Полумертвеца и утопленника. В изорванном акваланга гидрокостюме. Этот лилового оттенка яркий теплый спасительный свет, согревал меня и мое измученное раненое человеческое тело.
- Джейн - я произнес в эту лиловую сверкающую перед моими глазами пустоту – Джейн – я повторил и стал слушать.
- Где ты, Джейн?! - я уже громче, произнес. И голос мой странно прозвучал. Как-то необычно. Как в каком-то пространстве. Уносясь далеко эхом в глубину чего-то непонятного и бесконечного. Такого же глубокого как сам Тихий океан.
Я протягивал вперед ослабевшие, почти бесчувственные свои с растопыренными пальцами руки, надеясь нащупать ее нежное красивое, хоть и умирающее женское тело любимой. Тело моей любимой женщины. Тело беременной любимой. Джейн говорила мне, что беременна от меня. И вот я искал и моего с ней ребенка. Но никого не было рядом или даже близко со мной.
Я не мог двигаться. Я просто висел над бездной океана. Один окутанный ярким этим лилового света мерцающим живым свечением.
Был слышен шум океана и крик альбатросов и чаек. К нему примешивался крик дельфинов, где-то невдалеке. Но, я кроме мерцающего и переливающегося лилового свечения вокруг себя ничего не видел.
- Джейн! - я уже громче произнес - Где же ты?! Джейн!
Где-то на большом отдалении в океане послышался шум винтов большого скоростного судна. Было хорошо слышно хлопанье тех его винтов, и даже шум двигателей. Я не знаю, что это был за корабль, но он шел точно сюда. И шел издалека. Через весь Тихий океан. Возможно, тот корабль слышал сигналы о помощи SOS! В звуковом радиоэфире.
- Володя, любимый - вдруг я услышал голос моей Джейн. Ее голос был чистый и ровный. И говорила она, моя Джейн на чистом без какой-либо помарки русском языке.
- Джейн, ты где, Джейн, любимая? – я произнес ей снова, всматриваясь в этот мерцающий ярким живым свечением свет – Где ты? Ты живая? Живая, как и я? Или мы умерли?
- Мы оба живые, Володенька, любимый мой! Ты и я! – она нежно это так произнесла, что у меня заколотилось мое живое человеческое сердце.
- Но ведь мы же умирали, Джейн – произнес я ей - Ты умирала, Джейн.
- Умирала Джейн. Не Нагиса – произнесла мне откуда-то из света любимая моя Джейн Морган - Спасая тебя.
- Нагиса? – я вдруг, содрогнувшись, спросил, вспоминая то чудо и ужас штормового океана, что я лицезрел, сам лично в том, как казалось мне околосмертном бреду. Когда впервые это увидел и ту любовь, длившуюся, как казалось недолго совсем между нами. Но я слышал ее имя. И думал о нем и этой Нагисе. В памяти возникало это имя, но я отвергал его и думал только о своей любимой Джейн.
Возникла мертвая тишина, и я продолжил.
- Значит, не погибли – я произнес, так и не понимая, где я, и вообще что творится вокруг меня. Я вообще ничего не понимал. Я просто висел в лиловом этом сияющем вокруг меня ярком свете как в самой воде, и не понимал ничего. Просто понимал одно. Из огня да в полымя.
- Но, где же ты, моя любимая? Я хочу увидеть тебя - я произнес ей.
И из лилового свечения показалось девичье молодое красивое лицо. Лицо моей Джейн Морган. Ее карие практически черные, как у цыганки Горьковской той Рады глаза. Глаза латиноамериканки брюнет мулатки из далекой Панамы. Моей восточной рабыни любви танцовщицы живота и пиратки Энн Бони. Моей любовницы и будущей матери моего ребенка Джейн Морган.
- Джейн, любимая - прошептал тихо ей я, словно, боясь чего-то, что слышалось где-то уже невдалеке как шум нарастающих волн. Как зарождающийся новый штормовой ураган. Он опережал звуки идущего сюда какого-то в мою сторону судна.
- Я не твоя Джейн, любимый мой - она мне произнесла – Но я все это время была с тобой. Я берегла тебя в океане и заботилась о тебе. Защищала от гнева своего отца. Я Нагиса. Я давно полюбила тебя и всюду и везде была с тобой. Присматривала и оберегала. Чем прогневала своего родного отца Посейдона из-за любви к смертному.
Меня обожгло как палящим всепожирающим страшным огнем. Вот почему я ощущал всегда и видел везде чье-то стороннее какое-то загадочное рядом присутствие. Сколько раз я мог погибнуть и в этих чертовых припортовых ресторанах. В драках из-за уличных женщин и, попадая в разные пьяные безбашковые переплеты за границей. Однажды даже защищая танцовщицу живота саму Тамалу Низин от желающих изнасиловать молодую египтянку красавицу. Я тогда вообще легко отделался, лишь царапинами. А нападающих просто что-то унесло куда-то в вихре сильного ветра торнадо. И потом их нашил растерзанных в клочья в разных частях Гон-Конга. Я тогда считал это просто Божественным провидением и везением. А выходит, вон оно как!
- Нагиса, а Джейн – я произнес ей, пораженный новым кошмаром.
- Джейн нет, как нет ее брата Дэниела, как яхты «Арабелла» - произнесла мне морская русалка Нагиса - Нет борта ВА 556, «Черного аиста» и самих морских гангстеров - Есть только этот океан и я, твоя любимая Нагиса.
Внутри меня все разом взорвалось и оборвалось, как при горном обвале. Как при взрыве ядерного на атомной лодке реактора.
Вдали раздался громкий многоголосый женский смех и звонкий девичий такой же лепет. Голоса стремительно приближались.
Лицо Джейн исчезло в лиловом ярком мельтешащем свете.
- Нам пора прощаться, Володенька, мой любимый. Они пришли за мной - я услышал, вдруг перед собой снова ее голос.
- Кто пришел, любимая? - произнес тихо я ей.
Откуда-то, из пустоты и из лилового яркого свечения самой воды передо мной прозвучал ее голос – Мои сестры. Сестры океана. Их за мной прислал мой отец. Я беглянка из родительского дома. Он хочет вернуть обратно свою дочь Нагису. Я обманула его, спасая тебя в океане.
Я так ни черта еще всего до конца не понимал. Да и не верил еще всему, хоть и был ошарашен происходящим и панически напуган и удивлен.
- Какую еще Нагису? Причем тут Нагиса? Джейн, любимая! Где ты?! – я в панике стал биться, кричать и звать ее - Я не вижу тебя! Джейн! Не уходи, где ты, Джейн! Ты говорила мне, что хочешь от меня ребенка! Ты говорила, что беременна!
Я, вдруг, ощутил в губы ласковый нежный поцелуй. Поцелуй из самого лилового яркого света. Жаркий, нежный и невероятно сексуальный. И я ощутил губы моей девочки и любовницы латиноамериканки Джейн Морган. Это была точно, и именно она. И ни какая другая женщина. Я не мог спутать этот ее поцелуй с другими.
- Успокойся, мой любимый - прозвучал Джейн Морган голос – Все встанет на свои места. Не важно, сейчас, Джейн или Нагиса. У тебя будет еще время все осмыслить и обдумать, а у меня действительно будет ребенок. Два ребенка от тебя, мой милый. Дети дочери повелителя океанов Посейдона, дриады Нагисы.
- Не может быть! – я возмущено произнес ей – Не верю! Где моя Джейн?!
- Не веришь, тогда сам смотри – произнесла голосом Джейн русалка Нагиса.
Она показалась мне, и я увидел ее лицо. В том лиловом ярком свете. Лицо моей ненаглядной любовницы Джейн Морган, но то была не совсем уже она. В золотой короне с рубином и развевающимися в светящейся воде длинными зеленого цвета перепутанными скользкой тиной волосами. Точно такая же, какую, я видел в том полусонном смертном бреду на тонущей яхте. Которая сначала была моей любимой девочкой Джейн. Потом стала этим странным женоподобным существом.
Плавники и сверкающая вокруг ее тела рыбья чешуя. И ее с длинными руки с перепончатыми пальцами и черными ногтями, больше похожими на когти, что любовно обняли меня, когда она вынырнула из того лилового яркого мерцающего света. Она прильнула ко мне своей голой полненькой молодой русалки грудью с торчащими сексуально возбужденными сосками. И прижала к себе меня, глядя пристально в мои глаза.
- Ты не Джейн. Ты, Нагиса. Я помню тебя, - я произнес ей в кошмарном испуге, растерянности и ошалело, и она стала меня страстно любовно целовать.
- Узнаешь мои поцелуи? - спросило меня морское существо по имени Нагиса – Кто я, твоя Джейн я или твоя Нагиса, мой любимый?
Я, наслаждался поцелуем Джейн, но целовало меня вот это, и я просто замолчал. Я так ничего и не понимал. Но был очарован и околдован ее невероятно сладким поцелуем.
- Теперь это совершенно неважно - произносила она, жарко целуя меня в мои губы - Но ты подарил мне столько любви, что мне не забыть никогда тебя Володенька, мой ненаглядный. Я знаю, ты выживешь.Ты должен жить. Ты рожден, чтобы жить. Я это знаю. Я выбрала тебя из тысяч земных мужчин, что видела я в океане. И я навсегда буду той, кого ты безумно так жертвенно в душе и своем мужском сердце лелеял и полюбил.
И раздалось, уже где-то подо мной. Громко и отдаленно в самой глубине океана. Это был голос блудной и самой непослушной дочери царя всех водных стихий, всемогущего Посейдона - Мне пора. Прощай, любимый. Забудь обо мне. И начни все заново. Прощай.
И, махнув плавником рыбьего хвоста, русалка Нагиса исчезла в глубине Тихого океана.
- Джейн! Любимая моя! - помню, я закричал, захлебываясь солеными штормовыми бушующими волнами в панике я, до того как начал уходить из своего призрачного сознания, так и не понимая что происходит - Не покидай, девочка моя меня! Джейн, любимая моя! - кричал я в океанскую бездну, причитая как совершенно свихнувшийся с ума - Прошу тебя, Джейн, не покидай меня! Не покидай меня, Джейн Нагиса! Я люблю тебя!
И уже ничего не помню больше. Возможно, снова потерял сознание. А может, так было ей нужно моей Джейн и моей морской нимфе и дриаде Нагисе.
Меня привел в чувство близкий крик дельфинов.
Когда я открыл свои глаза, я плавал на поверхности океана, а вокруг меня кружили дельфины. Я был в своей русского моряка поношенной рабочей одежде. В той в которой нес дежурство и упал за борт в океан с горящей «KATНАRINЕ DUPONТ». Я был без обуви. Я сбросил ее, чтобы она не утащила меня под воду.
Кругом, только ящики и бочки от затонувшего моего грузового сгоревшего дотла с грузом хлопка торгового интернационального судна. И я увидел чьи-то руки. Человеческие живые руки,
