Скорбь

оставалось:
-Ронове увлечен Стефанией, я боюсь, что он мне не поверит!
Марбас еще раз взглянул на нее с восхищением, но неживым. Так не смотрят на любимую, так смотрят на картину, которую нельзя тронуть и разглядывать долго неприлично, но которая всеми признана за шедевр.
-Хорошо, - кивнул Марбас, - я понял тебя и проверю это.
Иас бы остановиться, взять бы какое-то слово, клятву с Марбаса, но она не думала. Страх гнал ее дальше от этого дела, и она торопливо простилась со своим, как ей казалось, подручным.
Но Марбас не направился в Совет или к Стефании. Он направился к Ронове, которого откровенно не выносил, ненавидел и презирал, как можно только презирать врага и отвратительного победителя.
Марбас был охотником. Не лучшим, но все же охотником. Это научило его думать и подозревать, а Иас было в чем подозревать. Слишком много нервности и слишком много откровенной фальши. Если бы Делин слышала ссору Буне со Стефанией, то поделилась бы сама этим с советом. Да и как не заметить, что Иас прожигает Стефанию взглядом?  Как не знать, что Ронове воспылал интересом к помощнице Абрахама?
Марбас ненавидел Ронове, но он поставил дело Церкви выше своих собственных чувств. Что, в конце концов, могла значить всего лишь его жизнь в сравнении с возможной угрозой Кресту, подрыву деятельности всего оплота защиты людей и бога от магии?
Ронове удивился, увидев Марбаса в своей обители. Помрачнел, услышав его первые слова, и ожесточился к концу повествования.
-Я хочу, чтобы ты знал одно, Марбас, - промолвил Ронове, догадывающийся обо всех передвижения Иас (недаром столько лет он знал ее!), - что Стефания – жертва ревности, ее ревности.
-Другими словами, ты стал причиной подлости, - не преминул заметить Марбас.
Ронове печально улыбнулся:
-Каждый однажды может стать причиной чужой подлости…
-Но тебе это удается чаще других, - не унимался охотник. – Что делать?
-Забудь, что она к тебе приходила, - Ронове не колебался, - Стефания не при чем. Она работает с Абрахамом, и чисто уже из-за этого вне подозрений. Абрахам – фанатик, и лучший среди охотников. Имей она вину – он бы уничтожил ее, по малейшему же подозрению.
Марбас тяжело кивнул. Он не имел иллюзий насчет визита Иас, но приятно было думать, даже пусть мысль эта обманчива, что он, возможно, понадобился Иас на самом деле.
А тут – забудь! Забудешь, ага.
Ронове знал Иас очень и очень хорошо. Он сам научил ее многому и мог прекрасно прикинуть примерный путь мысли своей помощницы. А прикинув, впал  в ярость, и вломился в покои к ней, без всяких вежливых условностей.
Она не ждала его визита и обрадовалась, было, поднялась с места, отняв взор от зеркала, но увидела лицо своего возлюбленного и поняла – всё пропало.
-Рассказывай, - велел Ронове. Он редко срывался на крик или откровенный скандал, ему и не нужно было. В его голосе что-то прорезалось в минуту надобности такое страшное и властное, что ослушаться было нельзя.
Она попыталась удивиться:
-Рассказать?
-Рассказывай, как хотела подставить Стефанию, - уточнил Ронове, глядя в глаза Иас, и едва ли узнавая ее.
Если Ронове значил для Иас так много, что она готова была и унижаться, и творить подлость, то для него она была просто очередной помощницей, удобной, но все-таки очередной.
-Я… - Иас нервно облизнула губы. Она понимала, что лучше не врать, но попыталась выкрутиться, - я не хотела подставлять ее. Делин поделилась со мной…
Ронове не дал бреду свершиться. Он подошел к Иас ближе, сократив расстояние между ними до минимума, и вдруг положил свою руку на ее шею. Ронове не надавил, не сжал, не причинил никакого ей вреда, лишь напомнил, что может все это сделать.
Прикосновение обожгло Иас. Она разом лишилась своей защитной маски и рыдания сорвались с ее губ.
-Я не виновата, не виновата! Я не винова…
Что и требовалось доказать!
Ронове смотрел на ее уродливое рыдание без тени сочувствия. Для него границы моральных дилемм не были такими, как для большинства и он оправдывал очень многое, что не все могли бы даже в мыслях оправдать. Но такой глупости он не понимал.
А Иас, всхлипывая, сбивчиво рассказывала про донос, Делин. Свое обещание ей, ее помощь. Она не забывала повторять, что не виновата, что это Стефания вынудила ее, бедную и несчастную…
-Да чем? Чем? – громыхнул Ронове, - чем она тебя вынудила?
Иас испуганно напряглась, а затем рыдания обрушились на нее новой силой, и она попыталась спастись от них в объятиях Ронове, но он не спрятал ее в своих объятиях, оттолкнул, ограждаясь.
-Я люблю тебя! – она выдавила это впервые. Это оказалось сложно. Можно было быть рядом с ним, поддерживать его, не замечать его истории, повиноваться ему. Но сказать о любви было сложно.
Ничего не дрогнуло в лице Ронове.
-Ты находишь это оправданием? – тихо спросил он.
-Я люблю тебя! – выдохнула Иас, не понимая, почему мир не изменился в ту же минуту, почему Ронове не оттаял к ней, почему не простил, не обнял. Ведь он же любит ее, да?
-Довольно, - спокойно отреагировал Ронове, - довольно, Иас. Так дело не пойдет.
-Я люблю тебя… - она едва не задыхалась, но Ронове и сейчас оставался бесстрастен. Что ему до ее любви? Что ему до ее чувств, наивных и смешных? Сейчас нечто иное имело куда большее значение.
-Хватит, Иас, - Ронове был холоден. – Значит так, за попытку оговора и клеветы тебя можно судить. Но я не хочу этого для тебя.
Иас затихала. Ее плечи и все тело вздрагивали от рыданий, бессильных и униженных. Она понимала, что проиграла окончательно. Это было поражение, после которого нельзя оправиться.
-Да, не хочу, - Ронове раздумывал недолго, - поэтому, ты уйдешь. Мне все равно, останешься ты в Церкви посудомойкой или уберешься еще дальше. Чем дальше от меня, тем лучше. видеть тебя среди охотников или помощников я не желаю. Увижу – уничтожу. Поняла?
Она оставалась сломленной, ненужной, преданной. Обида и боль наполняли все существо, и некого было винить, кроме себя, да и, пожалуй, Стефании – ведь так просто возненавидеть её, сказать себе: все вина Стефании!
-Поняла? – повторил Ронове с нажимом.
-Я…
-Поняла? – это был последний повтор. Иас знала лучше других, каким бывает Ронове в гневе и кивнула, склонила голову, не то в раздумьях, не то в потере сил.
-Чтобы через два часа я духу твоего не чуял! – рявкнул Ронове и ушёл прочь. Ему легко было уйти, это ведь не его сердце разбилось на тысячу мелких осколков, не он расщепился на части, безумно страдая от собственной алчности и глупости.
Не он умер, оставаясь еще живым!
Ронове решил отложить всякое переживание по поводу Иас на потом. Вначале он извлек донос и сжег его, поражаясь глупости Делин и Иас, затем, недолго поколебавшись между тем, чтобы исполнить карательный долг по отношению к Делин и извлечением улик у Стефании, направился к Стефании.
-Ты ходишь ко мне чаще, чем я хожу к Абрахаму! – она попыталась пошутить.
Ронове остался серьёзен. Он отодвинул Стефанию в сторону и, помня указку Иас, нашел первую и вторую записку, подделанную Делин.
-Это что? – Стефания вытаращила глаза. – Какого…
Она растерялась! Всякий бы растерялся, увидев человека, который заходит в вашу комнату уверенным шагом, вдруг отгибает уголок постели и извлекает из нее какой-то листочек, который вы прежде не видели. И не успеваете вы очнуться, как он, продолжая держаться уверенно, идет к книжным полкам, поднимает первую же книгу и извлекает второй листочек, словно в хранилище побывал.
-А…- Стефания взглянула на протянутые листочки и совсем растерялась, - я…что?
-Иас пыталась подставить тебя, - объяснил Ронове. – Она подговорила Делин подбросить это и написать донос в Совет. Они напуганы, могли рубануть сгоряча.
У Стефании перепутались мысли. Но Ронове был рядом, помог выбраться:
-Это из-за меня. я прошу у тебя прощения за это.
-В мою комнату! – Стефанию возмутило все и сразу, но больше всего ее задело то, что в ее комнату проникли и шарились в ней! Да еще и кто? Делин?!
-Кончай орать, - возмутиться дальше Стефании не дал Абрахам, появляясь на пороге. Он замер на мгновение, увидев Ронове, тот поспешил объясниться:
-Я просто зашел! У нас тут мелкая неприятность. Иас попыталась подставить Стефанию, подбросить руками Делин пару…
Ронове осекся. Сказать Абрахаму одно, а вот Базиру, замаячившему за спиной мага-охотника, совсем другое. Это уже что-то из разряда непостижимых ему тайн!
-А этого следовало ожидать, - Абрахам оставался насмешлив и мрачен, - а как иначе должна поступать обиженная женщина, как не пытаться мстить? Ты, Ронове, сам напрашивается, но с тобой-то плевать, не жаль, ты других, подлец, подставляешь!
-Я не… - Ронове попытался возмутиться, - все вовсе…
Но какой толк был в возмущении, если Стефания вдруг отстранилась от него, вспоминая против воли, как все – и Базир, и, прежде всего Абрахам, предупреждали ее о неприятностях, идущих от Ронове.
Не растворяться в нем, не забываться в нем, не верить…
Легко сказать со стороны! Как трудно отойти в эту самую сторону.
-Стефания! – сколько возмущения и мольбы в этом зове. Не слушай его, Стефания, не слушай Абрахама.
А как не послушаешь, когда он кругом прав?  Стефания отошла и села поодаль, да так, чтобы нарочно оказаться ближе к Базиру.
-Вы закончили? – осведомился Абрахам, - у нас война, у нас противостояние и выживание, а вы устроили игрища!
Ронове заставил себя взглянуть на Абрахама:
-Что-то хочешь обсудить, мудрейший?
-Браво! – издевательски зааплодировал маг-предатель. – Садись, будем мысли думать и разговоры разговаривать.
Можно было уйти, оскорбиться, но Ронове почувствовал усталость и сел. Он старался держать себя в руках, но женщины в последнее время как-то иссушали весь запас его сил.
-Когда разум возобладал, - вещал Абрахам, - когда встал над всяким проявлением глупостей и сантиментов, я открываю вам свои мысли. Я все размышляю над тем, что могло понадобиться вампиру-убийце, чтобы так рискнуть?
Он замолчал, ожидая, по-видимому, оживления и дискуссии. Базир отреагировал первым:
-Буне был гениальным теоретиком!
-Теория ничто без практики, - возразил Ронове. – Буне был молод и талантлив, но я думаю, что он скорее случайная жертва, чем задуманная. Нет смысла убивать одного Буне. Можно было проникнуть в Совет и вырезать всех советников, поубивать охотников…
-В конце концов, можно было убить всех теоретиков! У Буне оставались разработки! – заметил Базир, переориентировавшись.
Абрахам кивнул Ронове и Базиру и перевел взгляд на Стефанию:
-Болезная?
-Я согласна, - отозвалась Стефания, заставляя себя смотреть куда угодно, лишь бы не на Ронове, - у Буне оставались разработки, по ним смогут работать другие теоретики. Казот тоже случайная жертва. Вампир – враг. Попав в наше сердце, в оплот Церкви он, прежде чем бы его заметили, мог совершить десяток убийств. Это лучше, чем убить одного теоретика…даже гениального.
-Казот мог иметь сговор, - заметил Ронове, не скрывая своего взгляда на нее, - и впустить вампира в церковь, за что поплатился. Но это не вяжется с тем, что Буне был найден в зале теоретиков, а Казота мы искали и нашли спрятанным.
-Я бы сделал наоборот, - признал Базир, - Казота бы долго еще не хватились, пропади Буне. Если бы я хотел бы выиграть время и отвлечь, сбить с толку, то, скорее бы, спрятал Буне. Тогда Церковь подумала бы, что он –