Интересно..., а если РПГ.
– Да успокойся ты. Чего выходит? Нас здесь и десятка не наберется. Ну, не знаю, по городу может столько же. А там... Венька и чего ты меня в бок тыкаешь...
– Галка... А если нас всех по городу да по поселку собрать, да научить. Что думаешь, если мы пацаны, то ничего не можем?
– Совсем уже... В “Зарницу” не наигрались? Ну предположим старших... А где мы вас учить то будем? В подвале?
Певец почесал лоб.
– В подвале никак. Место нужно, где-нибудь за городом. И чтобы на отшибе было.
– А если полигон?
Один из мальчишек пояснил.
– Это за поселком. Там раньше военные что-то делали, потом бросили. Никто особо туда не суется, даже бомжи. Считается, то ли радиация, то ли... Да не хрена там нет ничего такого. Мы же там лазили. И лес рядом.
– Ну... теоретически можно. Только как мы туда доберемся? На автобусе? Без документов...
– Да это... не проблема. – Певец подошел к мальчишке, рассказавшему про полигон, дотронулся до его головы. Потом, повернувшись к пустому углу, очертил в воздухе полукруг. – Глянь, то место или нет? Тогда пошли...
– Не хрена себе, если честно. А это что?
– Обычные магией называют. А как на самом деле... мы сами не знаем. Это как ходить. Ты же не заморачиваешься, просто идешь. То же самое. Собирайтесь.
– Ну ладно. Печку только залейте, да на поесть не забудьте . Женщины, маленьких держите. Все равно терять нечего.
... Выйдя из портала, Певец, обернувшись, сделал странный знак рукой, пояснил.
– Это я барьер поставил. Теперь нас увидеть и найти невозможно будет. Наверно никому кроме наших.
Мужчины огляделись.
– В темноте не разберешь. Но вроде тихо, никого.
– Сех бы чужих учуял. Но не расходится.
Одна из женщин, подойдя, сердито пихнула Виктора в плечо.
– Анька, чего...
– Того... Младшие спать хотят. Не на голой же земле.
– Тогда ставим палатки. Давайте. Утром разбираться будем.
Закончив с подготовкой к ночлегу, мужчины разобрали автоматы.
– Пойдем осмотримся.
Певец кивнул псу.
– Сех, помоги им. – повернулся. – Любаша, поспим немного.
– Д...д...да.
Разобравшись по палаткам, улеглись прямо на спальных мешках. Лето, тепло... комары только. Девочка прижалась к Певцу.
– П...а...па.
Тот поправил на ней накинутую рубашку.
– Спи, доня.
Прислушался. Мерное сопение... С улицы раздались мужские голоса.
– Пароль?
– Кабул. Отзыв?
– Баграм. Как у вас?
– Тихо...
... Утром, после завтрака младшие вместе с женщинами и псом ушли гулять в ближайший лес. Остальные уселись около палатки.
– Что дальше делать будем? Палатки летом хорошо, а зима придет? Обратно возвращаться?
– Минутку... – один из мужчин огляделся вокруг. – Певец, а вот скажи мне... Мы можем под землей видеть?
– Степа... ну и зачем это? К чему?
– К тому. – тот показал пальцем. – Вон там скорее всего котельная стояла. Там водосборник, там казармы. Что смотрите? Я же военный инженер, этих полигонов еще с института повидал. Все однотипные, по стандарту. А под землей коммуникации, трубы...
– Да все сгнило давно или выкопали.
– Но попробовать то можно.
Мальчик подумал.
– Собственно... как там? Теоретически? Почему нет. Как тебя, Степан? Давай посмотрим...
Примерно через час с небольшим обошли вокруг восстановленной котельной.
– Нормально получилось. Теперь вода. Похоже к городским сетям врезка была, а нам автономка нужна для гарантии. Мало ли... Вон там, где сейчас болотце сделаем озеро. И водозабор...
Вернулась экскурсия из леса.
– Мы грибов набрали и ягод. А когда обедать?
Сделали полевую кухню... Еще через пару-тройку часов поставили две казармы. Удовлетворенно выдохнули.
– Аня, Софа, Лейла... Давайте пообедаем что-ли да заселяться будем. Остальное потом. Минутку, а это что? Чего вы сделали?
Женщины посмотрели на Галку как на...
– Детская площадка же. А вам лишь бы с автоматами побегать.
– Ладно, а стрельбище... Анька, ты чего? Не дерись.
– Витька, ты лучше меня не доводи. А то ведь скажу, тебе плохо будет...
Один из мальчишек объяснил Певцу.
– Любовь у них. Представляешь?
Девочка которую все звали Ветка дополнила.
– А Аня у нас в детской комнате милиции работала. Строгая она...
... Сидящий за столом мужчина, прислушался к шуму на улице. Начиналось с палаток, а сейчас уже военный городок получается. Даже школа есть...
– Галкин, на меня посмотри.
– Вера Николаевна, прекратите. Война ведь...
– Витя, ну война, что теперь детям не учиться? Я же с тебя не слезу пока школы не будет. Ты меня хорошо знаешь.
– Знаю. Еще с пятого класса.
– Тогда давай, отрывай жо... себя от стула, начальник, и делай. Как вы это... строите или творите неважно...
От воспоминаний его отвлек голос за окном.
– Галка, у нас гости!
Кто там еще, что случилось? Прихватив автомат, он вышел на улицу. И сразу наткнулся на... Мальчик и девочка, лет четырнадцати-пятнадцати в залатанной на скорую руку одежонке с холщовыми торбами на плечах.
– Здрасте.
– Вы кто, откуда?
– Меня Вячик зовут, ее Стаська. Ты тут, главный, что ли?
– Слушай. – стоящий рядом мужчина, почесал затылок. – Представляешь, они прямо из воздуха, здесь... И как через барьер прошли?
Мальчик только пожал плечами.
– Мы же Крылатые, что непонятного?
– И откуда вы?
– Из Москвы. Точнее из Гуляй-Поля.
Виктор сел на крыльцо, недоуменно поморгал.
– Какого еще поля?
Девочка пояснила.
– Это наш поселок так называется. А вообще то сопротивление. Azadi, свободные значит. Там у нас и первые Крылатые. Это те кто в самом начале пришли. Вот можешь посмотреть.
Она подошла к Виктору, положила ему ладонь на лоб.
– А мы разведчики. Ищем наших...
Мальчик добавил.
– Воронятами нас называют, Предвестниками.
– И как вы нас смогли найти?
Мальчик с девочкой, переглянувшись, снова пожали плечами.
– Мы же друг друга чувствовать можем. Не в курсе? Ладно... помощь нужна? Оружие там или...
– Вроде нет, справляемся. Только пока решили тихо посидеть. Обучение закончим, тогда и...
– Это правильно.
Виктор посидел, подумал.
– Интересно, а вот сколько вас таких вот по... бывшему Союзу? И как вы...
– Достаточно. Или ты что, решил, мол, мы тут одни бегаем? Много нас, воронят летает.
– А если схватят?
Стася только засмеялась.
– Тогда убьют конечно. Только нас ведь хорошо учили. Да и опыт есть.
– В смысле?
– Ну мы же... до этого считай пол Союза объездили. Брат, где мы с тобой не были?
Вячик посмотрел в небо, пошевелил пальцами.
– Вроде в Прибалтике и на Сахалине не успели. Слушай, Ташкент помнишь? Вот где хорошо было. Тепло и на базарах всегда и пожрать, и бабки взять можно. Что смотришь? На будущее запомни. Стаську увидишь, карманы береги.
Та нахмурилась.
– Ну тебя... Наговариваешь на девочку, а я... – она сделала несчастное лицо и жалобно проговорила. – Люди добрые, подайте бедным сироткам на пропитание. Помогите кто чем может... Хорошо действует. А знаешь сколько таких сейчас по дорогам ходит? Всех не переловишь. – девочка помолчала, затянула по новой. – Папку с мамкой террористы убили, а мы милостыню просим. А если здесь нельзя, можно мы дальше пойдем? Спасибо большое, воздастся вам за доброту вашу, дяденьки военные...
Засмеялась.
– И ведь воздается им по ночам... Смертью. Воронята хоть и маленькие, да клюют больно.
– Верим. Может отдохнете у нас, расскажите про Свободных? Мы то, если честно думали, что одни такие. Даже не знали кто мы. – Виктор показал на Певца, стоящего около крыльца и держащего за руку Любашу. – Если бы не он, до сих пор бы в подвале прятались. Софа, покормить бы детей надо.
– Сейчас сделаем. Пойдемте, покушаете, а потом все остальное можно будет...
... Пообедали, поговорили. После того, как Вячек со Стасей, помахав руками на прощание, скажем, ушли, Виктор вздохнул.
– Столько всего оказывается происходит... Понять только не могу, зачем эти флаги красные, Бог тут причем... Певец, ты чего?
– Ничего. – сделал вид, что улыбнулся. – Просто это была моя страна, моя Родина. И что с ней сделали? Что сотворили?
Аня с младенцем на руках подошла, встала рядом.
– И моя. – показала на остальных. – И их. Наша Родина это была. А ты, Галка, значит этого не понимаешь. Дурак, да? Витька, лучше меня не зли...
– Да понял я. Значит с красным знаменем будем, за Родину. Ладно, в первый раз что-ли... А Бог причем? Певец, вот у тебя татуировки... Вон и у Любаши... Или что, как Стася говорила? Мол, коммунизм это царство Божие, а... те тогда какие-то сатанисты получаются? Не бывает.
Певец снова улыбнулся.
– Ага. И сожженных церквей не бывает, и распятых священников ... Не бывает, не видел я этого ничего. Показалось, наверное.
– Ну ты...
– Мечети они тоже сжигают.
– И что получается? Мы атеисты вроде. Илька с Лейлой мусульмане... Софья...
Та только пожала плечами.
– Витенька, а у меня дедушка, знаешь ли, раввином был. Поэтому я и беспартийная. А деда фашисты расстреляли.
– И мы все на стороне Бога. Поэтому и Крылатые. Ладно, принимается. Все согласны? Это я для проформы поинтересовался. Мог бы и не спрашивать...
Маленький мальчик потрепал мужчину в "афганке" за рукав.
– Дядя Сережа...
Тот присел.
– Что, сынок?
– Я спросить хотел, можно? А зачем вы награды каждый раз, перед боем надеваете?
– А это для тех... Чтобы они знали, кто против них встал. Чтоб боялись...
« Ну а тем кто предал Родину,
Будет пиздец...»
... Как там считается? Июль макушка лета. На берегу сотворенного озера, как обычно, собралась ребятня. Купались, играли, загорали. На эхо выстрелов никто не обращал внимания. Со стрельбища же, а там наши. Мальчик, лежащий на траве, повернул голову. Рядом девочка. Смотрит в небо да улыбается. И Сех... Он протянул руку, погладил ей волосы. Она пододвинулась ближе, положила голову ему на грудь. Проговорила, чуть заикаясь.
– П-папа...
– Как ты?
– Х-хорошо.
И как ей скажешь, и надо ли?
– Доня, может ты останешься?
Девочка села и сердито ткнула его кулачком в бок.
– Д-дурак. – наклонилась, обняла. – Н-не б-бросай м-меня, н-не н-надо. Я же б-без тебя с-снова м-мертвая стану.
... Босые ноги легко ступают по прихваченной первыми заморозками траве. Рука крепко сжимает детскую ладошку. Не бойся доченька, немножко больно будет и все... Любушка... Дула автоматов...
« Мне бы надо успеть
До околиц допеть
До окрайних огней
Там и будет видней
Кину гривенник в снег
На погоду на век
А потом не найду
Да и дальше пойду.
По пустому холсту
Ни следа за версту
Перегонит метель
Мой шальной серый шмель
Да ударит мне в грудь
Да уложит меня
Помолчать отдохнуть
Как родного огня
По пустому холсту
Не видать за версту
Как с душистых полей
Не собрать всех шмелей
Коли крепко засну
Провороню весну
Ты мой голос пролей
Да на горечь полей
Зацветет мой кипрей
То для милой моей
Ты и песни мои
Соловьям подари
Пусть для милой поют
Пусть меня не зовут
По пустому холсту
Не слыхать за версту
Отдохну ли я
Ты любовь моя
Ты мой божий дар
А я не млад ни стар
Прикажи мне встать
Да колодцем стань
Из тебя напьюсь
Покурю убьюсь
Затяну распев
Затяну ремни
По дворам пойду
Разгонять беду
Что ни хлеб ни квас
На распев да в пляс
Обо всем найду
На такую еду
Ну ищи ори
Ну реви вари
Девять грамм
Девять дней
Горе срам
Что вкусней
Да мешай
