Федрус – ничей сын (По материалам 6-го века.)

полному людей Храму и смогли приложиться к нескольким его иконам, Федрус привёл их в пещеру Рождества. С виду она была невелика, но через неё потоком всё время проходили люди.
          Рождественская служба в переполненном людьми Храме Рождества Христова продолжалась всю ночь. Но Лев, Фатий и Стефан всю её простояли и не особо устали.
          По её окончании они хотели протиснуться со своими дарами к высокому темнобородому настоятелю монастыря, но из-за многолюдства сделать этого не смогли.
          Тогда Федрус сам пролез через всю эту толпу и отцу-настоятелю что-то сказал. Тогда тот сам стал раздвигать народ и приблизился к вельможам.
          Все три новоримских чиновника поклонились ему, как логофету, и Лев торжественным голосом произнёс:
          – Изволь принять от нас, отец-настоятель, наши дары для Младенца Христа!
          И все трое подали ему свои черные денежные мешочки.
          – Благослови вас Господь!! – приняв дары, красивым басовито-бархатистым голосом сказал тот и широко перекрестил их.
          – А ещё, отец наш, благослови нас остаться здесь на твоём послушании на два месяца, – глядя на него, продолжил Лев. – Знаешь ли, как люди, наделённые немалой властью, мы все страдаем высокомерием. Высокомерие – это грех. Потому, по желанию нашему, ты отдай нас на послушание своему знатному иноку. Чтобы он нас непрестанно ругал и к спасению наставлял! Ибо как же нам ещё смирение обрести?
          На это настоятель широко улыбнулся и, слегка прищурившись, произнёс:
          – Ни одно знатного инока, господа, в моём монастыре нет. Все чернецы, кто были знатными и незнатными в миру, в стенах любого монастыря равны. А если вы желаете сами пожить на послушании, то я препоручаю вас иноку Евтихию. Лучшего наставника мне для вас не найти.
          По улыбкам вельмож было видно, что они на такое послушанье согласны. Но поскольку никто из окружавшей их толпы к ним не вышел, то Лев спросил:
          – А где же, отец-настоятель, инок Евтихий?
          – Так вот он, – с широкою улыбкой басовито ответил тот и положил свою большую руку на плечо Федруса. – Я препоручаю вас ему! А Евтихия я благословляю стать для вас предводителем и наставником в вашем большом паломническом путешествии!
          И тут все следы радости с лиц новоримских вельмож сразу исчезли. И по ним стало видно, что у всякого смирения есть предел.
          – Но ведь это вольноотпущенник Федрус, – сдвинув брови, сказал Фатий и спросил: – Скажи нам, отец-настоятель, не знаешь ли ты, где его брат-близнец побитый офицерский доспех взял?
          – Да, я знаю, что у Федруса, а ныне у инока Евтихия, есть брат Марк, что он тоже живёт на Святой Земле, – всё тем же бодрым тоном продолжил настоятель. – Федрус и Марк, действительно, очень похожи друг на друга, но они не близнецы. Дело в том, что в жизни мирской Федрус был вольноотпущенником, а Марк – урождённым патрицием и наследником древнего римского рода. Марка я сам постриг в иноки с именем Кирилл. Ну, а прежде он служил в легионе «Африка» офицером и, в самом деле, продал в Тире свой побитый доспех. Вот хотел бы и я так же угодить Богу, как угодил Ему Марк. Уверяю вас, господа, что лучшего наставника для вас, чем Евтихий, просто нет. Полюбите его, доверьтесь ему, и будет вам от того большая польза…
          К тому же, господа, отец Федруса является главою одного из комитетов в Римском Сенате. Ну, и так как вы сами пожелали остаться на моём послушании в монастыре, то я благословляю вас на послушание, как людей грамотных, на две недели к библиотекарю. Он как раз сейчас залежи старых папирусов разбирает. А вот потом, вкусив духа монастырской жизни, вы под руководством Евтихия совершите большое паломническое путешествие по всем дорогам Святой Земли. И пусть оно начнётся здесь, пройдёт по многим улицам Иерусалима и многим святыням Святой Земли и, через два месяца, завершится в городе Тир.
          После Иерусалима вам лучше спуститься к городу Иерихону. Там у реки Иордан есть огромная мозаичная карта всей Святой Земли. Изучите её внимательно и решите сами, куда вы пойдёте дальше. По одну сторону от неё, на месте крещения Спасителя, стоит Храм с крестообразной купелью вместо алтаря, построенный ещё святой равноапостольной царицей Еленой. Наш Спаситель Своим крещеньем там – освятил все крещенские купели до конца времён. Сейчас в том месте все паломники вступают в воды священного Иордана. А по другую сторону от той мозаичной карты возвышается Гора искушений, где молился и постился сорок дней наш Господь после крещения своего. И именно откуда Его перенес искуситель в Иерусалим, на крышу Храма Соломона…
          И пока настоятель всё это говорил, было заметно, что в головах у новоримских вельмож что-то проясняется, хотя и не всё улеглось пока. Сами же они взирали на отца-настоятеля, как на начальника своего…
          Когда же они вместе со всеми людьми выходили из Храма Рождества Христова, то Фатий сказал Федрусу шепотком:
          – А вот теперь тебе, как предводителю нашему, надлежит ехать на самом большом верблюде, впереди нас!
          – О, нет, мой господин! – с улыбкою ответил тот. – Я хочу ездить по Святой Земле только на маленьком ушастом осле. Ведь именно на осле Сам Иисус Христос въезжал в город Иерусалим!
          – А ведь и верно! – схватился за голову Фатий и тут же промолвил: – Как жаль, что мы не взяли и для себя в Тире маленьких, неутомимых и быстроногих ослов… Ведь те, кто возили Самого Бога, куда выше, чем те, кто возили простых волхвов.
          За два месяца странствий Евтихий показал Льву, Фатию и Стефану почти все святые места Святой Земли и немало рассказал о них. А во время долгих переходов и у ночного костра, когда алые угли мерно потрескивали, он рассказывал всё новые и новые удивительные истории.
          Самый последний свой привал на Святой Земле с новоримскими вельможами Евтихий сделал на той самой поляне, где со стороны восхода стояли стеною высокие дубы, а со стороны заката открывался замечательный вид на всё Великое море.
          И, сидя со спутниками на дубовых колодах у огня, подражая речам своего школьного учителя (что когда-то преподавал в Риме на перекрёстке улиц сапожников и портных), он сказал так:
          – Велико то море, что раскинулось перед нами! И велик тот торговый тракт, что тянется, будто нить, по всем его берегам. И вот тут, на Святой Земле, по нему прошёл Сам Иисус Христос с учениками своими. Быть может, именно потому здесь каждый год в эту пору бывает несколько благодатных дней. Что-то мне подсказывает, что это и есть Его след, который не сотрётся вовек.
          Три месяца, господа, мы с вами не были здесь. И вот посмотрите, как всё тут расцвело! Всё побережье покрылось яркой зеленью и белыми цветами, а солнце ласково светит. Воздух чист и сладок и наполнен силою, и всюду поют птицы! Слаще бывает только чистая совесть да Божия Милость.
          Чтобы вкусить сей радости, я прихожу сюда каждый год по весне. Днём здесь молитва звучит, как птичье пение, а ночью она журчит, как ручей. А когда на небе отгорают последние утренние звезды, я ложусь вот на эту самую колоду и погружаюсь в блаженный сон.
          Сейчас, мои господа, с моря всё ещё дуют закатные ветра. Каждую зиму они пригоняют в гавани Тира множество кораблей. И ни один из кораблей не может воспротивиться тем ветрам и отплыть в обратный путь. Но каждый год в эти дни, как бы на выручку кораблям, в горах Ливана собирается целое воинство ветров, летящих от восхода солнца. Все они, по прошествии сих благодатных дней, слетают с ливанских гор и сразу же завоёвывают всё Великое море. Судя по вон тем белым птичьим перышкам, рассыпанным в вышине, великая битва ветров – с её громами и молниями, градом и сильным дождём – пронесётся здесь уже в эту ночь. И она наверняка сломает в этой роще ещё несколько дубов.
          В той битве всегда побеждают ветры Ливана, и они откроют всем кораблям, стоящим в гаванях Тира, все морские пути. И если вы, господа, пожелаете увидеть действо, куда более зрелищное, чем скачки на ипподромах, то мы можем на эту ночь с вами остаться здесь.
          После той битвы город Тир сразу же оживёт. Лошадиные упряжки и колесницы, огромные повозки, запряженные волами, и множество пришлого народа с верблюдами и ослами устроят на всех перекрёстках его толчею. Каменные причалы в гаванях станут как муравейники. Самые крепкие рабы начнут заносить по сходням на корабли бивни слонов, тюки тонкой сирийской шерсти, глиняные сосуды с восточными пряностями и пурпурной краской, амфоры, вмещающие по целому педу вина Святой Земли, несущего райское наслаждение. И на палубы многих из тех кораблей будут поставлены клетки с индийскими обезьянами.
          И понесут крепкие ливанские ветры корабли, груженные товарами Святой Земли, как пёрышки по всей ойкумене – одни в Александрию, другие в Рим и в Карфаген, и даже до Картахены, а третьи в Понт Эвксинский (в Черное море). А вас, мои господа, они донесут до Нового Рима всего за семь или девять дней…
          Итак, мои господа, давайте решать, где мы будем в эту ночь. Если мы останемся здесь, чтобы во вспышке молний увидеть битву ветров, то я покажу вам, где и как поставить один шатёр. Ну, а если вы пожелаете пойти в город Тир и отдохнуть в его каменной гостинице, то нам нужно отправиться в путь прямо сейчас. Что вы на это скажете, господа?
          – Я бы, государи мои, остался здесь, – весьма решительно произнёс Лев. – Ведь каждое испытание, которое нас не ломает – делает нас сильнее. А если мы будем здесь с Богом, то чего нам бояться? И если вот здесь мы выстоим, то завершим нашу поездку на небывалой высоте.
          – Наказанью подобно расстаться с тобою, Евтихий, и грустна доля больше не слышать тебя, – добавил Фатий. – Уйти в Тир прямо сейчас – это значит расстаться с тобою уже навсегда. Как можно стерпеть такое? Хочу я побыть с тобою ещё немного, и услышать ещё что-то полезное для себя, пусть даже от взблесков молний громыхает всё небо, и от падения дерев содрогается земля.
          – Да и я, государи мои, от вас не отстану! Давайте мы все вместе пройдём до конца этот путь! – негромко, но так же решительно добавил Стефан.
          – Слава Богу, Евтихий, что мы в Тире повстречали тебя… – добавил Лев. – Сейчас я велю слугам отвести всех животных в Тир и доложить о нашем прибытии корабельщику. Завтра они за нами вернутся. Мы верим тебе, Евтихий! И самый крепкий из наших шатров мы, как офицеры, поставим здесь сами…
          То, что новоримские вельможи увидели ночью – словами не передать. Но они вспоминали и рассказывали о том всем знакомым своим всю оставшуюся жизнь. Где-то рядом тогда, действительно, с великим грохотом упало наземь несколько старых дубов. Но дубы, среди которых был растянут их шатёр, стоявшие у опушки, оказались крепки и устояли.
          За время своего большого паломнического путешествия по всей Святой Земле Лев, Фатий и Стефан весьма привязались к Евтихию. А прощаясь с ним в тирской гавани, Стефан схватился за голову и со смущёнием произнёс:
          – Господа, а ведь мы позабыли заплатить Евтихию за его труд…
          – Да ничего мы не забыли, – с самым спокойным видом