тесные отношения, которые все развивались и развивались превращаясь из просто дружеских в очень близкие, сначала очень похожие на братские, отношения. А, со временем, они развивались все сильнее и я, наконец, понял, что каждый из нас, в душе чувствовал, что для нас обоих эти «братские» отношения - только ширма, за которой спрятано гораздо большее чувство. Я как мог с этим боролся, она тоже, но мы все-равно становились все ближе, все сближались и сближались, на фоне того, что отношения с мужем у неё становились все хуже и хуже... Он почти все время уезжал в длительные рейсы, или ночами напролет играл в казино или просто в каком-нибудь шалмане, в карты, а она, в это время, оставалась одна, с детьми, - родственников здесь у неё не было, - я ей заменял родственников. И вот еще одна маленькая деталь: так случилось что я дважды отвозил её в роддом, когда она рожала. Один раз, из дому, она мне сама позвонила, а второй раз, прямо с дачи. Оба раза, и тогда, и тогда её мужа дома не было, был или в рейсе, или казино — сейчас точно не помню...
Дети подросли, а она за это время заочно закончила какой-то колледж с гражданско-правовым уклоном и открыла свое дело, связанное со сделками с недвижимостью. Так случилось, что дела её быстро и резко пошли в гору и она вскоре стала финансово не зависима от мужа, даже более того, она стала сама главным добытчиком в семье, потому. что её муж к тому времени получил инвалидность, - диабет очень высокой степени, - но хуже всего было то, что он так и продолжал быть очень заядлым и азартным игроком, а это примерно как наркомания, которая, как я считаю, - тоже не лечится... Отношения их испортились до предела. Фактически они уже вместе не жили. Старшая дочь жила и училась в Питере, она с младшим сыном в Тихвине, в городской квартире, а он почти постоянно на даче. Она ему купила подержанную, но вполне приличную машину и он на ней время от времени ездил в город, в основном за продуктами и еще получить пенсию, а ещё поиграть в карты, в каком-нибудь подпольном «бедламе», когда уже все казино закрыли. И однажды он проиграл свою машину, гараж , уже в залоге была дача и нависла угроза над квартирой... Я не знаю, как точно, но она всё это, как-то вовремя «разрулила»: машина и гараж, конечно, «ушли», но дача и квартира остались...
Стоит заметить, что у меня, к тому времени, отношения с ним уже были хоть и ровные, но уже не такие тесные, как раньше, не дружеские, не приятельские, а только соседские: здоров, привет, давай, пока...Мы же с ней не так часто встречались, не так часто, как хотелось бы, только случайно и исключительно на даче... И вот, однажды, как-то мы оказались на даче одни: было межсезонье и, на других соседских участках, никого как раз не было. Я приехал пораньше её и уже успел затопить печь, наносить воды и сготовить какой-то ужин, дело было вечером. Увидев в окно, что она тоже приехала и чем-то занимается в своем дворе, - у нас заборов не было, - я пошел к ней и пригласил её к себе на ужин. Просто так, из вежливости, по соседски. Мы иногда приглашали друг друга, когда случайно, вместе оказывались на своих дачах. Она согласилась, но чуть позже и я, вернувшись, еще успел сделать салат, нажарить, на сале, картошки с луком, - для дорогой гостьи и достать из подвала баночку маринованных белых грибов, - сестрины заготовки. Летом у меня гостила сестра с мужем и заготовила мне всяких домашних консерваций, в том числе и грибов, которых они, «от жадности», в пылу азарта, насобирали великое множество, - у них, в Донбассе, такой возможности нет. А еще у меня, в подвале оставалась, с моего дня рождения, бутылка крепленого вина и початая бутылка армянского коньяку... Когда она пришла, на улице уже почти стемнело. Это летом у нас светло всю ночь, а в межсезонье, сумерки наступают рано и сумерки очень длинные, и очень темные, мрачные...
Мы сидели за столом и о чем-то беседовали, пили, ели, я пытался её развлекать, читая ей свои новые стихи, - она любила слушать мои стихи, - все шло своим привычным чередом, как и раньше... Помню она мне рассказывала о своих планах на ближайшее будущее, что у неё появилась возможность большого карьерного роста, что она, в связи с этим, наверное, уже скоро переедет жить в Питер, ну и все, что с этим связанно... Я понял, что с мужем у неё полный и окончательный разрыв и, чуть позже, она сама мне об этом сказала....
Все началось как-то, само собой, видимо это вино, с коньяком, делало свое грешное дело, но мы вскоре начали целоваться, сначала осторожно и нежно, и только в губы, но потом все уверенней и смелее, и уже во все свободные от одежды места. Потом мы оба, - помогая друг другу, - начали лихорадочно и быстро раздеваться. И, когда мы уже почти полностью разделись, она вдруг, как очнувшись, как-то даже слегка встрепенулась и мягко, - как будто о чем-то просила, - но весьма уверенно сказала: - Нет, нет, только не сейчас, только не сегодня... Почему, не сейчас и не сегодня — она мне не сказала, а я и не спросил... Потом, она быстро оделась, и я пошел её провожать до её дома, освещая фонариком нам путь, уже в полной, - почти кромешной, - темноте сырой осенней ночи... Мы оба молчали и очень медленно, - как будто растягивая удовольствие, - слегка прижавшись друг к другу плечами, шли рядом, уже совершенно этого не стесняясь. Я нежно держал её за руку и у меня было такое ощущение, что мы оба вернулись далеко - далеко назад: видимо, снова в нашу молодость, туда, где мы оба, как следует, до конца, - не долюбили. Меня всего переполняли чувства — сильные и очень мне приятные чувства, но давно уже мной забытые... У самого её порога, когда мы не надолго и как бы в нерешительности остановились, я снова её, - почти задыхаясь, очень ласково прижав к себе, - поцеловал... И она тоже, всем своим телом, мне откликнулась, посильнее прижавшись ко мне, и, словно в ответ на мои «грешные мысли», тихо, но уверенно, прошептала мне на ухо:
- У нас все еще будет, - и добавила, - Милый... Потом быстро повернулась и быстро, почти бегом, ушла в свой дом...
...Поезд медленно подкатил к какой-то маленькой станции, со странным названием Рга, крупными буквами написанном на длинном одноэтажном здании вокзала... В вагоне внезапно наступила непривычная тишина и нам обоим стало, как-то не совсем ловко продолжать разговор... Но, вскоре, снова послышался длинный гудок локомотива и снова за окнами замелькали проплывающие мимо одинокие фонари и редкие, тускло освещенные, переезды. Снова купе наполнилось привычным шумом, снова застучали колёса и снова стало легко и просто. Моя неловкость быстро сменилась на любопытство и мне снова сильно захотелось его слушать, чтобы узнать:
- И что было потом?.. Потом, что-то же ещё было?.. Нет?
Алексей снова поудобнее уселся, прислонился затылком к перегородке и, не привычно закрыл глаза, а только их слегка прищурил. И лишь потом снова медленно, наверное, вспоминая и точно формулируя, в слова, свои мысли, он не громко и как-то почти на распев, продолжил:
- ...Бы... - ло... Но об этом позже. Перед остановкой именно на этом я и хотел закончить, но сейчас вот, почему-то, вдруг вспомнил еще пару, очень любопытных моментов, - «зигзагчиков», - в моей жизни.
Он широко открыл глаза и посмотрел на меня очень серьезно и внимательно. Я понял, что это для него действительно очень важно, а может и самое главное воспоминание его жизни.
- Эти «зигзагчики», конечно, очень личные, но «раз пошла такая...», буду с тобой откровенным до конца. А, потом я тебе почему-то, - сам не знаю почему, - доверяю и не только как «случайному попутчику», но и как очень мне, по духу, близкому человеку. А я именно так тебя и чувствую... Не обижайся, если я сказал, или скажу, что-то не то, или не так...
Я тут же ему ответил:
- Все - то, всё - так, все - правильно. Продолжай, я рад, что и ты думаешь так же, как и я. И я тебя внимательно слушаю...
- Я, пожалуй, опять начну из далека.., с самого начала, - чтобы тебе было более понятно: что?, откуда?, как?, и почему?
7.
- Первый мой сексуальный опыт я получил, как ни странно, очень рано, еще в пятом классе. Да, да. Так случилось, что некоторое время нашей семье, - тогда нас еще было всего три брата, - пришлось жить в одной квартире с другой семьей, - земляки и близкие знакомые матери. И там, в той семье, была девочка, она тогда училась в третьем классе. Не помню деталей, но хорошо помню, что инициатива была с ее стороны. Она меня с начала просто шокировала своим напором и смелостью и даже дерзостью, но потом, очень скоро, мне самому стало это нравиться. И хотя мы скорее игрались и из детского любопытства знакомились с особенностями, и различиями анатомии друг друга, чем занимались именно сексом, но я, очень скоро, кое-что в этом начал понимать. Длилось это не долго, несколько месяцев. Потом они получили свою квартиру и переехали, и наши неуклюжие «опыты» прекратились...
Видимо, он, как и я, сильно заинтересовался тем о чем сам же рассказывал, потому, что уже знакомо, сильно и энергично, потер ладонями свое лицо, и уже совершенно нормальным, своим голосом продолжил:
- Тут, наверное, следует рассказать о том как я вообще становился мужчиной. И, если коротко, то все это было примерно так...
Гораздо позже, потом, - когда я уже учился в восьмом классе, - когда у меня, - как впрочем и у всех моих одноклассников и одноклассниц, - начал просыпаться «основной инстинкт» и вообще интерес к противоположному полу, я имел еще одну очень для меня мучительно - поучительную историю, историю первой и конечно же безответной любви.
Мне очень нравилась одна девочка, из нашего же класса.., но она ко мне, - как водится, - была совершенно равнодушна. Я тихо и молча страдал, но ни чем не выдавал своих чувств и об этом никто не знал, и даже не догадывался. Так и шло все своим чередом: она себя вела так, как ведут себя все девчонки в ее возрасте: просто ходила в школу учиться и поболтать с подругами, а я сгорал от желания как-то к ней приблизиться и стать ей как-то интересен. При чем, меня просто умиляли её простые действия и поступки. Чтобы она не делала, это у меня вызывало восторг и удивление: только она может так стоять, скрестив ноги, только она может сделать такой выразительный жест красивой рукой, её улыбка, глаза, шея....., все, все, что у неё было, мне казалось верхом совершенства. Но, это еще не все, для полного набора любовных историй, как всегда, нужен «любовный треугольник» и он, конечно же, случился.
Со мною, за одним столом, сидела мне совсем незаметная, ни чем мне не приметная девочка, у которой, тоже, не заметно возникло чувство ко мне, и тоже безответное чувство, - но теперь уже с моей стороны. Что делать?, так бывает и очень часто. И, может быть, это все, как-то тихо и само собой, разрешилось бы. Но она, - как будто её подменили!, - стала очень смело, очень заметно, почти открыто демонстрировать свои чувства, при всех. Я не знал, что мне делать? Грубо её, пусть и словами, оттолкнуть, я не мог, и поэтому просто делал вид, что ничего не замечаю, что все нормально, и мы как были, так и остаемся просто
