Владимирская летопись

действия меня привлекут к уголовной ответственности. Прокуратура очень любит жалобы на полицейский произвол и ущемление прав граждан.
  - Прав граждан или прав бандитов?
  Участковый пожал плечами.
  - Ладно, бить нельзя, но ты можешь как-то по-другому воздействовать? Ну, побеседовать строго, пригрозить тюрьмой?.. Ты же обязан принимать меры. Государственную зарплату получаешь…
  Черепахина передёрнуло, будто аккумулятор машины подал свои двадцать четыре вольта не на зажигание, а на него.
  - Сейчас элементы, подобные Сидоровым, поступают так: достают телефоны, включают видеозапись и говорят:  «Давай, мусор, угрожай нам. Видео пойдёт в прокуратуру и в интернет». Ты, Сергей Сергеевич, предлагаешь мне на камеру грозить им тюрьмой?.. Сидоровы сами мне грозят: «Тронешь нас – спалим дом. Вместе с тобой и семьёй». И они спалят.
  - Эти спалят…
  Решительность главы поселения обмякла и растаяла. Он не отпускал Черепахина, но и не знал, что ещё можно сказать. Зато продолжил разговор
47
задетый за живое участковый.
  - В соседней Евгеньевке некто Волков Николай, судимый, совершил две кражи, нанёс телесные повреждения и оскорбления. Завели дело. До суда он совершил ещё одну кражу и спалил соседу гараж вместе с мотоциклом и прочим имуществом. Назначили год условно. Теперь ходит по селу и хвастается, что председатель суда его то ли родственница, то ли любовница, всегда отмажет. И люди уверены: ему ничего не будет. Теперь пострадавшие, кто писал на него заявления, боятся мести.
  - Вот именно. Я говорю: пишите. А они: нам отомстят. Значит, так. Если я уговорю пару женщин написать заявления, что будешь делать?
  - Сидоровы несовершеннолетние. Пойдут представления в КДН.
  - И что там?
  - Сначала предупреждение. В случае повторных жалоб – штраф до пятисот рублей.
  - Страшное наказание…
  - Я не принимаю законы. Всё, что от меня требуется, делаю. Вот, пожалуйста, - участковый расстегнул папку, - оштрафованы на двадцать тысяч две жительницы Владимировки за незаконную продажу соседям яиц без ветеринарных документов.
  - Да, ты делаешь… Отморозки тебя запугали и командуют селом…
  - А тебя не запугали? – Черепахин усмехнулся. – Ты здесь главный.
  - Мне Сидорята и прочая, так сказать, местная шушера не угрожает.
  - Не угрожает, потому что ты не сообщаешь наркоконтролю о конопляных посадках вокруг села. А их не менее десятка. И мы оба знаем, кому они принадлежат.
  - Ну, а ты почему не сообщаешь?
  - Потому что, как всегда, никого не привлекут. Нам с тобой предпишут скосить, и всё.
  Гусев помялся с ноги на ногу, откашлялся и пошёл открывать ворота.
48
Когда вернулся, Черепахин ещё оставался на месте. Окошко было открытым, и глава, чтобы не расставаться на плохой ноте, ещё раз спросил:
  - Значит, заявления я тебе организую, а ты дашь им ход.
  - Пожалуйста… Только желательно не такие, как подал мне вчера житель Алексеевки.
  - А что не так?
  Участковый снова обратился к папке, вынул тетрадный, неровно вырванный лист бумаги и громко зачитал часть текста: «… я оказался с целью украсть бидон. Но бидон не взял, так как в сарае оказалось осиное гнездо, которое я задел, и оно меня покусало до трёх десятков раз в лицо, шею и руки. Требую возмещения ущерба здоровью в количестве пятидесяти тысяч рублей…» Вот такие у нас писатели. Всё, я поехал.
  … В отличие от других участников конспиративного совещания, глава поселения не покинул сразу двор Дарьи Егоровны, а, наоборот, вернулся в дом. Когда, задумчивый, сел у стола кухни, хозяйка сделала свой вывод и достала из угла пластиковую бутылку с самогоном.
  - Да я, так сказать, по другому поводу. Но…корову сеном не испугаешь…
  Гусев выпил, закусил кусочком вареной колбасы.
  - У меня к тебе, Егоровна, большая и ответственная просьба.
  - Что за просьба? По силам мне?
  - Сила тут не нужна… Значит, так. На следующей неделе в наш город приезжает важное лицо. Очень важное. Будет проводить собрание общественности.
  - Понятно.
  - Не торопись… От каждого села согласно разнарядки администрации района должны приехать, так сказать, представители. Наше село маленькое, поэтому, кроме меня и Валентины, как председателя Муниципального комитета, нужен ещё один проверенный человек.
  - Так это я что ли? Меня хочешь послать?
  - Не послать. Отвезу и туда, и обратно. Посидишь там среди других,
49
послушаешь важного человека, а главное – поблагодаришь за…значит, за… Сейчас посмотрю, за что…
  Гусев полез в карман пиджака, достал вчетверо сложенный лист, расправил и начал читать:
  - «Алексеевка – поблагодарить за заботу о сёлах района, спросить, как здоровье. Борисовка – поблагодарить за ремонт дороги, спросить, как успехи у детей. Вадимовка – поблагодарить за ремонт районной поликлиники, спросить, как здоровье родителей». Ага, вот. «Владимировка – поблагодарить за ремонт школы, спросить, каких домашних животных любит». Ну, дальше читать не буду: не про нас…
  - Так это что за список? Приказ такой что ли?..
  - Считай, что приказ. Тебе дадут знак, то есть мне дадут знак, а я – тебе, когда подойдёт наша очередь. Встанешь, представишься и поблагодаришь за школу. Что, не побоишься?
  - А что там в школе? Я ж в ту сторону не хожу… Хорошо отремонтировали?
  - На хороший ремонт, Егоровна, нужны миллионы и миллионы. Дали цемент, песок, и Миша Лебедько, их рабочий, подделал крыльцо. А то совсем развалилось.
  - Молодец. А то как же деткам заходить учиться по негодящему крыльцу.
  - Так справишься или нет? Не слышу согласия.
  - Раз надо, что ж…
  - Только смотри, Егоровна, не подведи. Тут внизу, так сказать, приписка. Я зачитаю. «В случае, если делегат от какого-либо района города или села района задаст вопрос или выступит с репликой, не соответствующими данной утверждённой программе встречи, вся ответственность ложится на главу города или главу района с главой поселения».
  - Не подведу, Сергеич. Какие у меня вопросы? Пенсия есть, дети помогают…
  - Тогда вопрос решён. Я в тебе не сомневался.
50
  - Да я ж всегда…для родной деревни…
  - Раз так, наливай.
  Решив ещё один вопрос и отметив это рюмкой деревенской водки, Гусев расслабился и немного обмяк. Из всех местных депутатов Дарья Егоровна Васильева была его самой надёжной опорой, большей, чем Медведевы, брат и сестра жены, и поддерживала она главу поселения, даже если тот ничего не предлагал. Причём совершенно искренне, по тому убеждению, что любую власть надо поддерживать, иначе всё в жизни рухнет. В семидесятые-восьмидесятые Дарья Егоровна неоднократно избиралась депутатом сельского совета и неоплачиваемую нагрузку к основной работе бригадира на молочной ферме несла добросовестно. В трудные для всей страны девяностые работала старостой села, и если Владимировка в те годы не исчезла совсем, то благодаря двум причинам: огромным запасам бывшего совхозного металлолома и просьбам Егоровны потерпеть, так как «всё обязательно наладится, войну же вытерпели».
  - … А может, и не надо бояться этого юбилея? Что в нём страшного?.. – пожал плечами Гусев: очевидно, напиток хозяйки дома обладал ещё и побочным эффектом храбрости. – Ну, посидят люди на концерте, школьники им споют-спляшут… Конечно, будут говорить, что глава ничего не делал, всё активисты подготовили. Так это и без юбилея говорят… Ну да, грешен. Давно уже ничего толком не делаю. И документами, в принципе, мои специалисты занимаются. Но кто в этом виноват? Деревня и виновата. Вспомни, Егоровна, как я работал поначалу, когда только выбрали.
  - Хорошо работал.
  - Ещё как хорошо! И день, и ночь!.. А кто-нибудь помогал?! Я имею в виду хозяйственные вопросы!.. Вспомни, как я бился, чтобы сохранять водопровод! Иной раз ремонтировал за свой счёт, потому что бюджет поселения – сама знаешь – копеечный!.. Бросишь клич: собираемся во столько-то возле администрации для устранения порыва! И что?!. Ни одного желающего!.. Только Витя Деркач, когда не в отъезде!.. Какой-нибудь алкаш вроде Коли-Толи подойдёт: «Сколько заплатишь?!» - «Так для себя же!» - «А я воду не пью!» - И пошёл! Будто у них коровы тоже только самогонку пьют! Вёдрами! Потом молоком доятся!..
  - Помню, помню, Сергей Сергеевич: на сходы по воде больше тридцати
51
людей не собиралось…
  - Остальным – до лампочки! А в селе шестьсот взрослых! Вычтем женщин, пенсионеров, тех, кто на вахте, алкашню – всё равно нормальных мужиков двадцать-двадцать пять наберётся! И где они?!. Под юбками у жён сидят или по погребам?!. Никому ничего не надо!.. И я постепенно…махнул рукой…
  - Да уж, народ у нас тяжёл на подъём.
  - Там ещё осталось?.. Наливай… Выпила бы со мной, а то, что я…
  - Нет-нет, спасибо. Я нонче только наружно. Когда суставы ломит…
  - Переводишь добро…
  Впитав третью рюмку, Гусев снова невесело задумался. Наверное, от того у людей в России много горьких мыслей, что часто пьют горькое. Сначала спиртное, потом лекарства для печени. А горестные мысли по логике причинно-следственных связей рождают недобрые поступки вплоть до семейных скандалов, преступлений, самоубийств…
  - … Вот и не знаешь, кто хуже, - перешёл Гусев к выводам. – Народ ненавидит власть, власть плюёт на народ. Стоят друг друга… Глава – районный – выступает на совещаниях: «В какое село ни приедешь, везде одно и то же: «Дайте, дайте, сделайте, сделайте…» Он: «Средств недостаточно, бюджет дотационный. Давайте что-то сделаем сообща». Народ: «Нет. Вы власть, вы обязаны». Да, обязаны. Но – по возможности. Вот от такой позиции людей руки и опускаются. Начинаешь только на себя работать… Мне чуть ли не в лицо говорят, что ворую. Они не знают, как воруют по-настоящему. У одного из администрации коттедж в три этажа. Не на зарплату построил. Другой загородил себе пол-озера. У начальника полиции – коттедж и джип за три миллиона. Да у всех, в принципе… У председателя Думы – двадцать магазинов на жене. Плюс парикмахерские. В принципе,  про всех могу рассказать. Всё равно весь город знает. Да это ж везде так.  В каждом городе и… Помнишь, лет пять назад я хотел отремонтировать водопровод в школе?.. Нет, ты не помнишь. Я предложил, значит, всю работу сделать своими силами за пятьдесят тысяч. Нашёл двух толковых ребят. Сверху сказали: незаконно. Отремонтировали за четыреста… Подрядчик получил только сто пятьдесят. Он нанял этих же моих ребят и дал им по двадцать тысяч. И так во всём. Всё на откатах. Внизу воруют сотнями тысяч, на уровне региона – сотнями миллионов, в Москве –
52
телевизор смотришь – миллиардами.
  - Что творится-то. Креста на них нет…
  - Хоть бы и был, толку-то?.. А знаешь, Егоровна, как в нашем райцентре прозвали квартал на окраине, со стороны речки, где коттеджи всех городских начальников и бизнесменов? Думаешь: Рублёвка? Нет. Пик коммунизма! Он как раз на высоком месте стоит, отовсюду видно.
***
  В отличие от Сергея Сергеевича Гусева, который под выпивку ударился в воспоминания и рассуждения и решил закончить рабочий день в первой его половине, Вероника Юрьевна Козлова, более известная как Ника Владимирская, участием в собрании у Дарьи Егоровны только начала свой день в родном селе. Вернувшись в машину, которая волею случая была оставлена у дома Гармошки и потому очень удивила маму весёлого парня, Вероника уткнулась в телефон и стала