Скорбь

все, кто не был на войне, - Ронове на этот раз не отвлёкся от бумаг, - все, кто ни разу не был в битве, думают, что это благородно. Но большая часть любой войны – это такая грязь, что лучше держать от мира. Но кто-то должен разгребать эту грязь, кто-то должен карать и показывать этот лик войны, чтобы вернуть мир. Мы должны драться против магии и должны победить её, от нас зависит благополучие неба и людей. Что значат наши души и наши представления в этом?
-Ты веришь в это? – спросила Стефания. – твои слова похожи на проповеди Константина.
-Верю, - солгал Ронове.
Как он мог объяснить ей, что Константин, как и другие советники, такие далёкие от войны, от этой самой грязи, только и умеют, что набивать разум своих последователей красивыми фразами? Они не знают ничего о жизни и смерти, но торопятся вербовать и убеждать. И это работает до тех пор, пока не сталкиваешься с чем-то по-настоящему мрачным и страшным, пока сам не убиваешь и не караешь. И тогда приходит страдание, которому, кажется, не должно быть места…
Но даже преступники имеют право на милосердие. Чем виноваты те существа, в чьих венах течёт магия вместе с кровью? Они боятся и они вступают в войну. Их можно понять, хоть понимать нельзя.
Но как это объяснить Стефании? Как объяснить, чтобы не разрушить её хрупкий и нежный, такой наивный мир?
Да и стоит ли объяснять? Умный поймёт сам. Счастливый не поймёт никогда.
-Знаешь, а я тоже был лучшим учеником на курсе, - вдруг сказал Ронове, чтобы отвлечь Стефанию, а больше того, чтобы отвлечь себя, - но сдал экзамен лишь со второй попытки. По решению Совета мне было дозволено это.
-А что случилось в первый раз? – Стефания отвлеклась. Они никогда не были прежде так близки. Как иронично. В грязи, в дыму, в каком-то Речном городке они вдруг оказались ближе друг к другу и живее, чем в стенах родной Церкви!
-Стошнило, - признался Ронове, - я был трусом.
Стефания хмыкнула, но вспомнила, где и при каких обстоятельствах находится и посерьёзнела. Но было это мгновение, когда Ронове сумел вызвать у неё этот смешок, и одно это уже значило слишком много, чтобы не заметить этого.
-Знаешь, - начал Ронове, но его перебили крики Абрахама с улицы:
-Эй вы! куда делись?
-Абрахам! – Стефания выскочила прочь, забыв сразу и про Ронове, и про его неоконченную фразу, а может быть, не забыв, а просто сбежав, почувствовав в появлении Абрахама шанс к отсрочке?
Они возвращались. Фигуры, скрытые в дыму – ещё едком и тошнотворном. Базир, с таким же бесцветным взглядом. Делин, всё ещё белая, перепуганная, в его руках. Клемент – бледный, но выдержавший, настоящий охотник. Рене – зелёный и кашляющий. Абрахам…такой как всегда.
На мгновение Стефания тоже закашлялась от дыма, но даже сквозь выступившие в глазах слёзы увидела знак Абрахама – знак убираться прочь.
Они в молчании прошли через жителей Речного города, торопливо расступающихся перед ними и прячущих глаза. само собой, стоит переступить границу города церковникам, как жители бросятся на площадь и похоронят останки сожжённых. Потому что не могут иначе поступить. В этом человечность и в этом преступление.
Стефании помогли забраться на лошадь. Делин Клемент просто усадил сам – девушка была явно не в состоянии, но стоило лошадям начать свой путь, стоило в лицо ударить холодному, но свежему ветру и прийти свободе, как Делин полегчало, и она даже порозовела.
Полегчало и Стефании. Путь верхом перестал казаться ей непривычным, и она понемногу свыклась уже с управлением лошадью, да и в пути, вдали от Речного города, в свежести ветра, в свежести утра, было легче. Всё можно было списать на сон, на ночь…
Стефания воспользовалась в какой-то момент молчаливого и мрачного пути и смогла сместиться ближе к Делин. Конечно, у неё было много вопросов к ней. Во-первых, по поводу странной попытки подставить её, Стефанию вместе с Иас. Но, во-вторых, по поводу самочувствия Делин – слишком уж изменилась её жизнь, да и выглядела она бледной.
Стефания решила начать со второго, рассудив, что, если её всё-таки не подставили, значит, это можно отложить.
-Ты как? – выдохнула Стефания. Дыхание сбивалось с непривычки.
Делин не ответила. Можно было бы предположить, что она не слышала, но по стиснутым зубам становилось понятно, что Делин просто не желает отвечать.
-Эй! – позвала Стефания уже громче. – Делин?
Делин могла ненавидеть всех. она могла ненавидеть брата, оказавшегося успешнее её. могла ненавидеть Фенрира, который потерял всякое уважение среди охотников. И могла ненавидеть внезапно ушедшую в тень Иас, ушедшую от собственного ею же придуманного плана.
Но Клемент был ей братом, и всегда отличался большей успешностью. Фенрир вёл себя добродетельно. Иас была никем для Делин. Но Стефанию она когда-то читала своей подругой и внезапного успеха от неё не ожидала. Вся ненависть Делин сжалась до точки, имя которой было «Стефания», ей захотелось что-нибудь сказать обидное, что-то, что заденет и ранит Стефанию так, как всю жизнь со всех сторон задевает Делин.
Но легко пожелать, а придумать?
Стефания же неверно истолковала молчание Делин. Решив, что ту мучает совесть за почти что свершённую подставу, поэтому Стефания решила прояснить:
-Делин… я просто хочу поговорить. Я не злюсь!
Странное дело, Стефания на самом деле не злилась. Недоумевала – да, обижалась? Пожалуй, тоже да. Но злости не было.
Делин тоже нелегко было на лошади, в этом у неё опыта было меньше всех. она с трудом ответила:
-Пошла ты…
И добавила с неожиданной грубостью, которая принесла ей внезапное удовлетворение:
-Подстилка!
Стефания не ожидала этого и не смогла сориентироваться, на мгновение она потеряла управление лошадью, но сумела выровняться, хоть и отстала теперь от Делин.
-Что ты сказала? – крикнул Ронове, обращаясь к Делин. Он заметил, что произошло со Стефанией, заметил её сбивчивое управление и предположил, что начинается ссора.
Абрахам тоже услышал эту возню и сделал знак остановиться и спешиться. Вскоре все всадники оказались на земле. Абрахам оглядел каждого по очереди со всей мрачностью, что была ему только доступна и спросил:
-Ну? Что у вас?
-Простите, - Стефания повинилась, справившись с удивлением от оскорбления Делин, - простите. Это я виновата. Я заговорила с Делин.
-Тьфу ты! – Абрахам закатил глаза. – По местам, путь ещё далёк!
Он направился к лошади, но остановился, услышав от Делин тихое, но очень отчётливое, полное ярости:
-Я не жалею о своих словах!
-О каких? – уточнил Абрахам мгновенно. Он был главою отряда и должен был отвечать за дисциплину, пришлось чинить разбирательство.
-Ни о каких, - быстро солгала Стефания.
-Отвечай мне! – потребовал Абрахам. – Я приказываю тебе.
Стефания оказалась в щекотливом положении. С одной стороны, ей не хотелось перед Абрахамом, непроницаемым Базиром, недовольным Рене и уж тем более, перед Ронове обнажать весь конфликт.
Но ослушаться прямого приказа Абрахама она вряд ли могла. Даже перед самой собой.
-Я сказала, что она подстилка, - сообщила Делин, приходя на помощь Стефании, а может быть, просто красуясь перед всеми своей смелостью.
Клемент присвистнул:
-Вы же подруги!
-Я с такими не вожусь, - отозвалась Делин.
-Ты не имеешь права оскорблять моего помощника, - напомнил Абрахам спокойно. – Ты должна вынести сию фразу на обсуждение в виде прошения в совет или обратиться напрямую ко мне.
Он держался так, как всегда.
-Не стоит! – взмолилась Стефания, - у нас личный конфликт. Небольшой, правда?
-у нас нет конфликта. Я просто сообщаю факт, что ты дешевая дворовая девка, - Делин было слишком плохо, чтобы она могла проявить разумность и отложить хотя бы выяснение личностей до возвращения.
-Делин! – Ронове не мог снести оскорблений к Стефании. – Ты пыталась подставить её, повинуясь Иас, и…
-Ронове! – Стефания схватила его за рукав, не отвечая за себя, - не надо!
Он взглянул на неё со странным смешением чувств. Ему хотелось заступиться, но не хотелось делать это перед всеми.
-Ты оскорбляешь моего охотника в рабочее время, - напомнил Абрахам. – Я даю тебе шанс извиниться.
-Давайте продолжим путь, отложив разбирательство? – предложил Рене, которому очень хотелось вернуть в крепость Церкви и не покидать ее больше никогда. Всякое промедление злило его. Уж тем более, такое незначащее промедление. Какая разница, кто и кого как назвал?
А разница была. Оскорби Делин Стефанию за пределами рабочих часов, не на выезде, пусть даже в присутствии Абрахама, он мог не реагировать. Но сейчас Делин нанесла удар не только по Стефании, а по Абрахаму.
-Оставьте её! – грубо вмешался Клемент. У него были с сестрой споры и конфликты, он знал, как она бешено завидует, но все-таки, он продолжал оставаться её братом.
-Оставлю, как только Делин попросит прощения, - сносить оскорбления Абрахам не собирался.
-Абрахам! – Стефания неожиданно поддержала Рене, - давайте отложим разбирательство?
-Сейчас, - Абрахам не взглянул на неё, - не вмешивайся, болезная. Делин, я жду!
-Мы не будем извиняться! – Клемент легко загорался. – Каждый может высказывать своё мнение. И если моя сестра считает Стефанию подстилкой, то это не относится к делу Креста.
-Это не относится в свободное время, - напомнил Абрахам. – Сейчас не оно. Сейчас относится.
Он был жутким занудой, если хотел.
-Абрахам! – Ронове тоже предпринял попытку свести к миру. – Мы можем назначить разбирательство…
-Сейчас! – громыхнул Абрахам.
-Ребята, - Ронове взглянул на брата с сестрой, - извинитесь.
-Мы имеем право думать всё, что хотим! – Клементу давно хотелось самоутвердиться. Он нашел не лучший способ к этому, но нашел.
-Не надо! – Стефания бросилась к Абрахаму,-  я прошу!
-Уйди, болезная, - Абрахам легко отодвинул ее прочь. – Я жду извинений.
Рене, понявший бесполезность своей дипломатической тактики, молчал. Базир и вовсе не произнёс и слова, по взгляду его и лицу нельзя было понять, кому он сочувствует – он оставался непроницаемым.
Абрахам был в плохом настроении. Он знал, что всякий мятеж надо давить в зародыше и сейчас видел перед собою именно мятеж. Он взмахнул ладонью и в его руке вспыхнул синеватый огонек, который разбился вдруг на два одинаковых осколка, закрутился и исчез…
Абрахам редко использовал магию при других. Он не любил этого делать, и без того чувствуя себя клейменным. Но, без сомнения, сейчас охотник был готов применить силу, чтобы вернуть порядок в отряд.
В следующее мгновение Клемента и Делин подкосило. Они рухнули на колени, безжалостно разбив их, наверное, о жесткую землю. Лица обоих кривились от боли, приглушенные возгласы свидетельствовали о том же, о чем лица – о боли…
Стефании бешено захотелось броситься к Абрахаму, пасть перед ним на колени, схватить его руку и умолять о пощаде, но она не двинулась с места. Она поняла, что он сильнее и она должна покоряться ему. Ни шага не сделали и другие, ни Ронове, ни Рене, ни Базир – они усвоили закон силы раньше, чем Стефания, и соблюдали его безукоризненно.
-Про…те…- выдохнул извивающийся Клемент и Абрахам тотчас ослабил своё заклинание. Делин сдалась следом и дрожала еще на земле, когда Клемент, очнувшийся первым, молча усаживал её обратно в седло.
-В путь, - для Абрахама не произошло ничего, он бодро вскочил в седло и снова возглавил отряд.