Монархическая сага. Часть 1.

что она хочет нарушить складывающуюся традицию женских разговоров о нарядах, детях и неизвестно где шляющихся мужьях. «Мне нужен не подвигосовершатель, — заявила она, — а муж, мирно храпящий рядом и обнимающий меня за талию». Переговоры зашли в тупик. Рыцарь предпочел гордо умереть в винном погребе, а Прекрасная Дама долго жила в верхних покоях, безутешно горюя на плече трубадура. Этим была заложена традиция… ну, да ладно. Так вот. Дух рыцаря остался заточенным в этом подвале, ибо рыцарь пал не на поле битвы, а при неромантических обстоятельствах. И потому он не может присоединиться к рыцарям Круглого Стола в райских кущах. Дух рыцаря вознесется не раньше, чем свершится подобающий его званию подвиг. Он должен сразиться с другим рыцарем. И вот мы, потомки трубадура, по завещанию хозяев этого замка, сидим при дороге и ожидаем, когда мимо будет шествовать рыцарь, чтобы пригласить его в замок для достойного завершения жизни сэра Агробердайна, кавалера ордена Малого и Среднего Щита, победителя 16 великанов, трех драконов и 6 турниров Большого Шлема!
Принцы почтительно встали в память о славном добром прошлом и его творцах.
- Наконец, спустя несколько поколений, в жизни нашего рода настал столь желанный миг, - я встретил сразу трех рыцарей! Итак, Ваши Высочества, вы согласны исполнить волю покойного?
- Разумеется, - отвечали принцы. – Это наш долг.
- Благодарю вас за понимание.
- Что от нас требуется?
Потомок трубадура чуть призадумался, потом неуверенно произнес:
- Спуститься в подвал, а там… действовать по обстоятельствам. Надо сделать так, чтобы дух смог совершить подвиг. 
- Хорошо, - подал голос Одарис, - но я пойду туда не раньше, чем поем что-нибудь.
- О, конечно! – встрепенулся проводник. – Хотя я и не живу в замке… знаете ли, с приведениями жить беспокойно, не высыпаешься, но запасы здесь имеются.
- Надеюсь, они не со времен короля Артура? – запривередничал Адмус.
- Что вы! За исключением вина запасы свежие. Время от времени здесь проводятся экскурсии (жить-то надо), и наша семья заботится о буфете. Я сейчас принесу закуски и напитки.
Оставшись одни, принцы решили посовещаться.
- Что будем делать? – обратился Адмус к друзьям. – Придем в подвал и начнем махать шпагами? А если подвиг этого рыцаря заключается в том, чтобы убить нас всех или хотя бы одного? Подвиг – дело священное, но у нас тоже свой обет – сдать зачет по госуправлению!
- Тем более, что убить его мы не сможем, ибо он уже почил, - подытожил Лотис. – А ты что думаешь? – обратился Лотис к Одарису.
Одарис хотел добавить умное слово, но ничего не получилось. Не придумывалось.
- На пустой желудок я плохо соображаю, - пробормотал он в оправдание. – Но чувствую, вы правы оба, и наши шансы сомнительны.
- Узнать бы доподлинно: это и есть наше Испытание, и тогда нам ничего не грозит, кроме низкой отметки, или все взаправду?
- Мудро задаешь вопросы. Осталось послать запрос в Институт либо начать пытать проводника, - отозвался Лотис.
- Да, тут сократовским способом истины мы не найдем, - вздохнул Адмус обреченно. - Остается одно – исходить из того, что практика - критерий истины, то есть идти в подвал.
В это время проводник принес еду на большом подносе: соления, окорок, пироги, в общем, было на что переключить внимание молодым, растущим организмам; расставил снедь на столе и удалился.
Есть начали в молчании. Длинная дорога требовала возмещения затраченных сил. Но затем, мало-помалу заботы о грядущем вновь завладели вниманием принцев.
- Разрешите все-таки поставить очередной вопрос, - не удержался Адмус. - Если мы поможем совершить подвиг рыцарю Агробердайну, то не означает ли это, что совершим подвиг и мы тоже, хотя бы и косвенно?
- Если умрем – то да, а если станемся в живых, какой это подвиг? – ответил оживший после съеденного Одарис.
- Вынужден резонно возразить, - вступил в беседу Лотис. - Все королевства начинались с подвига. Без оного царства не создашь - слишком много желающих. А раз так, то много ли родоначальников династий погибли? Совсем нет! Иначе откуда бы взялись династии!
- Но о тех, кто не выжил на пути к обретению царства, мы же не знаем, -  возразил Адмус.
- А какие подвиги совершили ваши родоначальники? – поинтересовался Одарис, желая перевести разговор в более приятную плоскость.
- О, это вдохновляющая для потомков история! – откликнулся Адмус. – Она произошла за тысячу лет до моего рождения, и первой сказкой моего детства стал рассказ о моем предке – Лахтиморе Матрадоре, что переводится с местного диалекта, как Лохтимор Прямолинейный.
Адмус в предвкушении обстоятельного рассказа отпил эля из кубка и начал излагать факты голосом рапсода, помогающего себе перебором струн на лютне.
- В одном воинственном роде на далеком севере жило два брата столь сильных и смелых, что вскоре стало ясно – после отца им не поделить власть над племенем. И тогда младший брат по имени Лахтимор снарядил лодку и отправился искать новую землю и  племя, которым будет править. Плыл он три дня и три ночи, избрав в качестве путеводной звезды Марс, пока ни увидел устье широкой реки, и повернул туда. Он плыл еще некоторое время, наверное, опять три дня и три ночи, пока ни узрел большую деревню. Он причалил к берегу, вылез из лодки, поднял меч и 99 раз стукнул им о землю. И с каждым ударом в домах соскакивали с петель двери. Жители выбежали посмотреть на чудо явления пришельца.
- Ого! – сказали они. – Ты что, почтальон?
- Нет, - отвечал Лахтимор, - Я тот, кто рожден править.
- Ага, - подумав немного, смекнули жители, - раз так обстоит дело, и ты сможешь защитить нас от других желающих править, мы согласны кормить тебя.
- И подчиняться мне!
- Ну да, - ответили жители, – если человек попался умный, отчего бы и не подчиниться.
- А я умный, – подтвердил Лахтимор.
- Да мы и так видим, - согласились жители.
На том и порешили.
- Зачем же он мечом об землю 99 раз бил?  Разве одного раза не достаточно? – спросил Лотис.
- Дело не в том, как было на самом деле, а суть в том, что записано в предании, - возразил Адмус. – Главное – подвиг был совершен! Ты бы смог «постучаться» 99 раз мечом так, чтобы двери повылетали?
- Во-первых, я не стал бы пугать детей, во-вторых …
- Чем спорить, послушайте лучше, с чего началось наше королевство, - отозвался со своего конца стола Одарис.
И он рассказал нижеследующую историю.
- Мой предок бы пилигримом. Любил странствовать…
- А, то есть был туристом древности! – сказал Адмус.
- Вроде того, только не по собственной воле. Его звали Готфрид, по прозвищу Непоседливый. За живость характера наложил на него местный епископ епитимью на три года. Это время надо было провести в дороге, посещая все известные к тому времени святые места. Делать нечего, отправился он в путь. Ходил долго, пытаясь честно совладать со своим темпераментом. И понял - это невыполнимо. Тогда решил Готфрид уйти в самые дальние края и там пропасть навеки. Вскоре подходящий случай и впрямь представился. В дороге он встретил народ, страдающий от власти жестокого людоеда. Тот приходил раз в месяц и требовал отдать ему по жребию кого-нибудь из людей. Понятно, что такая рулетка была им не по вкусу, поэтому в качестве указующего перста жребия они использовали проходящих через их земли путников. Ничего не подозревающего Готфрида приютили, накормили, спать уложили, а утром он проснулся связанным. Уяснив в чем дело, Готфрид заявил, что их план ему не нравится. После недолгих препирательств, Готфрид предложил иной вариант – убить людоеда и тем навсегда освободить их от дани, иначе придет время, когда путники будут обходить эти земли стороной, и что тогда? Резон был в том, что погибать ему придется все равно, так уж лучше с честью. Людям племени идея в целом понравилась, загвоздка заключалась в том, что Готфрид мог пойти искать чудовище в противоположную от него сторону. Попрепирались на эту тему еще некоторое время. Сошлись на том, что жители поставят капканы, а леса там стояли густые, тропинок наперечет, и при попытке нарушить взятое обязательство, они возьмут его как дичь. Ударили по рукам. В случае негаданной победы посулили отдаться под его рыцарскую руку и провозгласить своим королем. После чего развязали пленника, покормили напоследок и отправили к горе, где в пещере жил людоед. Подобрался он к поляне, за которой началась гора. Выглянул из кустов. Видит - пещера, у входа людоед на солнышке греется, урчит от удовольствия. Был он размером в два средних человеческих роста, широкий телом, ручищами с лодку. Драться с таким бесполезно, оставалось ждать ночи. Задумал же Готфрид подкрасться тихо и убить злодея во сне. Да вот незадача: видит Готфрид – бежит к нему волк. Учуял, завыл. Еле от него убежал. Оказывается, у людоеда волк жил вместо сторожевой собаки. Охранял хозяина за долю добычи. Значит, ночной визит отпадал. Что же оставалось делать? Долго думал Готфрид над своим положением. Ни подкрасться, ни убить… И вдруг его осенило. Раз нельзя взять противника в лоб, почему бы не попробовать сделать это с самой, что ни на есть тыльной стороны? Он…
Одарис сделал эффектную паузу и выпалил:
- Он стал искать людоедку!
- Зачем? – вскричали принцы.
- Готфрид на голодный желудок рассуждал так: почему люди встречают людоедов, но никто не видел людоедих? Может потому, что они не едят людей? Но где-то они были и чем-то занимались. Готфрид стал искать их. И нашел! В двух часах пути обнаружил еще одну пещеру, где обитали мать и дочь. Они делали то же, что и все люди – выращивали на поляне злаки, пасли домашнюю живность, кажется, коз.
- Зачем ему понадобились женщины из племени людоедов? – озадачился Адмус. – А, понял, взять в заложники!
- Вряд ли у него хватило бы сил на это. Людоедки по размерам ненамного уступали людоедам. Готфрид поступил иначе. Однажды утром дочка обнаружила рядом с собой цветок. А у ручья - целый букет. У жаровни – венок… Она находила цветы повсюду и даже одну алую ленточку для волос, которую не преминула вплести в свой пучок на голове. Мать сердилась и грозно потрясала палицей из цельной сосны, но дочь… Дочь разрумянилась, отыскала кусок отполированной бронзы и, как могла, прихорашивалась. И мы, мужчины, представить себе не можем, как глодало ее любопытство! Через три дня она просто изнемогла от желания увидеть своего воздыхателя. И Готфрид явился. Он возник из зелени леса с обнаженным торсом, горящим от голода взором и букетиком лесных цветов в руке.
- Я люблю тебя! – прокричал он снизу вверх.
Девушка обомлела. Она явно ожидала увидеть мужчину своего племени. А тут… человек небольшого роста. Но какая девушка отвергнет любовь, особенно, если нет другой?
- С каких это пор ты стал специалистом по женской психологии? – подозрительно спросил Адмус.
- Успокойся, это родовое. И не перебивай, пожалуйста, хотя бы в патетических местах. Так вот. Несмотря на первое неблагоприятное впечатление, потрясение от смелости молодого, красивого, белокурого мужчины перевесило. Готфрид попросил девушку нагнуться и, как только та опустилась на колено, пылко поцеловал ее. Людоедочка отпрянула, нахмурилась, потом, поразмыслив, вновь придвинулась и была обласкана с еще большим жаром. Она разом ослабела и ничего более не помнила, пока не очнулась от грозных