На контакте

Владимир, передвигавшийся на костылях.
        - Как не рассказать?! Конечно, расскажу. Я каждое занятие рассказываю это. Мы занимаемся с вами философией образования, вроде романиста, пишущего роман воспитания. Как образовать из себя мыслящего человека. Вот та цель, которую я ставлю перед самим собой, когда иду к вам, как в цирк, где сражаюсь с человеческим невежеством и школьными предрассудками, вроде того же гладиатора.
        Вы уже приходите испорченными из школы в университет дежурными экзаменационными вопросами. Я помню себя абитуриентом, поступающим на исторический факультет Томского университета. Как вспомню, так вздрогну. Вспомню не экзаменаторов, которые прямо скучали на экзамене, выслушивая претендентов на место студента. Мне уже тогда была противна сама система отбора учащихся, еще в средней школе. Но особенно были противны те абитуриенты, которые приняли навязанные им правила педагогической игры в «Хочу все знать» по предмету. Как они, несчастные, горячо спорили друг с другом по любому «историческому чиху» относительно того, кто об этом чихе знает больше других. Наверное, таким и должен быть историк-специалист. Не приведи господь!
        Но вас мне еще больше жалко! Всего скорее, я не смог бы, вообще, учиться в современной школе, в том числе и высшей.
        - Из-за чего? – спросила с удивлением староста группы.
        - Из-за вашей проклятой информации. Я еще в школе невзлюбил час политинформации.
        - И чем вам не нравилась политическая информация в школе? Она же расширяет сознание человека как гражданина, - возразил студент, все время лекции не выпускавший свой гаджет из рук.
        - Я и не думал, что вы, Никита, слушаете нас, играя своим мобильником.
        - Во-первых я не играю, а собираю информацию по теме вашей лекции и по вашей беседе, которая вызывает у меня сомнение в том, что она связана с тем, чему вы должны нас научить. Во-вторых, что за вульгарное слово «мобильник». Говорите лучше уж гаджет. Кстати, он есть у вас?
        - У меня есть мобильник, но я больше времени провожу за ноутбуком, потому что на нем мне легче писать, точнее, набирать текст на клавиатуре, чем на телефоне, который предназначен для разговора. Это, во-первых. Во-вторых, откуда вы знаете, как я должен вас учить?
        - Из силлабуса по предмету, с которым вы должны знакомить нас на каждом занятии.
        - В силлабусе записана только информация по предмету, а не сам предмет, в данном случае философия. С ней, с этой информацией, вы можете познакомиться сами перед занятием. Силлабус только вводит в предмет. Он является указателем по курсу, куда идти. Но как идти, решаем мы сами в зависимости от вашего состояния сознания. Настроены ли вы на мышление зависит от настоящего момента. Моя задача заключается в том, чтобы задать тон вашем умонастроению, направлять ваш ум на предмет на каждом шагу представления, сделать вашу интенцию осмысленной. Всю эту последовательность актов вашей мысли нельзя задать готовым программным алгоритмом, иначе вы не научитесь самостоятельно мыслить, но будете лишь механически вычислять по абстрактной схеме то, что имеется в вашей базе данных, по которой элементарный преподаватель вас тестирует.
        В итоге многие учителя философии не мыслят с вами на языке, а считают, что думают, делясь с вами информацией по философии. Они учат вас не думать, а думают за вас. Это в лучшем случае.  В худшем же только информируют вас, формируя у вас компетенции, как правильно, грамотно составить запрос, чтобы получить готовый ответ. Какое отношение такое занятие имеет к мысли, к поиску пути в царство идей?
        - Зачем нам отвлекаться от земных дел и витать в облаках? – надменно спросил Игнат. – Мы - конченные идеалисты, что ли?
        - Не зачем, если вы понимаете жизнь как борьбу за ресурсы, конкуренцию друг с другом. Она вам не поможет, но, напротив, помешает в этом.
      Если вы серьезно меня спрашиваете о том, как научиться думать, то я могу сказать только то, что думайте таким образом, чтобы мысль стала образом вашей жизни. Думайте не так, как живете, а живите так, как думаете. И тогда жизнь подскажет, покажет вам, что вы ошиблись в мысли. Это вы поймете на собственной шкуре. Такое понимание поможет вам сформулировать закон мышления на вашем собственном опыте.
        - То есть, ваша позиция ближе позиции критического рационалиста, фальсифицирующего результаты собственного опыта?
        - Да, мы учимся на своих ошибках, на ошибках собственной истории жизни, как правильно думать. В этом можно согласиться с Поппером, но только не в том, что не бывает собственно философских проблем, помимо научных. Если только не оговориться, что в философии все решают не проблемы познания, а тайны мысли, на которые они нацелены. Что является тайной для мысли? Конечно, истина. Каким образом она может стать доступной в мысли? Мысленным, смысловым. Каким способом это можно понять? Диалектическим, открывая то, что есть закрытое. Диалектика, работающая на противоречии, проявляется в том, что нечто закрывается самим открытым, им прикрывается, заслоняется, затемняется, ослепляя светом открытия. Как только умеришь стремление к открытию, исчезнет и сокрытое, оставив тебя с несокрытым.
        - Иван Иванович, вы ушли от темы разговора в сторону отвлеченных спекуляций относительно диалектики. Для меня же интересно сущее, - призвал Никита к ответу учителя. – Например, среди моих товарищей наметилось трение по национальному вопросу. Как нам поступать в таком случае?
        - Следует поступать так, как велит, вернее, советует разум.  В общем, нужно соблюдать нейтралитет. Ни в коем случае нельзя переделывать людей просто потому, что не получится это сделать, а если получится, то прямо наоборот. Потом поминай, как звали. Пускай они сами приспосабливаются, если мы нужны им. Если они нужны нам, то нам придет приноровиться к ним.
        Возьмите тех же самых «украинцев». Почему их так зовут? Потому что они находятся на краю чужой территории. Неужели в Европе они будут своими? Конечно, как у нас, на Востоке, они были западным краем, так на Западе они будут то же краем, только восточным. Западу они нужны только как материал, как плацдарм продвижения на Восток, к нам, к нашим дешевым ресурсам. В случае их победы ресурсы России станут бесплатными для Запада, да еще коллективный Запад выйдет на границу по суше со своим глобальным врагом – Китаем.
        Наивные, прямодушные люди верят всяким буржуазным хитростям, вроде лозунга: «Свобода, равенство, братство». Какая может быть свобода в человеческих отношениях, если один человек эксплуатирует другого? По этой же причине откуда возьмется реальное социальное равенство, если в самой природе человека, как и во всей природе, царит неравенство. Неравенство является движущей силой развития общества. Это неравенство при относительной личной свободе от людей, а не для людей является конкуренцией между ними, делаю их зависимыми не от труда, который объединяет, а от продукта труда, капитала как символа порабощения людей вещами, которое разделяет людей, точнее, разделяет в них то, что есть их единство, сущность, - человечность.
        Итогом так называемого «социального прогресса» становится тотальное отчуждение человека от другого человека и от себя как человека. Такой, с позволения сказать, «социальный прогресс» оборачивается расчеловечиванием нас самих в вещь. Формально, на словах мы, бедные и богатые, русские и не русские – братья, а реально вещи, которые используют, эксплуатируют ради извлечения и функционирования информации, сделанной капиталом. То есть, к людям и к самим себе мы относимся как к вещам, а к вещам - как к людям. Люди превращаются в информационные машины, которые могут работать только на машинных алгоритмах.
        Зачем тогда вам, чтобы быть компетентными, то есть, информированными, сведущими, - а именно компетенция стала целью вашего обучения, -  мысль? Если прежде, все же, информация как сведение, сообщение факта была средством преумножения, накопления знания, то ныне она сама стала целью школьного познания. Знание играет роль средства фильтрации информации для потребителя, во-первых, одной информации, - все стало одним информационным ресурсом благодаря цифре. Начала исполняться мечта идиота Пифагора сделать вещи числам подобными. Во-вторых, только той информации, которая требуется для развития капитала, а не человека или человека как капитала – вещи вещей.
        Повторю: сбылась мечта идиота – капиталиста превратить самого себя в капитал, что логично, раз его целью является делать деньги из всего, в том числе и того, что является не вполне материальным, - из информации в формате числа, элементарного бинарного кода: «1/0», что легко перевести словами «да/нет», «истинно/ложно». Но мысль человеческая сложнее. Она сложнее всех массивов данных. Однако зачем она человеку, если прогресс теперь понимается как оптимизация: «вложил меньше – получил больше», если он вынес свое сознание в мобильник, оставив себе только потребительские желания.
        Как только желание потребления будет распределено вне человека отпадет необходимость в симулировании себя человеком.     
        - Ну, вы и оптимист, - заметила Резеда.
        - Я оптимист, если пессимист – это тот, кто думает, что хуже больше не будет Я думаю, что будет еще хуже.
        - Вот вы, Иван Иванович, говорили о прямодушных людях на полтона ниже, чем говорят обычно. Их часто хвалят, - возразил Василий.
        - Прямодушный, прямой человек думает руками, делом. Он трудящийся. Собственно говоря, не он думает, а дело, труд думает им. Вот поэтому есть мир искусственных вещей, есть промышленная, техническая среда обитания человека. Но есть не только прямые, непосредственные люди. Они далеко не наивны. Их называют «остроумными людьми», острыми на язык.  Я называю их «хитрыми, изворотливыми людьми». Это и есть так называемые «интеллигенты». Во именно «так называемые», ибо они работают языком. Язык же доведет до Киева, до власти. Страшна власть языка над человеком, ибо он и есть общество, мир людей. В среде языка варится человек, работает его котелок. Люди языка находятся у власти. Если прямодушные, трудящиеся владеют природой вещей, то хитрые, остроумные владеют душами и умами трудящихся, заговаривая и отравляя их существование ядовитыми словами. Но почему сова являются ядовитыми, а не целебными? Потому что целеными слова становятся не тогда, когда ими думают, но тогда, когда их произносят, думая головой.
        - Как же быть с глупыми людьми? – напомнил Игнат Иван Ивановичу о существовании и таких людей. – Или это наивные люди? 
        - Нет. Ты прав в том, что есть еще одна категория людей. Это те, кто являются тупыми, ибо думают своим притупленным, задним местом, которым ерзают, суетятся, продолжая сидеть на одном и том же месте. Это не остроумные, а «хитрожопые люди». Их хитрость сродни животной хитрости, как лишнее напоминание нам, что человек произошел от обезьяны.
        - Если есть люди, которые думают руками, языком, задом, то есть ли люди, которые думают ногами? – спросил Шота.
        - Конечно, есть. Мы все прямоходящие. Это то, что нас