Купе на двоих...
Мозаика третья.
(Железнодорожная повесть, для всех, кому 18+)
Вместо пролога:
"Никогда не возвращайся в прошлое. Оно убивает твое настоящее. Воспоминания бессмысленны, они лишь забирают твое драгоценное время. Прошлого не вернуть, а будущее может не начаться.".
«...В жизни есть конец всему: дружбе.., любви.., надежде.., отчаянью.., счастью и горю.., наслаждению и страданиям... Многому чему ещё и даже самой жизни... Но нет конца лишь одному — Воспоминаниям...».
«...Поезд стремительно мчится, по степи, куда-то на юг... В открытое окно с шумом врывается теплый ветерок, за день вдоволь напоенный терпкими степными ароматами, громко перестукиваются, на редких стыках, колеса... Уже вечереет... За окном видно, как за горизонт садится большое, багровое солнце. Народ потихоньку укладывается на ночлег. Только мой собеседник, сидя, за столиком, напротив, заинтересованно и внимательно меня слушает, и согласно мне кивает головой... Ему интересно, что же будет дальше?........».
1.
Кто из нас не ездил в поездах?... Ездили все... Хотя бы всего один только раз в своей жизни, хотя бы просто в электричке, всего несколько часов или даже всего один час... Каждый из нас знает, как это бывает. Помнит легкое, но всё-таки вполне ощутимое, волнение перед поездкой, - как перед зачётом или важным деловым свиданием, - которое все время усиливается и нарастает. И уже на самом вокзале, подходит к своему пику, и так держит тебя в напряжении, вплоть до самой заветной зеленой двери, заветного зеленого вагона... И которое потом, не заметно, начинает исчезать... Именно с той самой минуты, как ты вошел в свой вагон, открыл дверь своего купе, снял свою шляпу или модную, красивую и дорогую кепку... Разложил все свои вещи по полкам и сел на свое место... Потом, уже почти совсем успокоившись, когда ты, не торопясь и деловито, положил на стол какую-нибудь, - обязательно с закладками, - умную книгу.., развернул перед собой, только что купленную, свежую газету и рядом положил солидные очки, в дорогом и красивом футляре, и, обязательно, остро заточенный простой карандаш, что бы отмечать «умные мысли»... И только потом, уже совершенно, совершенно успокоившись, стал более внимательно рассматривать своих попутчиков.., и наконец, уставившись в окно, стал спокойно ждать отправления поезда...
...Мне обязательно надо ехать, несмотря на праздничный день, не смотря на то, что приболела жена, да и я сам, что-то не очень, как бы, того, - со вчерашнего дня голова не дает покоя... Но, есть такое слово — «надо», которое, для людей моего поколения, всегда звучит однозначно, как приказ...
Вчера, когда жена собирала мне в дорогу вещи в старенький, но мною любимый чемодан, она всё время сетовала на то, что не сможет меня завтра проводить. Это был первый случай когда она меня не провожала до самого вокзала, до самого вагона, до самого моего купе и самого моего места в нем. ...Мы с ней уже давно живем вместе и мы уже хорошо знаем друг друга. И хотя, мы оба очень хорошо знаем, что ничего нового не будет и конечно же очень хорошо знаем то, что мы хотим сказать и скажем друг другу на прощание. Но..., как это все таки приятно, еще раз почувствовать, что тебя любят и любишь ты. ...И тут, на вокзале, у вагона, есть такая возможность, повод, что-ли, это еще раз сказать друг другу, - сказать, может быть, в сотый раз, те слова, которые уже в нашей, обычной жизни, дома, как бы даже неуместны...
...Наконец на табло загорелся номер платформы, «Левая сторона»...Ну, вот и всё!, почти все волнения позади, можно потихоньку двигаться к своему поезду, к своему вагону. Мой чемодан на колесиках и он легко за мною катится, и стучит на стыках по дорожной плитке, как настоящий, но очень маленький, вагон поезда...
У двери вагона уже образовалась небольшая очередь. Некрасивая проводница средних лет, в красивой униформе, с пришпиленной к ней Георгиевской ленточкой, приветливо всем улыбаясь, проверяла билеты. Она с каждым пассажиром учтиво здоровалась и всех приветствовала, одной и той же триадой фраз: Здравствуйте! С праздником! Добро пожаловать! Сервис, однако...
К моему удивлению, в купе уже был какой-то мужчина: видимо, мой попутчик. Он был, как и я, уже не молодой человек и, как мне сразу бросилось в глаза, не очень приятной наружности: взъерошен, не брит и с длинными и, видимо, уже давно не мытыми волосами. У него совершенно не было никакого багажа, кроме одного пакета, как потом выяснилось, с продуктами из многочисленных привокзальных ларьков. Мы коротко обменялись приветствиями, не забыв, однако, тоже поздравить друг друга с Праздником. При этом, он мне улыбнулся и я про себя отметил, что у него какие-то грустные, но умные глаза. Умные, - как и голубые, - глаза — большая редкость: и те, и те - трудно не заметить.
Сначала разделся я сам, сняв с себя дорогую, модную кепку и легкий плащ, и повесил его, в ногах, на плечики. Потом принялся разбирать свой багаж: чемодан, дорожная сумка и пакет, с только что купленными свежими журналами и газетами, и бутылкой минералки. Достал свой новый спортивный костюм и удобные, легкие спортивные тапочки, полотенце, пакет, с предметами гигиены, и стал это раскладывать, все по своим привычным местам, как всегда...
Мой сосед, в это время, сидел неподвижно за столом, облокотившись о него и молчал. И мне показалось, что он как-то, уж слишком сосредоточено, смотрел в окно... Он весь, как бы замер в тревожном ожидании, ожидании чего-то не хорошего, чего-то мне неизвестного, но почему-то обязательно не хорошего... А ещё, мне показалось, что он сейчас весь, полностью весь, в своих мыслях и где-то далеко, далеко от нашей реальности. И я, и все, что я сейчас делаю, ему совершенно не интересно и даже безразлично.
Мы оба молчали и от этого мне становилось как-то не по себе, как-то неловко и даже слегка тревожно... Но, вот и я, закончив свои «разборки», тоже сел напротив и стал деликатно ждать, когда он «вернется» в реальность, чтобы задать ему простой вопрос...
Наконец-то, поезд тронулся. И напряженная тишина постепенно стала заполняться привычным и знакомым, но почему-то сегодня особенно неприятным уху, скрипом рессор и, пока ещё, тихим шуршанием колес, по рельсам почти без стыков... Громко хлопнула наружная дверь, что-то, кому-то, крикнула проводница.., и вагон плавно закачался и стал, поскрипывая, то и дело, как палуба, приседать на очень частых стрелочных поворотах. Поехали...
Я даже вздохнул с облегчением. От этих, хорошо знакомых шумов и привычных звуков, мне как-то самому стало спокойнее, и я продолжал ждать... Наконец, мой попутчик повернул свою голову и остановил на мне пронзительно-внимательный взгляд, как будто он меня увидел в первый раз...Я даже оробел, но все же спросил:
- Вы, не против, если я при вас переоденусь?
Он меня не сразу понял, но потом, стушевался, виновато развел руки и ответил:
- Да, конечно, ради Бога. Как Вам будет угодно.
И, скрестив свои руки на груди, он откинулся, всем телом, на спинку, запрокинув голову, прислонил её затылком к стене, и закрыл глаза...
Переодеваясь, я изредка поглядывал на своего загадочного соседа. Он, все так же сидел неподвижно, закрыв глаза, не подавая ни каких признаков жизни...
Обстановку разрядил неожиданный стук в дверь, щелчок замка, дверь с шумом отворилась и в проеме показалась наша, красиво одетая, проводница:
- Ваши билетики, господа? Куда едем?
Я уже все приготовил и поэтому подал билет первым.
- Так. Вы у нас, до конца... - и добавила, - Это хорошо.
Что хорошо и почему хорошо?, я не понял, но спрашивать не стал. А спрятав свои документы в дорожную сумку, начал, с интересом, наблюдать за тем, как проводница общается с моим соседом..
- Так. Вы у нас Ростов... Хорошо. Будем завтра к обеду.
И свернув свою билетную сумочку, она, по очереди, внимательно посмотрела на нас обоих:
- Мальчики! Я понимаю, что праздник, большой праздник. Но у меня к вам огромная просьба: празднуйте, но тихо и, пожалуйста, не курите в купе. Договорились?..
Она сказала: «Мальчики» как-то так, совершенно не обидно, а совсем наоборот, как давняя знакомая, и даже как-то очень приятно...
- Я вообще-то не курю, - почему-то виновато возразил я...
• - И я, уже давно бросил, - добавил мой сосед.
- Вот и ладушки! Первая остановка будет через три часа, а чай и кофе - очень скоро буду развозить... Она встала и, уже на ходу, добавила: - А ресторан, через два вагона, в хвост.
Дверь захлопнулась и мы некоторое время вопросительно смотрели друг на друга... Чтобы как-то разрядить обстановку, я, - хотя я никогда так первым не делал, - спросил:
• - У Вас хорошо заметный южнорусский диалект, вы из Ростова?
Сосед слегка улыбнулся и очень медленно, и дружелюбно мне ответил:
- Да, есть такой «грех», - и через короткую паузу, ответил уже более полно, - Хоть я и родился в Туле, но рос, учился, женился и долго работал на Югах, точнее в Донбассе. А это, сами понимаете, не проходит даром...
Потом он еще раз сделал небольшую паузу и теперь уже более оживленно и, даже как-то, более заинтересованно, добавил: - - А, потом у меня родители тоже тому сильно поспособствовали. Отец мой был украинец, из маленького села, на Житомирщине, а мама, хоть и русская, но родом с Дона, донская казачка! Так что и наследственность у меня, в этом смысле, тоже сильно подпорчена...
Мой сосед это говорил как-то так.., как-будто с каким-то облегчением, как-будто тут же вспоминал что-то приятное и тут же освобождался от какого-то не приятного, тяжелого груза и меня это самого сильно заинтересовало, и я спросил его еще:
- Так, Вы едите домой? В Донбасс?, - и потом, вспомнив и уже, как бы не спрашивая, добавил, - У Вас там сейчас война...
Он какое-то время молчал, видимо думал, как мне ответить... Но потом, - как будто на что-то решившись, - стал уверенно и спокойно мне отвечать, слегка нахмурив брови, явно вспоминая и сосредотачиваясь на том, что он говорил:
- Я уже там давно не живу, а еду туда.., как раньше говорили, «по телеграмме»... - Я вопросительно на него посмотрел?.., и он ответил, как выдохнул: - Брат...
Когда до меня самого медленно, медленно дошел смысл им сказанного.., я тут же хотел его еще спросить.., но осекся и замолчал...
Он сам, через какое-то время, как будто читая мои мысли, заговорил. Заговорил долго, ровно и спокойно..., я его только слушал и ни о чем больше не спрашивал и не перебивал:
- У меня там много осталось родни: сестра и братья с племянниками, старшая дочь, с двумя внуками. Почти все, взрослые мужики, прошли через ополчение. Есть раненые, а теперь..., вот и...
Он замолчал, сглотнул слюну и повернувшись к окну, часто, часто заморгал... Но быстро с собой справился и стал продолжать:
- Нас всего было семеро... Хотя с начала нас было четверо братьев, я старший. Но, так получилось, что умерла моя тетка, по матери, - она была вдова, - и мать забрала её детей к нам и нас стало семеро: шесть братьев и
|
