей используют непосредственные мозговые интерфейсы и распределенное управление. У нас в мозг приживляют адаптивные элементы для таких включений.
- Всем делают такие операции?
- Без этого было бы трудно учиться и теряется очень многие возможности.
- А мне можно вживить?
- Еще не поздно, но научиться взаимодействию будет уже нелегко. В общем, с компьютером можно общаться устно, жестами, письменно и непосредственно подключив мозговой адаптер так, что он часто угадывает желаемое, а если оказывается что-то новое, то уточняют. Компьютер управляет освещением, составом воздуха, поддерживает гомеостаз корабля и относится к этому как к собственному организму. Он обладает сознанием, правда очень специфичным, хорошо обучается в новых ситуациях. Полифем сейчас с его помощью собирает электронное устройство. Мы тоже сейчас соберем какую-нибудь электрическую схему. На Земле эра микросхем. Какую бы вы хотели иметь?
- Это так просто? - загорелся я.
- Прямо сейчас изготовим, - уверенно пообещал Федя.
- Ну, я хотел бы иметь усилитель с двумя входами, один из которых меняет сигнал на противоположный...
Меня понесло и не хотелось сдавать ни одной позиции в этом инопланетном ТЗ.
Федя остановил меня движением руки.
- Ясно! Я понял, что вам нужно. Делаем нулевой термодинамически компенсированный дрейф постоянного потока электронов на входе и без потребления тока от сигнала, не ограничиваем частоту отображаемого сигнала, а питать усилитель можно будет любым источником, в том числе тепловым бесконтактным излучением, лишь бы мощности хватило для нагрузки.
Моя радость распирала мозг, я не верил, но это явно сейчас случится.
- И я смогу эти усилители взять с собой?
- Как наш сообщник - да. Но сам факт нашего существования может вызвать трудно предсказуемые изменения в мире. А для вас это вообще может оказаться фатальным. С помощью таких усилителей вполне можно вызвать очень немалый переполох в вашем мире.
Федя выудил из стены точно такую же установку как у Полифема и устроился перед ней. Он произнес несколько команд и на экране возникла непонятная структура.
- Это наша типовая схема. Сейчас я кое-что изменю, мы договоримся о корпусе, чтобы замаскировать прибор под земной, а остальное сделает сам компьютер.
Федя поводил пальцами на чертеже, что-то стер и попросил меня нарисовать вид корпуса. Я ткнул своим пальцем и повел позорно неровную линию, которая чудесным образом выравнивалась в желаемую форму. Так мне удалось изобразить прямоугольный корпус с выводами. Федя минуты две отдавал команды, потом спрятал в стене установку.
- Ожидаем продукт...
В комнату влетел Джон, моргая своими вечно удивленными глазами.
- Атас, ребята!.. Шурик, как пацан, залез на скалу и не может спуститься!
Вот это был сленг! Я бы заржал от неожиданности, но сообщение не позволяло.
- Наш аэробот так близко от скалы не справится. Саша, вы можете помочь? У нас это займет слишком много времени!
- Попробую!
Мы побежали по коридору.
- Вот все у него так, - выкрикивал на выдохе Федя, - Наш Шурик- антрополог. Он убежден, что жизнь дикаря можно понять только, став самому дикарем.
Я не преминул почувствовать себя дикарем. Нас вынесло из корабля на уже подтаявший на солнце снег и, глубоко проваливаясь, мы побежали к палатке.
- Чтобы не выходить из формы, - говорил, запыхавшись, Федя, - он довольно часто становится дикарем.
Я залез в палатку и тут же отметил про себя, что мой новый костюм на холоде весь как бы подобрался на мне, стал значительно толще, но в то же время по-прежнему нигде не жал.
Я схватил веревку, несколько крючьев на карабинах, молоток и два пояса. Мы почти бежали к отвесной стене, под которой инопланетяне раскладывали большие куски толстого материала, пытаясь угадать место отражения от скал падающего тела.
Шурик завис метрах в пятнадцати над нами - это высота пятиэтажного дома. Я учел выступ, от которого он должен был бы срикошетить и посоветовал сдвинуть матрацы на пару метров дальше от скалы.
Граница солнечного света опустилась, захватив Шурика и тот был как на сцене, выхваченный прожекторами перед зрителями в полумраке. Девчонка очень переживала внизу и трагически умоляла его продержаться еще немного.
Я перекинул веревку через плечо и через минуту взлетел по довольно простой стенке, оказавшись рядом с Шуриком, который ухватился за какую-то тряпку, заклиненную в трещине камнем. Видимо держаться за холодные скалы ему стало невмоготу, и он изобрел эту
