как и сам профессор, психотерапевт обманщик Питер Силберман.
- Так как я тебя никто тут любить не будет, Сара – он ей прошептал в правое ухо, привязывая и пристегивая намертво ее к этой в белоснежных, больничных простынях постели кожаными с замками и пряжками ремнями – Никто. Ты зря отказываешься от большего. Тебя отсюда вряд ли выпустят. Это место пожизненное для таких, как ты. Так, что, соглашайся, Сара. Здесь женщины обречены на постоянное одиночество. Вряд ли тебе кто-то такое здесь еще предложит.
Сара смотрела куда-то в одну точку и в потолок. Она не реагировала на него. И вообще не реагировала ни на что, а просто смотрела куда-то вверх и молчала.
Дуглас проверил надежность крепления замков и ремней к постели и наклонился к самой лежащей на кровати Саре. Это было самое интимное место, но он не решился овладеть женщиной. Потому что просто боялся этого.
Дуглас Томпсон приблизился к ее, не реагирующему ни на что женскому лицу. Он хотел поцеловать Сару в губы, но опять же побоялся. А просто провел как собака высунутым своим слюнявым полового извращенца языком по ее лицу и правой развернутой к нему женской щеке.
- Боже - он произнес ей - Какая ты сейчас красивая. Я всегда хотел иметь красивую и влюбленную в меня женщину.
Он еще удовлетворенно хмыкнул, и, улыбнувшись довольно поднявшись, толкнул, уходя саму постель в сторону.
- Спокойной ночи, моя красавица - он ей произнес и пошел к двери.
Дуглас Томпсон запер дверь на замок, прогремев связкой служебных от всех дверей ключей, что послужило сигналом самой Саре Коннор как его удаляющиеся громкие шаги и стук полицейской охранника санитара дубинки по стенам, решеткам длинного больничного полузатемненного под слабым дежурным светом коридора.
- «Сволочь» - подумал Сара – «Извращенец херов. Есть же такие твари на свете».
Она мгновенно пришла в себя, лишь ловко притворяясь отъехавшей окончательно от реальности. Те таблетки антидеприсанта, что ей напихали полный рот, она не проглотила ни одной и просто сумела выплюнуть еще в своей палате 118 в унитаз.
Она была в полном нормальном человеческом сознании и теперь знала, что делать. Этому ее Сару Джанет Коннор учить не надо было. Вместо таблеток у нее во рту была та украденная под языком канцелярская скрепка, что она стащила со стола профессора и доктора Питера Силбермана, когда ей показывали те фотографии два полицейских. Она сумела незаметно засунуть ее в рот, когда ее притащили сюда на ночь в третий корпус и на третий этаж в палату 315.
Сара выплюнула ее на постель аккуратно, стараясь, чтобы та упала рядом с левой рукой.
Поучилось. И она пальцами левой руки нащупала эту скрепку. Теперь дело было за замками и пряжками кожаных широких ремней.
Не сразу получилось открыть эти замки. Все же сами ее руки были сильно стянуты и работали только кисти рук и пальцы. Да и делать пришлось все на ощупь и вслепую.
Разогнув скрепку пальцами обеих своих рук и превратив в подобие проволочной отмычки, она, приподняв с подушек свою голову, начала открывать первый, на груди лежащий замок, что был на ремнях, что стягивали ей руки.
Получалось плохо, но Сара упорно ковыряла этот замок, делая попытку за попыткой. Если удастся его открыть, то остальное будет уже не помеха.
Пытаясь его открыть, она и не знала, что опасность уже близка. И что двигается вдоль больничного коридора от корпуса, к корпусу, обследуя своими датчиками и сенсорами обнаружения все закрытые больничные палаты. Подробно исследуя сейчас в позднее вечерне время, пустую практически без рабочего медицинского персонала тюремную больницу.
Пока на ее пути не было никого. Только длинные переходные коридоры и пустые этажи нескольких корпусов, что пришлось обойти в поисках своей цели.
Робот Т-1000 шел по длинному очередному больничному коридору, приближаясь к еще одному корпусу с тюремными больными заключенными. Громко топая своим жидкометаллическими в идеале скопированными, как и его служебная хранителя закона, черная форма, полицейских лакированных черных туфлях ногами.
Было кругом темно, и почти нигде не горел свет. Но ему не требовалось освещение. Он видел все прекрасно. Особенно в инфракрасном поисковом спектре своих жидкометаллических не моргающих никогда холодных как лед глаз.
Робот, даже не поворачивал по сторонам своей коротко стриженной по-военному головы. Он сканировал все кругом своим жидким обладающим мощным осязанием полиметаллом, охватив обширные площади вокруг себя. Видя даже то, что находилось за стенами и в самих камерах и палатах. Все данные мгновенно воспроизводились в его боевом стратегическом жидкомолекулярном ЦПУ, и тут же выводились на 80000битный коммуникационный такой же встроенный молекулярный видеоэкран дисплея.
Машина получила все данные через бортовой полицейский компьютер в полицейской машине о Саре Джанет Коннор и ее фотографию. И искала свою искомую вторую цель. Она не была важной для нее, главной целью. Робот даже не рассчитывал, что придется прибегнуть к такому плану. Но теперь все его планы поменялись, и эта цель стала первостепенной и приоритетной.
Он был уже недалеко, когда его цель все же открыла все замки на кожаных ремнях и соскочила с постели в камере и палате под номером 315. Подскочив к самой двери и к замку в попытке открыть его той же превращенной в отмычку канцелярской скрепкой. Разделив надвое проволоку и скрепку, Сара стала лихорадочно быстро ковырять в дверном замке. Нужно было эту дверь открыть. Было самое время совершить очередной побег. Нельзя было ждать. Джон был в надвигающейся опасности. Эти фотографии с тем киборгом восьмисотником датированные уже этим временем, послужили ей сигналом к побегу. И нужно было открыть эту чертову в камере палате дверь.
***
Псевдополицейский Джо Остин вышел из длинного полутемного коридора в еще один корпус. Этот корпус был предпоследним, что пришлось ему проверить. Еще оставался Главный и ряд примыкающих к нему небольших помещений и коридоров с переходами.
Он свободно двигался по больнице и не был никем остановлен как полицейский. Лишь кивая своей русоволосой коротко стриженной по военному головой в знак приветствия тому, кто ему случайно встретился. Это могло бы показаться странным, но по всему было видно, что полиция Лос-Анжелеса была тут постоянным гостем. И никто особо не обращал на это внимание, как и на одетого с иголочки, выглаженного и опрятного симпатичного синеглазого с ледяным холодным взором молодого, лет тридцати на вид полицейского.
Часть корпусов была пуста и не контролировалась ночной охраной. Все было под замками, входы и выходы из помещений. Так что пришлось вскрывать замки и проходить сквозь сами решетки перегораживающие проходы в узких метах.
Это был пост №7. Первый этаж. Здесь была дежурная больничная приемная. И место с гораздо лучшим больничным активным ярким освещением. Повсюду горели лампы дневного света. И тут были люди.
Женщина медик и врач дежурная, заступившая в ночную свою очередную смену.
Джо Остин подошел к высокой стойке загородке ее рабочего места. Тут было много сложенных больничных бумаг и папок. Стоял компьютерный рабочий видеомонитор, показывающий какие-то данные по самой больнице.
Но его это не особо интересовало пока.
Дежурная медсестра администратор стояла у рабочего своего стола и копалась там, в каких-то служебных медицинских бумагах. Она была так увлечена работой, что не заметила его приближения.
- Добрый вечер – произнес громко GGA887000809 Джо Остин - Сара Джанет Коннор находится у вас?
Гвен Далтон, испуганно вздрогнув, резко обернулась и увидела напротив себя у отгородки своего рабочего места симпатичного молодого синеглазого полицейского.
- Вообще-то, вы поздно пришли - произнесла в ответ раздраженно, лет приблизительно сорока медсестра Гвен Далтон - Ваши люди были здесь раньше вас и час назад.
- Я не с ними, но мне нужна Сара Джанет Коннор – произнес псевдополицейский Джо Остин - У меня есть дело к ней.
- Но, без ведома, и специального разрешения самого доктора Питера Силбермана я не могу вас пропустить в ее палату - произнесла в ответ Джо Остину Гвен Далтон - Вы должны поговорить с доктором, и потом я вам разрешу пройти к больной. Подождите, я вас пока зарегистрирую.
В это время открылись двери лифта и в помещение вошли сам профессор и врач психотерапевт доктор Питер Силберман и несколько коллег врачей. Они бурно, что-то между собой громко обсуждали. Там впереди них, шел знакомый Гвен Далтон все время практически работающий с ней в одну вечернюю и ночную смену охранник и полицейский Луис Мирелли.
Все, кто шел за ним были одеты и готовились уйти из больницы. Их рабочий день подошел к концу, как и день самого доктора и профессора Питера Силбермана. Но тот пока не собирался еще уходить. У него как всегда было полно здесь работы. Он, отделившись от присутствующих, пошел к себе в свой кабинет в центральном офисе и корпусе больницы, где был еще больничный сменный персонал, работающий в эту ночь.
Гвен Далтон, сделав приятную как всегда улыбку, выпрямившись над своим рабочим местом, проводила взглядом до входных главных дверей уходящих.
Ее напарник по ночной смене полицейский Луис Мирелли закрыл за ними дверь и пошел в сторону стоящих, в один ряд кофейным аппаратам. Его рабочая вечерняя и ночная смена всегда начиналась с бумажного стаканчика горячего кофе. Но сначала, нужно было проверить свой рабочий патрульный участок и все двери.
Гвен Далтон только сейчас заметила, что стоящего у отгородки ее рабочего места не было этого молодого симпатичного синеглазого полицейского. Он просто растворился на этом месте. Исчез, мгновенно, как его и не было совсем.
- Гвен, что ищешь? - произнес мимо
