Владимирская летопись

заезжали за кем-то в Алексеевке.
  - И что?!
  - А там, возле моста, застряли: эта «Агрохрень» или как там её перегоняла тяжёлые тракторы на свои поля, и мост не выдержал. Короче, Борисовы им позвонили: уже не надо, дед Юра помер.
  - Вот так вот… - Ильинична села на своё место за стол. – А дедуля хороший был… И в доме у них так всё аккуратно, чистенько… Ладно, сейчас я им позвоню…
  - Так ведь старый Борисов-то мне дальний родственник, - сообразила Вера. – Надо зайти, помочь что-нибудь. Всё, мне пока не до лечения…
  - И пока и вообще.
  - Что?
  - Значит, так. Ничего явного я у вас не обнаружила. Необходимо обратиться к специалисту. Возможно, придётся пройти УЗИ. Только в районной поликлинике хирурга теперь нет.
  - Помер?
72
  - Да вы что?.. Просто у нас в городе появилась частная поликлиника, и самые толковые врачи уволились и перешли туда. Ещё бы. Зарплаты выше, работа спокойнее. Позвали бы – я тоже, наверное, ушла.
  - А кто ж у нас будет?
  - А у вас, Вера Игоревна, скоро никого не будет. Отзовут лицензию, и всё. Кабинетов два, а должно быть минимум три. Нет санузла и водопровода. Нет даже кардиографа. Ой, я ж забыла заказать лекарства для этой вашей аптечки! – Ильинична кивнула на шкаф с лекарствами. – Морока с ней: каждую покупку фотографируешь, отсылаешь в город. У меня ж нет кассы.
  - А в частную – за деньги?
  - Да. Осмотр у них что-то около двух тысяч. Давать телефон? Туда тоже не сразу попадёшь, нужно загодя записываться.
  - Может, пришлют в районную другого хирурга…
  - Может, пришлют… А пока даже главврач уволился: деньги на ЦРБ  сократили вдвое. Он и так еле-еле концы с концами сводил… Претендентов на его место пока нет.
  Теперь Вере уже не хотелось долгого разговора о своей болезни: предстоящие похороны у родственников привлекали её больше лечения. Правда, добросовестная Ильинична сразу её не отпустила, но теперь, невпопад отвечая на вопросы и со всем соглашаясь, Вера старательно вспоминала не симптомы, а то, кем ей приходился дед Юра: то ли мужем сестры её бабушки, которая давно умерла, то ли бабушкиным двоюродным братом. Можно, конечно, назвать просто дедушкой, но спросят, почему никогда не заходила. «Ты с имя не родичайся, - говорила ей когда-то мать. – Вони жадные». Но на поминках жадничай-не жадничай, а всех пришедших накормишь, причём по первому классу, чтоб не осудили. Потому материн совет можно пока забыть.
  Вообще, во Владимировке давно сложилась стабильная группа селян, которые посещали все похороны, не отказывались ни от новомодных поминок на кладбище, ни от домашних поминок, даже если там оставались только близкие родственники покойного. В последние годы обычай провожать умершего всем селом забылся, и в зимнее время, в жару, в дождь за катафалком могло ехать лишь несколько машин и всё. Старушки
73
выходили на перекрёстки, провожали глазами сверстников и, не имея сил в истоптанных ногах, на кладбище не шли. Но Вера, тётка Люся, спившийся, вечно голодный Илюха и дурачок Гармошка местных покойников  не обижали и поминали до сорока дней, а иногда и до полугода. Особенно щепетильной в этом отношении была Люська, к которой иногда обращались даже родные усопшего или усопшей с просьбой точно определить девять дней, сорок, полгода и год.
  Двое из «похоронной» группы любили вкусно поесть и вернуться с поминок домой с карманами, полными конфет. Илюха, несмотря на то, что дома ел, скорее всего, не чаще раза в неделю, поминая, пил не три раза, а трижды по три, мало закусывал, потом плакал и от горя терял способность ходить. Его отвозили домой, или уводил-уносил Гармошка. Вера же, обладая чувством самоуважения, единственная в этой компании не мирилась с ролью простой халявщицы и всякий раз находила родственную, дружескую или соседскую связь с тем, кого провожали на деревенское кладбище. Она сразу же всех об этом извещала, потом повторяла ещё, а за столом садилась подальше от троицы единомышленников.
  Таким образом, выйдя из ФАПа, Вера не отправилась сразу к новым родственникам, которых постигло горе: и момент был неподходящий, и сначала нужно было точно определиться, кем ей приходился навсегда покинувший родное село старик. Теперь медленные мысли вели её по улице неторопливым шагом, однако сосредоточенные воспоминания не давали результата и место Веры в генеалогии семьи деда Юры никак не отыскивалось. Настроение опять испортилось, и, завидев высокое сухое дерево, украшавшее двор администрации, Вера решила посетить это главное здание села и в очередной раз высказать претензии в адрес местной власти. Претензии родились одновременно с открыванием входной двери.
  На этот раз Вера сильно просчиталась. Если в школу и в медпункт сегодня ей удалось войти внезапно и почти незаметно, то с властью такой номер не прошёл: власть внимательно следила за обстановкой в подведомственном населённом пункте и женщину, склонную к скандалам, заметила через одно из окон вовремя. Специалист Яровенко тут же оторвалась от компьютера и поспешила к выходу: в прошлый раз, когда Вера приходила сюда ругаться, со стены оторвался большой кусок штукатурки, в позапрошлый – сгорел принтер.
74
  - Вера, представляешь, Сергея Сергеевича вызвали в прокуратуру! - с ходу начала Светлана Олеговна, не пуская посетительницу внутрь.- Не дают главе работать!
  - В прокуратуру?.. Что – посадят?
  - Да ты что!.. Хотя… Неправильно оформил закупку канцтоваров на администрацию! Надо было обратиться в три организации, потом перечислить одной из них деньги, только потом забрать! Неделю без бумаги сидели, не на чём было печатать!
  - А во сколько вернётся? Может, зайду попозже…
  - Ой, до темна точно там будет! Ему ещё в санэпидстанцию надо: требуют с нас контроль питьевой воды! Будто мы лаборатория какая-то! А ещё со сметами! Там полный дурдом! Требуют входить в программы, а кто всё просчитает?! Некоторые сёла входят, потом мучаются: сметы сам приготовь, график работ по дням распиши! А подрядчики кто?! Шаражкины конторы, которые выставляют минимальную цену! Договоры с физлицами-то запретили! Раньше своих наймёшь, быстро сделают, и заплатим немного! А теперь на любую мелкую работу надо нанимать только юрлицо! А они поедут в деревню из-за копеечной работы?! Как ты думаешь?!
  - Я?.. – растерялась Вера.
  - Вот то-то! Всё, извини, у меня финотчёт горит! А то тоже в прокуратуру вызовут!
  - Ладно, пойду… Как там, передали моё заявление?
  - Конечно, передали! Участковый вчера заезжал, всё забрал, всё зафиксировал, будет работать!
  - С него работник… Эти Сидорята уже четвёртую курицу у меня воруют и сжирают. И где наш участковый? Всё пишет и пишет, кучу бумаг исписал. У него на каждую мою пропавшую курицу целая папка бумаг. Не хватает только биографий. Даже внешность каждой пришлось рассказывать…
  - Да, воровство это плохо!
  - Ты нашему Голове накажи: пусть подтолкнёт Черепахина. А то у меня курей скоро не останется. Сам будет яйца нести.
75
  - Обязательно скажу1 Как только приедет – скажу!
  … Вера пошла домой по той самой улице, по которой три часа назад неслась в школу. Агрессивные мысли её словно рассеялись из-за утренней спешки, остались на обочинах и теперь возвращались в хозяйскую голову. «Может, всё-таки стоило отчитать учительницу за плохую работу?.. Дети в коридорах школы занимаются Бог знает чем, девочки дерутся, как пацаны… На классное собрание не пришла - малой приболел – так ЭТА звонила, упрекала, мол, пришли четверо родителей, и всё. А кто тебе виноват, Мария Геннадьевна? Значит, не уважают родители. Не за что…»
  - Здравствуйте. Можно задать вам вопрос?
  От неожиданности Вера резко остановилась. Две невысокие женщины, очень похожие друг на друга одеждой и комплекцией, стояли на краю дороги, и Вера, двигавшаяся по середине улицы, не сразу их заметила.
  - Здрасте! Чё за вопрос?!
  Женщины были неместные. Они кротко улыбались и держали в руках какие-то книжки. Вера, решив, что чужачки разыскивают знакомых, приготовилась блеснуть знанием деревни.
  - Вы же знаете, что по миру сейчас идёт страшная эпидемия? Даже учёные говорят, что выживут немногие.
  - Так до нас не дошло…
  - Эпидемии, милая, идут, не останавливаясь и по городам, и по сёлам. Люди всюду колесят, всякую заразу на себя собирают, домой везут.
  - А медицина нынче сама знаешь какая, - прибавила вторая женщина. – От простых болезней не может исцелить, а тут такая страшная хворь…
  - Божье наказание всем нам.
  - За грехи неисчислимые.
  Вера вспомнила районного хирурга, который вместо того, чтоб вылечить её бок, дезертировал из поликлиники, и согласилась с незнакомками. Одно ей не нравилось: уж слишком слащаво обе улыбались и при этом настойчиво ловили её взгляд. Но беспокойные Верины глаза не умели долго смотреть в одну точку.
76
  - Вот и получается, милая, что от государства и его врачей помощи ждать не приходится.
  - Но Бог милостив: хорошие люди по воскресеньям собираются вместе и молят Его о прощении и спасении. Вот здесь написан адрес. Это в городе. Приезжай с мужем, с детьми, со знакомыми.
  - Кто беспечен или надеется на себя – погибнет. А мы соединим наши молитвы и спасёмся.
  - У тебя есть дети?
  - Конечно.
  - Спасай их. Только с нами у твоих детей есть шанс выжить.
  - Это церковь что ли? – спросила Вера, рассматривая буклетик. – Так у нас своя есть…
  - Церковь, да не такая. В тех церквях священники всю правду про эпидемию скрывают.
  - А мы уже работаем: молим Бога. Мы уже сопротивляемся новой чуме.
  - И победим. Потому что не сидим сложа руки.
  - И тебя с детьми спасём. Наш пастырь Натан в этом уверен, а если он говорит, то так оно и есть.
  - Обязательно приезжайте. И не одна.
  - Мы поможем.
  Из десятков фраз, произнесённых дуэтом быстро и эмоционально, практичный ум Веры осмыслил только последние.
  - Так помогите мне с курами, а то с нашего Черепахи никакого толку.
  - С курами? – пропел дуэт растерянно. – С черепахой?
  - Сидорята…Сидоровы курей моих таскают, а Черепахин – ничего. Точно говорят: птицу видят по помёту. Может, вы как-то в городе посодействуете?
  Женщины помялись, одна из них протянула Вере синюю книжицу, и «спасительницы» потопали дальше.
77
  - Уже четырёх курочек, гады, сожрали! – сказала Вера им в спину, но те не обернулись. Очевидно, спасать от мировой эпидемии курей они не планировали.
***
  Проповедницы ходили по селу до самого вечера. Владимирцы, которых они встречали по пути или подзывали из дворов, брошюры иногда брали, но приехать на общую молитву в город не обещали. Некоторые, как Вера Охрименко, вспоминали, что в селе есть своя церковь, правда, на вопрос, ходят ли они в неё, отвечали уклончиво: «Будет большой праздник – пойду» или «А когда там служба? Никто ж не говорит…»
  Таким образом, чужие для этого села женщины произвели своего рода опрос местного населения, хотя это не было целью их приезда во Владимировку, тем более что остановились они у столь давней знакомой, что та вспоминала их минут двадцать, прежде чем пустила в дом. Выводы, которые проповедницы сделали, были следующие: данное село пребывает в состоянии язычества и слова «дай Бог» применяет в основном по отношению к природе и урожаю; собрать людей для общей молитвы можно, но не в городе, а здесь, на месте, для чего