новоприбывшим. – Давайте, одевайтесь, пойдемьте, будем заселяться. Олли ты к девчонкам. Как раз место есть свободное, сука,... пока человек в госпитале, а там посмотрим. Вы только сильно не удивляйтесь, тут свои заморочки.
– Подожди, а аппарат?
– Да пусть стоит, куда он денется. Кстати, поиграть захотите, пожалуйста...
... Мужчина, сидящий за столом, придвинул ближе микрофон и подал знак звукооператору.
– Говорит радиостанция «Голос Сопротивления», слушайте нас. Сегодня мы поговорим с музыкантами группы «Azadi». Как вы знаете, Azadi или Свободные это название всех нас, тех кто не склонился, не сдался, тех кто сопротивляется. Всегда помните, кто бы вы не были, где бы не находились... Вы Свободные. А теперь наши гости. Представьтесь.
– Авеста, можно Волчица.
– Апач.
– Самурайка.
– Ангел.
– Как к вам обращаться?
– Heval ( Товарищ. ( курманджи).
– Известно, что вы первые Крылатые, фактически с вас все началось. Знаете, когда я услышал кассету с записью... Акустику. Это было как... – ведущий помедлил. – ... можно сказать откровение. Настолько это потрясло. Скажите, а с чего все началось? И еще, на кассетах был мужской голос.
Алиса вздохнула.
– Да, его звали Седой. Он погиб летом прошлого года, еще до войны. А с чего началось? Тебе все рассказывать? Про детдом, улицу, вора в законе, заменившего отца? Или может историю Ангела рассказать?
Ульянка вздрогнула как от озноба.
– Не надо, пожалуйста.
– Прости, не буду.
Ведущий продолжил.
– Я просто хочу понять. Все начинается когда у человека вырастают крылья? Или как?
– Нет, гораздо раньше. Просто... однажды утром ты просыпаешься и понимаешь, что ничего не боишься. Тебе это надоело. И ты начинаешь думать. А потом говорить, а потом делать. И... Вавилон рушится. Потому что ты перестал быть кирпичиком в его стене, ты стал человеком. Свободным.
– Ты говоришь о протесте...
– Нет. – перебила Мику. – О сопротивлении. Видишь ли в чем дело. Протест — это когда я говорю «то-то и то-то мне не подходит», сопротивление — это когда я делаю что-то для того, чтобы то, что мне не подходит, больше не происходило. Протест — это когда я говорю «я в этом более не участвую», сопротивление — это когда я делаю так, что другие в этом тоже не участвуют. Ты становишься... частью большого движения, состоящего из разных людей. У каждого может быть свое видение конкретной ситуации, но есть то, что всех нас объединяет. Неприятие существующего.
– Извини. – вмешался Костя. – Можно? Спасибо, хеваль. Речь идет, вообще-то. не просто о неприятии того, что есть. Надо понимать, что мы воюем с Системой, которая порождает подобное. Смотри... Товарищ Грамши говорил, что каждое государство - это диктатура. А любая диктатура порождает жажду власти. И тех, кто ради этого готов пойти на все, даже продать свою душу. Почему произошло то, что произошло в нашей стране? Потому что их, тех кто отказался от человека в себе ради безграничной власти и денег, было большинство. Но что породило их? Сама Система.
– А еще товарищ Грамши сказал, что государство - это экономическая и политическая организация класса буржуазии. Государство - это класс буржуазии в его нынешней конкретной силе. – добавила Мику. – Это надо помнить.
– То есть речь идет об отрицании государства?
– Ага. – кивнула Ульянка и, посопев, добавила. – Оно гадость, даже если... Оно ведь сегодня хорошее, а завтра... Не надо нам этого. И вообще, при коммунизме никакого государства не будет.
– Какая ты умная у нас.
– А то...
– Не зазнавайся.
– Я хотел бы задать вопрос...
– Ой, извини, а какой?
Ведущий только вздохнул.
– О ваших песнях. Ходит много странных слухов.
Костя подумал.
– Все дело в снах. Получается, что сны у нас, да и у всех Крылатых это... такие каналы, связывающие нас с... наверное с другими мирами. Проблема в том, что если мы сейчас начнем об этом рассуждать, то залезем в такую мистику... Лучше не надо. А раз такое дело... проще спеть.
– Конечно, вот гитара.
– Спасибо.
«Простирались лестницы, рассыпались матрицы
Пулеметной лентой двигались столбы.
Нарушались правила, вороны летали нам
Ветряные мельницы против ветра шли.
По огню да посолонь, по траве некошеной
Сквозь одежды кожаные - мертвым не узнать,
Что за топи пройдены по пути на Родину
И для чего орлята учатся летать.
А зори здесь тихие, да царства количества
Бесы-контрразведчики, камни-города...
Но ладошка теплая, да краюха общая -
Значит не найдет в степи пуля казака.
А благополучный мир раздает бесплатный сыр
И мораль с лапшой. Но кончен брифинг - нас не взять.
Холодна, черна весна, глубока Урал-река,
Посему орлята учатся летать.
Ну а если крест не спас, и найдет кого из нас
Где-то на семнадцатом мгновении весны
Пуля - все же есть второй - до родной передовой
Доползет, а это значит вместе будем мы.
Грязные, немытые, всюду виноватые -
Если не слажает песня - нас там будут ждать.
Мир-доска кончается, маятник качается -
Это час, когда орлята учатся летать.»...
– Скажите, вот такой, странный наверное вопрос. Мы победим, это несомненно, но что потом?
Девочки с Костей переглянулись.
– Мы не знаем. Никто не знает. Единственное, что можно сказать,... это будет другой мир.
– Целый мир?
– Конечно. Все люди станут Крылатыми. Потому что свободными будут все или никто.
Алиса подумала.
– Видения... Как будто ты смотришь куда то через чистое стекло... Сны... И в наших снах мы видели другой мир, честный мир, мир, который определенно более справедлив, чем тот, в котором мы сейчас живем. Мы увидели, что в этом мире нет нужды в армиях; мир, справедливость и свобода были настолько распространены что никто не говорил о них как о далеких понятиях, но как о вещах, таких как хлеб, птицы, воздух, вода, как книга и голос ...
Мику добавила.
– Да, наверное это действительно будет Царство Божие. Конечно, буржуазия может разрушить и превратить в руины свой мир, прежде чем сойдет со сцены истории. Но мы несем новый мир в наших сердцах. Этот мир ширится и в эту самую минуту. Мы творим будущее.
... – И традиционный для творческих людей вопрос. О планах.
Ульянка засмеялась, Костя покачал головой.
– Понимаешь... настоящая жизнь не предполагает долгосрочного планирования. Тем более на войне. Мы не знаем, будем ли мы живы завтра. Но..., если Бог даст, будут концерты, может быть еще один альбом запишим, если успеем.
– А что вы хотели бы сказать сейчас нашим слушателям? Хеваль Авеста...
– Не бойтесь. Те кто противостоит вам... они лишь бумажные тигры. И помните, что правда на нашей стороне. Сражайтесь, зная, что наше дело правое.
– Спасибо вам. Напоминаю, что у нас в гостях были музыканты группы «Azadi». Вы слушаете «Голос Сопротивления». Слушайте нас...
«Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!
Как два различных полюса,
Во всем враждебны мы:
За свет и мир мы боремся,
Они — за царство тьмы.
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей!
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!
Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отребью человечества
Сколотим крепкий гроб!
Встает страна огромная,
Встает на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!»...
... – Слушай, не знаешь, зачем всех собирают?
– Говорят новости есть. И плохие.
– А что случилось?
Переговариваясь, народ собирался у клуба. Кто-то показал в сторону здания. На древке красного флага, висящего на крыше была повязана черная лента.
– Господи... Наши то хоть все вернулись?
К собравшимся вышел Командир, помолчал.
– В Одессе...
По толпе пронесся гул.
– Что там?
– Три группы погибло. Спящие... в катакомбы не успели уйти. Женщин с детьми увели, а сами остались прикрывать. Напоследок передали... Умираем, но не сдаемся, прощайте. Четырнадцать-пятнадцать лет им было...
– Почему не ушли? – спросил кто-то. – Как...
– Их в здании блокировали. Как не Крылатым из тройного кольца уйти...
Женщина в хиджабе закрыла лицо руками.
– Шахиды... Да пребудут они в раю.
Стоящий рядом мужчина добавил, огладив бороду.
– Не считай мертвыми тех, которые были убиты на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа...
– Мученники...
Люди стали опускаться на колени.
– Смотрите...
Мику вышла вперед, встала на колени, раскинула руки, по ее лицу текли слезы. Она запела.
«Там вдали, за рекой
Зажигались огни,
В небе ярком заря догорала.
Сотня юных бойцов
Из буденновских войск
На разведку в поля поскакала.»
– Богородица плачет по погибшим...
– Сама Сайидатуна оплакивает их...
Они ехали долго
В ночной тишине
По широкой украинской степи.
Вдруг вдали у реки
Засверкали штыки -
Это белогвардейские цепи.
И без страха отряд
Поскакал на врага.
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой
Вдруг поник головой —
Комсомольское сердце пробито.
Он упал возле ног
Вороного коня
И закрыл свои карие очи.
«Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих!»
Там вдали, за рекой,
Уж погасли огни,
В небе ясном заря загоралась.
Капли крови густой
Из груди молодой
На зеленые травы сбегали.»...
Мику встала, обернулась к остальным.
– Товарищи... Обещайте, что не будете плакать по мне когда придет время. И пусть не радуются они сейчас смерти наших братьев и сестер. На место погибших придут другие.
Вышедший из толпы мужчина, повернувшись, вскинул вверх сжатый кулак.
– Смерть фашизму!
– Смерть!
– Аллах Акбар, братья! Смерть им!
– Фашня кровью умоется! – послышался девичий голос. – Сегодня же ночью! Стократно за каждого погибшего возьмем!
«Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.»
Зазвучало над собравшими. Люди, вытирая слезы, начали подпевать.
«Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.
Это есть наш последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской!
Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и не герой,
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Это есть наш последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской!...»...
... Горящие бронемашины, тела убитых в кафумляже. Из темноты, перешагивая через трупы, вышла девушка. Посмотрела на стену, забрызганную кровью, на которой пламенела пятиконечная звезда.
– А это что бы, вы твари, знали.
На стене вспыхнула надпись. «ЗА ОДЕССУ!»
» Они не молчат, это вы не слышите.»
( Субкоменданте Маркос.)
Официально закрытый ДК на окраине Москвы был полон народа.
– Ну как?
– Да заибись. Кресла в зале уберите кто-нибудь. Барьер стоит?
– Поставили.
На сцене тянули провода, ставили микрофоны.
– Как звук? Проверка... Нормально. Ангелу стульчик повыше подкрути.
– Эй, кстати, у нас гости.
– Да
