- Кто ты говоришь? – спросила меня жена, когда я начал рассказывать историю чудака из нашего детства. – Как его звали? – напомни.
- Ну, Игорем... не помню точно.
Жена задумалась.
- Игорем, нет, пожалуй, не Игорем, там был мальчик в синей фуфайке, его ещё бабушка звала... как же звала? А, да, вспомнила(!) "бедненький ты мой Павленька". Вот как! Он был сирота, а бабушка ему неродная, он сам сказал. Потом вырос... ну-ка расскажи, как там было... ещё.
- Расскажу, только кратенько, слушать надо было.
- Ну, прости, - жена всегда так: делает вид, что слушает, потом встрепенётся и переспрашивать начинает. – Вот слушай: этот Игорь, теперь уж "Павленька" появился по соседству с нами. Ты его ещё не видела?
- Нет.
- Ну и не узнала бы, изменился: сколько прошло? Много... (я подсчитал) восемнадцать лет. Подходит ко мне, я вглядываюсь, вспоминаю, а он сразу мне: "Вот встреча! Какими судьбами?" А я не помню как зовут, отвечаю: "Хорошо". "Я здесь проездом, остановился у одного", - показал на наши окна. Я ему: "Это наши окна, мы тут с женой живём, у нас дочка". Зачем это я ему сказал? А он мне: "Завтра увидимся, побежал, ещё кучу дел надо сделать. Ну, пока"! Понимаешь? Ко мне приехал, к нам то есть... руку жал(?)... не помню, вроде... Слушай, чудной такой – что это он о нас вспомнил?
- Мы не дразнили его, как другие, играть звали с собой...
- Значит, Павел... хорошо что вспомнил... подсказала, - показал на жену (она подсказала), прошло много лет – мы ещё любили друг друга, - придёт, встретить надо.
- А где он остановился? К нам не заходил, - жена с подозрением посмотрела на меня, - ты не напутал? Это действительно был он, Пашка?
- Взгляд его, я только раз засомневался: как он меня узнал? Мы плохо знали друг друга.
- Они с бабкой уехали?
- Нет, кажется, его бабушка умерла, а его сдали в детдом, но это было давно – взрослые говорили. Мы уже пошли в школу, не до него было.
- Я раньше пошла, - хвастливо заявила жена.
- Зато я моложе, - сострил я, теперь это имело шутливое значение.
Дети с одного двора часто становятся супругами – мы не исключение.
- Как же так... – тянула жена, - он был так несчастлив, а мы не знали. У меня родителей нет: как бы я стала с чужой бабушкой жить? Она хоть его жалела? Не била? Как ты думаешь?
- Думаю – горько сироте, а с бабушкой... чужой... если только пожалеет.
Мы с женой обнялись, но горевать не стали: чужое горе обходило нас стороной. Мы пошли на обед к друзьям, вернулись поздно, под утро. Кто-то постучал.
- Соседка наверно, - жена быстро встала, накинула халатик, - милый, к тебе... с обыском.
Я вскочил, моментально оделся (пиджак на голое тело, а на трусы завернул простыню: брюки где-то валялись).
- Мы к вам с обыском... вот ордер, - лейтенант оглядел комнату, - в доме кто-то ещё есть?
Я утвердительно показал на жену.
- Кроме вас?
- Ребёнок у бабушки, гостит, - ответила за меня жена, - только мы.
- Распишитесь, - после того, как был закончен "осмотр", лейтенант подсунул акт на подпись мне, - вот здесь и здесь, - потом и двум бабушкам-понятым, они стояли в халатах с осуждающими взглядами.
- За что нас так?.. – со слезами в голосе спросила жена.
- Марина, не надо.
- Сигнал был, что у вас... впрочем, ничего не нашли, будем реагировать дальше.
Лейтенант неумело руководил следственным действием и, наконец, закончил.
- Честь имею.
Жена бросилась мне на шею, как только дверь за понятыми была закрыта.
- Ты что-нибудь понимаешь? Зачем это? – жена не сдержалась, стала плакать.
- Не надо, прошу. Ты не при чём. Видишь ли, мне нужно было доставить заказ, я не успел. Что в нём (пакете) я не знаю, догадываюсь теперь только, и то... А где пакет? Он был здесь. Эти не нашли, а доставить, Марина, надо сейчас же.
- Сейчас ищем мы? – жена теряла терпение со мной.
Я работал с секретными бумагами; секретность так себе... но из отдела можно доставить лишь в другой отдел, а я домой.
- Уже закрыли, принимать некому, "в свой отдел не потащусь"– решил, а тут выходные. Как быть? Ну, виноват, понимаешь?
С женой сидели в обнимку, спать уже не ложились. Пакета не было.
Надо было идти на работу и принимать всю вину на себя – я уже представлял, как это будет.
- Что ты не весел? День так чудесен, - начальник встретил меня с улыбкой, - ну, виноват, прости: не донёс, потерял, думал. У нас ведь как? Под роспись. А ты вот здесь поставил – взял, здесь –положил, а где роспись? Ну, я поставил свою. Как ты через проходную пролетел? Там тоже раззявы. Ну, ладно, иди, работай – сам заскочу, передам. А ты не бери так поздно или пораньше выходи, да, ладно, прости – бучу устроили тебе.
Пакет я не приносил – помню, на стол положил, на видное место, ещё с женой собирались в гости – видел, а как случилось, что пакет оказался на рабочем месте – ума не приложу.
Марина сказала:
- А это правда, "Павленька" был наш, помог нам? Ведь так и не показался у нас. На наши окна показал, а сам не явился.
- Пакет отнёс он? – я задумался.
- Мы даже фамилии его не знаем, и играл я с ним всего раз.
Мистическая история из области невероятного.