отражение, образ, отображающий в сознании мыслящего то, что существует вне, помимо его сознания, становится ему понятно. Но обыкновенно осознание существования самой идеи стирается из сознания мыслящего, заслоняется не только видом сознания, его представлением в виде мысли, но и тем предметом, субъектом, состоянием или процессом, с которым соотносится в его сознании, в мысли идея предмета, субъекта, состояния, процесса и т.п. Мыслящий, естественно, переносит внимание с идеи предмета на сам предмет. В результате идея уступает свое место в его сознании мысли как явлении ее тому в сознании. В сознании существует не сама идея, а мысль о предмете. Почему? Потому что идея, будучи трансцендентной в действительности сознанию мыслящего человека, становится ему имманентной в мысли. Но полностью человеку мысли не удается перевести, конвертировать идею в мысль. Поэтому она является ему и не трансцендентной, и не имманентной, а трансцендентальной, пограничной, ограничивая его мысль познанным и познаваемым, выводя за скобки сознания непознаваемое. Идея в мысли выполняет роль того непознаваемого, которое позволяет мыслящему познать, точнее, осознать самого себя.
В художественном произведении образ героя, его идея и есть характер, на который как на ось нанизывается обод повествования, крутится сюжет драмы романа. Как правило, внутри самого главного персонажа зреет и разрешается конфликт полярно противоположных влечений (желаний), страхов, интересов: идеи и материи, духа и плоти, и снаружи между ним и другими персонажами сочинения. Для чего этого нужно? Для драматической разрядки, «снятия» напряжения как в самом повествовании, так и в представлении и восприятии, сознании читателя.
Особо следует отметить идеальный характер героя. В зависимости от жанра (формы) и цели (направления) повествования идеальность характера может иметь нормативное значение, означать либо правдоподобие характера, если произведение реалистическое («прямое зеркало») или натуралистическое («кривое зеркало»), либо его желательность, если произведение романтическое, либо описуемость, описательность характера, если произведение символическое.
Причем характер может быть как типическим (общезначимым), так и архетипическим (универсальным), а также типологическим (абстрактным). Если характер героя типичный, то он показывает в персонаже не только его абстрактную общность, индивидность, свойственную людям такого же темперамента, но и личную особенность, которая выражает индивидуальность героя.
Типичное в одном становится нетипичным в другом. Личная особенность персонажа характеризует его, а не массу других персонажей, которые обычно представляют иные типы характера ввиду ограниченности или определенности предлагаемых героям произведением обстоятельств. В них автору необходимо, по возможности, показать целый мир человека, чтобы у читателя сложилось понятное, осмысленное представление о художественной реальности, в которой и ему, как и всякому другому, есть место. Вот тогда атипичное станет типичным.
Обычные, нормальные люди думают о том, что есть, - о вещах, среди которых живут и которыми пользуются чтобы быть в мире вещей. Эти думы есть их мысли. Когда мысли о том, что есть, приходят таким людям в голову, появляются в их сознании, тогда они называют их идеями. Например, такому обычному пришла в голову идея написать сочинение и стать писателем, чтобы прославиться, стать предметом обсуждения, чтобы о нем пошла молва: «Знаешь, это тот, кто написал про это самое! Да, ты что?! И как написал! Не говори». Немногие из них задумаются не о вещах, а об идеях, совершат в мыслях то, что Платон называл «Второй навигацией» или «вывихнут свой ум», - будут думать не о том, о чем думают другие, а о самой думе и о том, что ее вызывает не из мира, а из самого сознания, которое тоже является миром, только миром не вещественным, а идеальным. Такие необычные, по мнению многих обычных людей, ненормальные люди живут не столько в мире, сколько в своем или чужом сознании.
Скажу сразу, любопытный читатель, живут в чужом, уже в своем сознании те, кто покинул этот мир, - мертвые люди. Ну, как еще они могут жить в здешнем, нашем мире? Только находясь в нашем сознании.
Мы же, точнее, некоторые из нас живут еще в своем сознании. Все прочие, которых подавляющее большинство живут в мире, в его вещах. В последнее время они однозначно стали жить не просто в мире, а в его вещах как вещи. И все потому что являются, по преимуществу, потребителями. Причем эти вещи в нашу техническую эпоху стали техническими, искусственными. Эти люди превратились в то, что сами называют «искусственным интеллектом», имея в виду совсем другое, чем то, что есть. На самом деле это они стали счетными машинами. Это вполне логично в век цифровизации или, проще говоря, в «век цифры».
Зачем создавать искусственный интеллект, когда он уже есть? Затем, чтобы сбить с толку, отвлечь внимание «превращенных людей» от того, что их конвертировали в счетные машины, сделали их из них «трансформеров», из которых по своему желанию могут сделать что угодно. Вот именно что, а не кто угодно. Человек действительно стал превращаться в вещь, в объект информационной манипуляции. И на его месте, естественно, появился искусственный субъект, который пользуется им как «искусственным интеллектом». Кто же этот искусственный субъект: Это собирательная личность мегакорпорации. Она имеет сетевую структуру и является легионом бесов социальной сети. Этот легион я и назвал «легионом антихриста». Это не столько паранормальные люди как пользователи социальных сетей или их техническая поддержка в качестве так называемых «айтишников», сколько те существа, которые живут в них как паразиты их сознания. «Паразиты сознания» - это существа иной жизни, которые живут в сознании многих пользователей интернета. Именно они живут в сети и кормятся, живут информацией, подсаживая людей на эту самую информацию.
Другим именем паразитов сознания является «мертвые люди», так называемые в прошлом «предки», точнее, их духи, вернее, души.
В прежнем модернистском, индустриальном обществе, а до него в традиционном обществе одни люди управляли другими людьми при помощи вещей. Теперь уже в ультрасовременном или постмодерном, информационном обществе люди управляют людьми при помощи информации, посредством паразитов сознания или душ предков. Но так кажется только управляющим. В действительности всеми заправляют уже не живые люди, а эти самые духи мертвых людей, которые паразитируют на живых. Живые люди оказались в собственном сознании в плену у духов, которыми стали одержимы. Проводником одержимости духами предков является идеология цифры. Людям только кажется, что они пользуются техникой. Управляющим (менеджерам) видится, что они являются «новыми людьми», трансгуманистами, которые используют технику для управления людьми в своих собственных интересах. Но процесс дегуманизации зашел так далеко, что отчуждение людей от самих себя дошел уже до полного обращения в мертвых людей. Духи мертвых людей стали душой живых людей. Живые люди обратились в живые тела мертвых душ.
Прежде такое превращение живого в мертвого и мертвого в живого могло происходить в здешнем мире только в избранных местах. Одним из таких мест был мир искусства и литературы. Создавая свое произведение, автор на время творения превращался в персонажа и жил в нем, в своем, сотворенном мире в качестве героя. Таким образом автор причащался идеальному миру в той мере, в какой был способен воплотить его игрой своего воображения в материал своих мыслей, чувств, желаний, страхов и интересов. Он создавал для себя и своих читателей своеобразный мир, то есть, мир, сотканный из идей как того, каким образом он есть в его сознании. Образы придуманного мира и были его идеями.
Теперь же мы видим мир уже не идей, а их копий в стандартизированном, готовом виде шаблонов или алгоритмов поведения массы народа или населения. Этот виртуальный мир подменил реальный мир в сознании миллиардов людей. Они думают, что живут в прежнем, реальном мире и только по-новому, по-современному, то есть, технически, оптимально пользуются им. На самом же деле они живут в том мире, которого нет, но делают вид, идеируют, что живут в реальном мире. Реальный мир теперь находится «за кадром», за цифрой, будучи оцифрованным ими же. Как так случилось, что человек стал пленником своих творений? Про бога такое сказать нельзя. Только в своей фантазии люди видят бога, который служит людям. На самом деле люди служат людям, которые прикрываются, маскируются богом. Реальный бог никому не служит. Он ничей не слуга; он не служит, он существует свободным образом, идеей. Реальный же человек стал превращаться в иллюзорного, образом которого естественного является Франкенштейн как популярный герой инфантильного человечества. Это вполне объяснимо: дряхлое человечество перед смертью, гибелью своей цивилизации впало в детство. Налицо не только духовная, интеллектуальная, душевная, но и физиологическая, физическая деградация, старческий маразм современной цивилизации.
Сочинители книг создают свои творения - произведения, чтобы отложить неизбежный конец и в них остаться, - в памяти своих читателей. Так и современные люди посредством агентов информации – паразитов собственного сознания - хотят сохраниться в машинах счета жизни не по дням, а по часам на века. Гарантом сохранения на века являются сами паразиты сознания как духи мертвых людей, которые живут в живых людях в виде образов их сознания.
Так все же паразиты сознания – это души мертвых людей или души мертвых пришельцев? Или, может быть, люди и есть пришельцы в здешнем мире, на Земле? Этот вопрос является вопросом онтологии романа, ибо ответ на него проясняет структуру той реальности, которая описывается в романе. Но делает ли характер реальности описания роман романом?
Роман потому роман, что он является романтическим. Возьмем обычного человека. Он заявляет о том, что у него есть роман с другим человеком. Что таким образом он пытается сказать? Что является героем романтической, любовной истории. Что здесь роман: любовь или история? Любовь – это чувство в отношениях. История – это то, что случилось. Вместе: случай любви, достойный описания. Если роман реалистический, то любовный случай как предмет описания действительно произошел в реальности.
Если же роман романтический, то есть, роман в собственном смысле, то он случился в романе, и не важно имел ли он место в самой здешней, бытовой, буквальной, исторической реальности. Романтический роман случился в романе, в идеальном мире, в котором бывают идеальные случаи, в данном случае идеальное чувство, идеальное отношение, идеальная любовь. Любовь как идея есть главный персонаж, герой, точнее, героиня романа. Будущий читатель спрашивает: «Про что роман»? Естественно, про любовь.
Но какую любовь? Реальную или идеальную, а, может быть, про материальную, физическую или символическую, в переносном смысле, а не в буквальном?
