Скорбь

Стефанию тоже потряхивало. Она ощущала за собою бесконечную вину, но Ронове тихо, так, чтобы слышала лишь Стефания, помогая ей забраться в седло, сказал:
-Это был их выбор. Молодец, что не бросилась их защищать.
Молодец-то, это ясно. Это повиновение, это слепое согласие на всякую власть Абрахама, говорило о том, что Стефания выросла в профессиональном плане. Но, похоже, с ростом профессионализма, куда-то ушла из нее часть человеческого сострадания…
Впрочем, может профессионалы и должны жить без нее? одним долгом?
Остаток пути проделали в молчании. Церковь же встретила отряд неожиданным оживлением, которое никак не вязалось со всеми мерами безопасности, которые усиливали отчуждение по комнатам и коридорам.
-Так, что-то случилось, а нас не позвали, - понял Абрахам, сходя первым на землю. К нему уже спешили, пока сходили остальные.
-Господин! – гонец задыхался. При желании Стефания могла бы вспомнить его имя, слишком молодой был гонец, значит, из новеньких. А новеньких было не так много. Но вспоминать ей не хотелось.
-В чем дело? – сурово осведомился Абрахам. – Опять вампиры? Маги? Что еще плохого случилось?
Гонец совсем растерялся.
-Ну? – прикрикнул Абрахам.
-Девушка… того, - и гонец провел пальцем по шее.
-А кто-нибудь с мозгами есть? – крикнул Абрахам, отшвыривая юношу прочь и шествуя быстро и решительно к торопившимся навстречу служителям Церкви.
-Какая девушка? – спросил Рене.
-Иас, - ответил гонец и более не смог вымолвить и слова, поспешив рухнуть без чувств.
-Изнеженное поколение! – фыркнул Рене с презрением. Стефания не поддержала его веселья, отыскала взглядом Ронове – он стоял побледневший, изменившийся в лице. Иас была его любовницей и помощницей не один год, и теперь с ней что-то стало.
Ситуация прояснилась быстро. слухи прошли скорее, чем руководство официально объявило о смерти Иас. Оказалось, что девушка повесилась в зале совещаний на собственном поясе.
Причина была ясна: любовь.
Тотчас слухи перефразировали: Иас любила Ронове, но Ронове предпочёл ей Стефанию, и бедняжка не вынесла разбитого сердца.
-Я сказал, чтобы она убиралась, когда узнал, что она пыталась тебя подставить, - хрипло сказал Ронове, выяснив произошедшее. К телу его не пустили, и он не мог даже взглянуть на нее в последний раз, пусть не любимую, но все-таки близкую.
Стефанию снова жгло от чужого внимания. Все взгляды обращались на нее, виня, косвенно или открыто в гибели первой красавицы Церкви. На Ронове тоже обращали внимание, но он был любимцем и ведущим охотником, а Стефания – помощницей самого мрачного охотника и теперь еще получила внимание Ронове.
Спрятаться бы, не слышать, не видеть никого. Не идти по полным людей коридорам в зал совещаний, которое созвано к их появлению, тут они должны зачитать доклады о своей карательной акции. Но какое тут? Иас погибла, Иас погибла! И из-за них. Из-за нее.
И некуда деться от этого обжигающего внимания, некуда спрятаться.
Стефания шла на совещание, чувствуя, как на неё смотрят, о ней шепчутся, не пытаясь даже скрыть этого. Ее откровенно разглядывают, без сомнения, сравнивая с погибшей Иас, и думая, что Ронове углядел в этой обыкновенной Стефании такого, чего не было в нежной красавице?
И не объяснишь каждому, что Иас пыталась Стефанию подставить. Не скажешь, что Ронове велел ей покинуть место службы, опасаясь…
Опасаясь её и опасаясь за неё? Или за себя? или за всех?
Но Иас не была той, кто мог бы исчезнуть просто в одно мгновение. Она ушла так, чтобы долго ещё отзываться эхом и слухами в коридорах, чтобы долго жить в домыслах и разговорах. Она была такой.
На совещание они прибыли вместе. Клемент и Делин были впервые за долгое время объединены общим пережитым унижением и сели рядом, не сговариваясь. Рене прошёл на своё место, к советникам, чтобы снова стать другим и чужим, принять их безоговорочную сторону. Абрахам вошел как обычно, в ореоле мрачной славы и домыслов, бросил, вроде бы и без тени сочувствия:
-Садись, болезная! Чего стоишь?
Но было в этом его слове настоящее спасение. Он указал на место рядом с собою, как бы напоминая, что каждый. Кто желает посмеяться или поглазеть на Стефанию, помыслить о ней недоброе, должен иметь на руках разрешение Абрахама на это.
Базир сел рядом с нею. Он оставался непроницаем, в глазах его не было ни сочувствия, ни смешинки, но сам выбор места показал его поддержку яснее слов. Ронове прошел на своё место, и рядом с ним оставалось теперь пустое место.
Место, на которое Иас больше не придёт.
-Прежде чем мы начнём слушать ваш доклад, - возвестил Константин, - я вынужден сообщить вам о гибели нашего товарища, служительниц Церкви Животворящего Креста. Иас. Она была молода и совершила преступное деяние, вопреки воле небес оборвав свое существование. В знак её памяти мы проведем дознание с целью выяснения мотивов этого поступка, и виновник будет наказан.
Ронове ссутулился, стал меньше, слабее. Рядом с ним не было силы, что могла его защитить. Но он готов был отбиться от любого обвинения, ему не хотелось только, чтобы марали имя Стефании, но оно уже было замарано.
-А теперь к докладу, - продолжил Константин самым благостным тоном. – Рене, прошу вас.
-Почему Рене? – Абрахам возмутился мгновенно, - я возглавлял отряд!
-Совет имеет право просить о докладе того, кого сочтет нужным просить, - Константин улыбнулся. Но во взгляде его вдруг что-то блеснуло. Очень нехорошее и очень тревожное.
Ловушка захлопнулась.
Рене поднялся – торжественный, собранный и начал со всей скорбью в голосе, которую нагнал по случаю, прекрасно зная, как и что ему следует доложить.
-Члены совета, охотники, помощники, я – Рене. Сегодня я был свидетелем карательной вылазки, инициированной и произведённой под руководством охотника Абрахама. Вы все знаете, каким доверием пользуется Абрахам, несмотря на своё происхождение…
Стефания быстро взглянула на Абрахама. Сколько можно унижать его за это? Сейчас он на стороне Креста. Пошел против собратьев!
-И на все обстоятельства, связанные с этим, - продолжал Рене. – И я сегодня вынужден сообщить о том, что это доверие было ошибочным.
-Что…- это сразу несколько голосов. Одинаково удивленных и дрогнувших. Голоса Ронове и Стефании, голос Базира, голос Марбаса.
Тех, кто еще не понял.
-Да! Это было ошибкой. Я был свидетелем того, как Абрахам уничтожил с особой жестокостью…
-Преступников! – взвилась Стефания. Она была очень зла. Эта злость пронзила всё её тело и запульсировала на кончиках пальцев. Хвала богам, руки Стефания держала на столе и несколько сорвавшихся непроизвольных искринок с ее пальцев видел только Абрахам.
Магических искринок в насквозь обыкновенной Стефании.
Он не выдал своего удивления, но это далось ему с трудом. Он понимал, что если скажет – сейчас на нее обрушится гнев и она сама будет казнена.
-Сядь, болезная! – рявкнул Абрахам и поднялся сам, с силой усаживая Стефанию на место, защищая её и искринки, происхождение которых было ему непонятно.
Но это он решил выяснить позже.
-Вы тоже сядьте, Абрахам, - велел Константин. – продолжайте, Рене!
-Абрахам проявляет жестокость в судилищах…
-В соответствии с протоколом! – это был уже Ронове.
-Молчите, Ронове, мы еще не установили причину гибели Иас! – заметили ему беспощадно.
-А также, Абрахам, в пути напал на Клемента и Делин, - продолжал Рене, - за то, что они выразили сомнение…
-Они оскорбили меня! – возмутилась Стефания, снова силясь подняться, но Абрахам остановил ее и с силой усадил.
-Сомнение в методах Абрахама, - закончил Рене.
-Это неправда! Этого не было! Это было не так! – они возмутились все. ну, все, кроме Делин и Клемента. Да еще, конечно же, Рене.
Константин улыбнулся:
-Я верю докладу Рене. Весь совет ему верит.
И в этом таилось открытое: правда утратила смысл.
Стефания побледнела и не смогла даже дернуться. Только сейчас она медленно поняла то, до чего уже дошел Абрахам, то, из-за чего он молчал: Совет заинтересован в их падении, а значит, слова не помогут.
Глава 15.
…полоска света – единственное спасение от ужасных лап чудовищ, что живут в темноте. Абрахам верит в свет. Он знает, что свет составляет весь мир и никакая сила не способна этот свет отнять.
-Спать, живо! – это голос Наставника. Он привычно разгоняет расшалившихся юных магов по кроватям, равнодушно проходит мимо тихо лежащего Абрахама, проходит так, как проходил всегда – не стоит этот маг его внимания! Потенциала в нём, может быть, и много, но сам мальчишка слишком уж послушен, тих, добросердечен – такие не становятся великими, такие вообще никем не становятся – Наставник знает это также точно, как Абрахам знает силу света.
-Учитель… - голос раздаётся правее кровати Абрахама, и Абрахам прикрывает глаза, чтобы не выдавать своего раздражения и зависти… ох, этот голос! Конечно, он принадлежит Михаэлю – мальчишке, что старше Абрахама на два года, что прибыл обучаться магии с подачи родителей, а не был подобран на улице как Абрахам, и который проявляет умеренную дерзость, рвение и амбиции, а не верит в мир и в добродетель. Любимец!
Абрахам знает, что зависть – дурное чувство, которое может оставить на свету пятна и всеми силами пытается скрывать зависть.
-Да? – голос Наставника заметно теплеет. Конечно, нельзя учителю – что магическому, что человеческому, что, наверное, церковному – иметь любимцев. Но слаб человек, и неважно – крест на его мантии, или магическая сила в его крови, а может и ничего. Всё равно сначала идёт мир человека, а только потом что-то добавляется к этому миру и определяет всё дальнейшее.
-А когда я могу воевать за магию? – Михаэль давно грезит войной. Его родители жили ею, сражались годами против проклятых церковников, без всякой жалости карались и Михаэль хочет также, хочет быть героем.
-Ты хочешь воевать? – Наставник счастлив. Ему самому повоевать не удалось, но он растит поколение магов за поколением и видит героев бесконечной войны с проклятыми фанатиками креста.
-Это мой долг! – Михаэль торжественен. Он победно оглядывает своих соучеников, ища взглядом того, кто мог бы возразить ему. Не замечает, разве что, Абрахама – потому что того едва ли замечают учителя, а Михаэлю нравится подражать их презрению.
Наставник смеётся, треплет по волосам юного мага:
-Спи, воитель! Без тебя мы не закончим войну!
Абрахам прикрывает глаза, когда Наставник снова проходит мимо, притворяется засыпающим. Но стоит тому отойти, как Абрахам открывает глаза и следит, следит со всей тревогой за исчезающей полоской света, дарованной приоткрытой дверью. Шаг, ещё шаг…Наставник уже на пороге и вот он – тяжёлый и страшный крип двери, и вот он – исчезающий свет.
И комната будущих магов погружена во мрак. Абрахам старается не дышать, хоть знает, что это не поможет. Никогда не помогало и в этот раз тоже не будет исключения.
Исключения действительно нет – не проходит и четверти часа, как его грубо сваливают с постели, и под руководством Михаэля (а кого ещё?), предварительно лишив его дара речи с помощью ловкого заклинания, пиная и щипая, тащат к бочке с водою…
-Я повторяю свой вопрос ещё раз. От имени Совета, от имени Креста! – в глазах Рене когда-то был свет, без сомнения. Но это было давно, когда Рене был молод. И Абрахаму