причина всему. Княжна прибыла, чтобы участвовать в празднике бога Купалы и богини Леды. Праздник совершеннолетия девушки. Только тогда можно искать жениха, а там и до свадьбы недалеко. Так что осталось подождать, а там…
И тут Волоха один из демонов по имени «любопытство» попутал. Уж больно ему захотелось увидеть княжну в хороводе вместе с прочими девушками. Но как пробраться на таинство? Мало того, что туда мужчины не допускались, так еще охрану на дальних подступах выставляли в виде злющих старух. Но когда сильно хочется, то лазейка всегда найдется. Поздно вечером он проплыл под водой, держа на поверхности камышинку для дыхания. Старый дедовский способ подкрадываться к врагу незаметно пригодился и в этом случае.
Праздник был в разгаре, он слышал песни, и костры уже разожгли, но его интересовало лишь то, что откладывалось на ночь; как именно в полночную пору творилось само священнодействие.
Волох залег в прибрежных кустах. Пока не обсох, дрожал от сырости так, что боялся выдать себя. А тут еще комары налетели. Правда, этот случай он предусмотрел. Прихватил с собой рогожку, чтоб быстрее согреться и от кровососущих защититься. Днем еще сомневался, надо ли тащить на себе под водой немалый по размерам и весу сверток, а теперь, ночью, радовался, что не поленился и, закутавшись пусть в грубое, но подобие одеяла, мог ждать вполне сносно. И то, что он увидел стоило трудов.
Волох приплыл, когда уже принесли в жертву белого петуха и спели сопутствующие песни. И через костер уже прыгали, и выпили особый напиток, похожий на брагу. Потому за кромкой воды никто не следил и первое что услышал Волох – девичий смех, а затем увидел тени округ костров. Что должно быть дальше он не знал, но предполагал, что начнут водить хороводы. А затем наступит черед венков. Одного он боялся, что когда девушки спустятся к реке бросать венки с заговором, то обнаружат его. Поэтому первым делом он высмотрел кусты погуще и вполз туда ужом. И приготовился при первой опасности прежним способом нырнуть в воду и уплыть. Обезопасив себя, теперь можно было следить за действом, высматривая среди празднующих княжну.
Но пока Волох видел иное. Посередь четырех костров вынесли огромное соломенное чучело какой-то бабы. Круглое лицо с большими глазами и румяными щеками безобразил ощерившийся острыми зубами рот.
«Мара», - догадался Волох. Злой дух ревности и зависти. Она любит приходить по ночам и навевать страшные сны, радуясь, что напугала человека. От такой только один способ избавиться – свет и огонь. И точно, через несколько мгновений сноп соломы с изображением злой богини занялся ярким пламенем.
Чучело вспыхнуло споро и огонь быстро управился с заданием. Лишь куча пепла осталась. И сразу же в еще не остывшую сердцевину проворно выскочило какое-то чудо-юдо. На голове убор из перьев, колосьев ржи, дубовых листьев, и все увенчано большими бычьими рогами. Лицо же было скрыто под разрисованной маской с огромными яростными глазами и большегубым алым ртом. Волхв (а Волох понял, что то был жрец) облачен был в багровую долгополую рубаху из грубой кожи, возможно, опять же быка, а ноги заканчивались… Волох пригляделся, поначалу не поверив. Ну да! Нет сомнения: онучи сделаны наподобие огромных копыт. Прямо зверь какой-то, а не человек. Вернее, полуживотное-полулюдина.
Вступив на пепел кострища, он стал кружить в каком-то диком танце, увлекая себя же в водоворот руками, крутя ими подобно колесу. Тут же заиграла свирель, запищала жалейка, шумно вздохнули бубны. Но больше всего слышался призывный бой барабана – бом-бом-бом. И девушки откликнулись на призыв. Встали в хоровод, взялись за руки и медленно пошли по кругу. Среди них и княжна. Хоть и облаченная в обычный сарафан, все же чем-то неуловимым выделялась среди других девушек. Или это Волоху так казалось… А волхв все кружился и кружился, понемногу убыстряясь, и следом, только в противоположную сторону, влекомые круговертью рук ряженого и мерным буханьем барабана, ускорялись в своем кружении девушки. Их руки то взлетали крыльями птиц, то вновь сплетались в единый хороводный венок, чтобы затем взвиться вверх и тогда они кружились, стоя на месте. Следовал новый призыв музыки и прыжок волхва, и девушки опять цветным ручейком устремлялись за ходом солнца в бычьем обличии. Темп нарастал, а с ним круженье, и тут Волох заметил, как меняются лица девушек, и княжны тоже. Они стали отрешенными, будто потерявши связь с окружающим миром. В своем кружении они вознеслись куда-то, где их ждало нечто иное, невидимое для обычных глаз и ушей.
Далее стало происходить совсем непонятное. Кружась все быстрее девушки вдруг одним движением распустили волосы. Теперь кружились в танце не только руки, но и их длинные власы. А волхв стал все более убыстряться, хотя казалось, куда больше. И вслед за ним все сильнее кружил хоровод. Вдруг, повинуясь только им понятному знаку, девушки сбросили сарафаны, оставшись в длинных белых рубахах. Еще несколько кругов и Волох не поверил своим глазам: на землю пали и сами рубашки. Волох невольно отвел взор, но любопытство пересилило и он стал смотреть сначала за всеми девушками, а потом высматривать княжну. Но хоровод двигался так быстро, а длинные волосы закрывали лица, что он не мог определить, которая она из всех кружащихся тел. До тех пор пока…
Музыка вдруг смолкала и девушки разом упали на спину, распластав по земле руки. А вот волхв не остановился. Вновь ударил барабан, и только он. Остальные инструменты умолкли завороженные зрелищем. «Бык» стал наклоняться к каждой лежащей, и делал при этом такое движение, что у Волоха вспыхнули щеки. Теперь он видел княжну и то, как к ней подскочил волхв, и сделал свое движение. Но главное он увидел то, как княжна выгнулась навстречу, запрокинув голову. Длилось это мгновение, но Волоху было достаточно. Он увидел свою жену… пусть будущую… но увидел ее с другим, и как у них это происходит.
Тут умолк барабан и жрец отпрянул, девушки встали и проворно оделись. Волох тут же погрузился в воду и поплыл назад, подальше от места действа, пока не полетели в воду венки.
«Так вот значит как…», - билось в его мозгу. – «Значит, вот как…
Теперь понятно, почему она его женишком кличет.
Что именно «значит как» и «так», он вообще-то, не смог бы ответить. Но постыдность увиденного поразило его. У мужчин посвящение проходило иначе. А эти вона как…
8
Ночью он почти не спал. Лишь под утро туман в голове развеял краткий сон. Когда же мать позвала завтракать, не стал отлеживаться. Поев, сразу пошел в кузню. Но Гонича там не было. Праздник… Затем его позвали. К ней.
И он увидел ее. Такая же, как всегда: уверенная, спокойная, будто ничего и не было накануне. Словно не она кружилась нагишом и льнула к волхву.
Она посмотрела на него и усмехнулась.
- Ты чего такой… кривой?
И Волох мигом согнал с лица ухмылку. Но сердце от этих слов еще больше ожесточилось.
- Да вот думаю про свою будущую женушку.
- И что думаешь о ней?
- Верна ли будет мужу? Муженьку, то бишь.
- Отчего же жена не будет верна мужу? – полюбопытствовала княжна и что-то в ее лице изменилось. Стало настороженным.
«Ага, - подумал Волох, - почуяла свою вину. Сказать?»
- Да видел я кое-что.
- Что именно?
И Волох не утерпел.
- Как ты сладостно отдалась жрецу!
И с удовольствием узрел, как вспыхнуло лицо княжны.
- Ты что, прокрался на таинство?
- А то! - хмыкнул в ответ Волох. И прихвастнул. – Я проворный…
И тут же ощутил ожог от тяжелой пощечины.
- Если б тебя поймали – казнили!
Волох невольно схватился за горячую, словно от ожога щеку.
- И надо было! – жестко продолжала жечь уже словами княжна. - Как можно за таким подглядывать!
И княжна бросилась от него вон в негодовании. А вслед полетело колечко, сорванное Волохом с пальца.
- Будь ты хоть княжной, но не смей бить меня! - крикнул он.
Его ни разу, ни отец, ни мать пальцем не тронули. Хотя… отец может и не успел… Но все равно. Что она о себе возомнила? Бесстыдству, значит, предаваться можно, лишь бы никто не видел. Каково! Еще и драться полезла…
Деревенские девушки водили хороводы на день бога Купалы, но он не слышал, чтобы там творилось нечто подобное. А тут, отдаваться… пусть и богу. Пусть и понарошку – все равно. Или им – княжеским все можно? Так может она и с другими так будет? Ну уж нет, он не таков, чтоб все терпеть только потому, что она княжна, а он из простых!
С такими мыслями и внутрь обращенными гневными словами кружил Волох позади двора считай до обеда. А когда его окликнула мать, с бравадой пошел хлебать щи. Но кусок не лез в горло. Дрожь в руках не унималась, и щека горела, а с ней кукожилась в огне пощечины гордость. И еще какие-то чувства изнутри поднимались, которых Волох осознать не мог. Словно упал в пропасть... Все! Все кончилось. Теперь не видать ему княжны.
«И ладно. Больше не придется насмешек терпеть. Наконец-то избавился!» - успокаивал он себя. И то: зачем ему такая жена?
И вновь зримо увидел ее сладострастное лицо под телом склонившегося жреца.
И миска полетела на пол, заливая пол щами.
- Ты чего дернулся? – всполошилась мать.
- Да рука что-то… переработал, наверное, - пробормотал сын и выскочил во двор.
В хлеву он подбросил сена корове и козе.
- Ну, бабы, вы даете, - сказал он им с укоризной.
И ему полегчало от шутки. И чего он, собственно? Надо же какие у девок, оказывается, обряды есть. У них, парней, другие: кто коня необъезженного укротит, кто дальше камень бросит, кто кого переборет… Оно и понятно: у них одно, а у тех, выходит, другое. Но что именно у девок другое, столь странное? И он зашел в дом и прямо спросил мать: что означают обряды на день Купалы для девушек?
- А тебе-то что? Это наше дело – женское, мужчин не касаемо, - ответила мать и подозрительно посмотрела на него. После чего добавило сурово:
- Не вздумай когда-нибудь туда ходить. Поймают девки – отделают, а я добавлю.
Тогда Волох сбегал на дом к Гоничу с тем же вопросом и также напоролся на суровый взгляд и вопрос: тебе это к чему?
- Да так.
И схитрил.
- Хочется узнать, не идти же подглядывать.
- Подглядывать? Поленом тебе по башке. Что за срамные мысли?
- Так чего вы скрываете? Плохие дела там делаются, что ли?
- Где такое услышал? От дурных парней? Там девушки женскую силу испрашивают у богов. Чтоб матерями стать, и женами хорошими. А у тебя стезя другая: мужем быть настоящим и хозяином рачительным, а на войне – воином справным. У каждого свое и не надо лезть в чужое.
И Волох тут же испарился. Гонич пока говорил в другую сторону взглянул, повернулся обратно, а Волоха уже нет, будто никого и не было, и Гонич сам с собою разговаривал.
Волох же кинулся туда, где бросил кольцо. Как нарочно трава оказалась густой. Он ползал на карачках вдоль и поперек и все не мог найти кольца.
«А если кто уже нашел?» - обожгло его предположение, и спина меж лопатками сразу покрылась хладным потом.
«Нет, не может того быть», - шептал он и продолжал носом бороздить заросли.
- Ты что – козлом решил стать? – услышал он знакомый противный голос над собой. – То-то возможными рогами озаботился.
И тут увидел колечко. Под лопухом.
«Да они издеваются надо мной! Хотя, какая хозяйка такое и колечко».
Волох
