собой. Она растворяется в той соленой океанской штормовой волне и воде и покидает меня. Она как некий знак дурного предзнаменования. Кто она? Кто? Нет! Не может быть! Это сама вода и сам океан хочет меня!
Что это? Бред или посмертное видение?
Я вдруг слышу сигнал SOS! Отчетливо и четко. Он летит в эфире над волнами и самим штормом, тот сигнал о спасении терпящих бедствие в штормовом океане. Снова раздается, громкое - SOS! И следом через несколько секунд и еще несколько раз подряд - SOS!
Сигнал подает наша яхта «Арабелла». Это я его включил за тем винным в главной каюте секретным шкафом. Там внизу в том тайном отсеке работает компьютер и выдает постоянно сигнал о местоположении нашей болтающейся по волнам терпящей бедствие избитой и искалеченной волнами круизной большой мореходной яхты. Изменение в ее маршруте и точку координат бедствия. Вопрос только в том слышать ли его, хоть кто-нибудь в этом открытом огромном штормовом океане.
Меня обдало ледяной мощной налетевшей штормовой волной и мотануло по самой деревянной лакированной яхты палубе, и я открыл свои глаза.
Я привязанный нелоновым канатом к леерному бортовому ограждению правого борта. Я на тонущей по-прежнему яхте «Арабелла». Но нет рядом моей любимой. Порвана прочная металлизирвоаная верека, что связывала нас двоих, которой я напоследок обвязал себя и Джейн. Но Джейн Морган нет.
- Джейн! – я закричал как полоумный – Джейн! Где ты, любимая! Джейн!
Я вдруг, очнулся и пришел в себя. Джейн была рядом со мной. Джейн пришла тоже в себя. Вышла из смертного шокового своего коллапса. Она еще была странным образом живой. Я видел это. Ее глаза дергались, и веки под черными изогнутыми тонкими бровями дергались вместе с глазами.
Неожиданно Джейн, повернув свою чернявую девичью голову, прижалась разбитыми в кровь губками к моим. И смотрела на меня, не моргая черными, как ночь печалью наполненными неразделенной любовью на искалеченном девичьем отекшем от побоев лице красивыми под черными бровями в черных ресницах глазами.
Она молчала.
- Ты кричал – произнесла еле слышно, мне она –Ты потерял меня. Я еще здесь, любимый. Я с тобой.
- Джейн, любимая - прошептал я ей. Прижавшись своими онемевшими от холода губами к девичьему маленькому уху. К ее смуглой загорелой щечке. Под прилипшим вьющимся чернявым височным длинным спускающимся вниз по тонкой шее до самой ее нежной и трепетной девичьей груди локоном. Своими холодеющими от воды и потери крови мужскими любовника губами. Прикасаясь к золотой колечком маленькой сверкающей сережке.
- Джейн, миленькая моя, очнись. Не уходи от меня любимая - я шептал ей - Мы спасемся. Вот увидишь, спасемся. Скоро кончиться этот чертов шторм, и мы спасемся, миленькая моя. Посмотри Джейн рассвет! Вон там над самым горизонтом! Там солнце! Это наш рассвет! Он наш, Джейн!
- Это ненадолго, любимый - она мне произнесла - Они придут сюда. Мои сестры океана. Их послал за мной мой отец.
- О чем, ты говоришь, Джейн? - я произнес ей – Какие еще сестры, и какой еще отец.
- Я не хочу вот так просто умереть, потому, что потеряю тебя, любимый мой, но уже скоро все кончиться. Ничего нельзя изменить уже - я услышал из девичьих заледенелых молодых вдадцатидевятилетних уст моей латиноамериканской умирающей любовницы красавицы. И Джейн добавила опять – Уже скоро.
***
«Арабеллу» накрывало волнами.
Одна, за одной. Яхта просел в воде, и уходила под воду, все еще ныряя носом в бурную волну. Вода была у самого оградительного леерного уже борта. Волны перекатывались сплошными волнами через нас двоих и через палубу из красного дерева. Заливая яхту через верхние люки и надстройки. Бушующая океанская штормовая холодная вода заливала каюты и коридор. Продолжая заливать все помещения внутри «Арабеллы». Камбуз и душевую с туалетом и все жилые и нежилые каюты. Заливала нижние трюмы нашей яхты. И «Арабелла» тонула, захлебываясь, как и мы беспомощно в волнах. Вода заливалась через люки технического с водолазным оборудованием трюма и двигательной установки. Незакрытые все двери и переборки в корпусе нашей гибнущей яхты, топили ее практически на ровном киле. Оторванные мокрые кливера упорно тащили «Арабеллу» к неминуемой гибели. И нас вместе с ней.
Волнами нас уносило все дальше от затонувших останков черной гангстерской яхты мистера Джексона. И мы не могли ничего поделать, только ждать окончания своей скорбной участи.
Это был наш конец. Конец двоих влюбленных в открытом океане.
Наша яхта «Арабелла», потеряла носовые паруса. И, теперь ее накрывало штормовыми волнами. Все рушилось на глазах.
«Арабелла» тонула в Тихом океане за тысячи верст и миль от любой суши, и за сотню верст от тех гибельных каменистых островов.
Все нейлоновые с металлической сердцевиной троса, натянутые под весом мокрых кливеров и плавающих далеко за бортом, теперь по носу нашей яхты, разворачивали постоянно нашу «Арабеллу» бортом против волны, и яхту заливало целиком. «Арабелла» была обречена, подымаясь и падая на огромных океанских волнах.
В корпусе по бортам и па палубной жилой надстройки были разбиты все оконные волнами иллюминаторы, и вода беспрепятственно заливалась внутрь яхты.
Яхту швыряло как скорлупку по бурлящим и бушующим штормовым волнам, и она была совершенно неуправляема.
Падая и взлетая на волну. Казалось под самое штормовое утреннее небо, и быстро падая, как в водную черную бездонную пропасть.
Я прижимал заледеневшее в холодной воде тело Джейн к себе. Сам, прижимаясь спиной к правому борту яхты. Ухватившись лишь левой рукой за леера бортового ограждения, а правой прижимая холодное тело моей женщины на заливаемой водой палубе. Прижавшись плотно, друг к другу. Мы были не разделенные, даже морской стихией. Под пролетающими над нами брызгами бушующих океанских соленых волн. И качающейся высокой единственной мачтой нашей «Арабеллы». Под приспущенными и обвисшими, почти до ее из красного дерева палубы, изорванными неуправляемой морской стихией парусами. Вокруг кружили стаями кричащие громко альбатросы. Эти морские птицы способны были невероятно далеко залетать в сам океан. И вот громко и жутко крича, парили над самыми волнами и вокруг нас. Рядом с ее длинной тонкой антенной, что выдавал сигнал SOS! В автоматическом аварийном режиме с радиорации в компьютерном отсеке за винным разбитым в дребезги шкафом. В перевернутом, вверх дном и залитом до потолка уже океанской соленой холодной штормовой водой главной каюты «Арабеллы».
Сигнал бедствия. Он, не смолкая без перебоя и остановки, давно работал еще запущенный мною до моей спасательной вылазки на «Черный аист».
Значит, мне не показалось ранее, так и есть.
Он сработал. Сработал наконец-то. И я, словно проснувшись, услышал этот звук, словно через саму залитую океанской водой палубу. Отчетливое SOS!
Возможно, я уже умирал, но услышал его с тем жутким видением, и пришел в себя. Я, услышал его со всех сторон, громко и четко, сквозь грохот неуправляемой бушующей стихии.
Одинокий альбатрос, отбившись от своей стаи, закружился над тонущей яхтой, что-то прокричал и снова, сорвавшись с высоты, полетел над штормовыми волнами океана, куда-то вперед и вдаль к самому горизонту и яркому встающему там солнцу.
Жар в моем теле внезапно прошел. Чему я был странным образом удивлен.
Я, внезапно и опять, подумал о рулях «Арабеллы» и двигателе в техническом двигательном отсеке нашей тонущей яхты. Можно было бы все-таки попробовать еще раз запустить пропеллеры ее и встать у рулей. Сделать еще одну хоть ползком, но попытку. Включить гидронасосы на откачку воды, запустив электрогенераторы внутри судна. Даже, невзирая на воду, что внутри его уже трюмов.
Я повернул еле свою мокрую замерзшую от ледяной штормовой воды назад голову. И понял, что все бесполезно. Теперь уже точно.
Волны разбили рули управления. Они не вращались как раньше по сторонам. Штурвалы стояли на одном месте. Это говорило о том, что их заклинило. Вероятно, разбило и все управление двигательной установкой. Это был реальный теперь конец. Оставалось только ожидать, когда «Арабелла» пойдет ко дну.
Я тогда посмотрел вверх на нашу скрипящую над нашими головами качающуюся высокую мачту, уронившую свои большие с правого борта главные из парусины паруса до самой воды, которая уже была почти у самых почти оградительных бортовых лееров яхты. Нос корабля с палубой был уже под водой.
Но, «Арабелла» не сдавалась. Ее с топливом для двигателей запасные полные горючим вдоль бортов внтури большие баки не давали яхте быстро тонуть, сохраняя ее плавучесть. Они были полны горючего. Спасибо Дэинелу. Он их залил доверха еще на тех рыбацких тропических островах.
Тихий океан, словно измывался над нами. Казалось, этому шторму не будет конца. Казалось, океан играл нами как кошка с мышкой, проверяя нас на выносливость. Этот дикий шторм не был таким коротким, как тот на том песчаном мелководном коралловом покрытом пальмами атолле. Где было мое с Дэниелом и моей красавицей Джейн пристанище.
Где моя крошка Джейн влюбила меня в себя. И где, первый раз мы сошлись в единении нашей близкой самой, наверное, страстной безумной любви.
Я, почему-то снова увидел тот ночной атолл. Увидел, купающегося у борта «Арабеллы», и смеющегося все еще живого и радующегося самой жизни двадцатисемилетнего латиноамериканца Дэниела. И ее мою двадцатидевятилетнюю смуглянку брюнетку красавицу латиноамериканку его сестренку Джейн, вышедшею ко мне из теплой той воды. Почти нагую. В том белом узком донельзя купальнике. Мою обворожительно красивую морскую нимфу и русалку. С гибкой как восточная танцовщица, словно выточенной из темного мрамора фигурой, покрытой ровным плотным темным солнечным тропическим загаром. Жаждущую меня и моей любви. В стекающей по ее красивому как
