Тридесятое царство (окончание)

траве.
  - А ежели у него такие воины, как тот пленный, которого мы спрашивали, так вряд ли он и скажет им, куда идут, - согласился Надимир. – Ведёт да и ведёт, пообещав добычу.
  Светь не успел ответить, задумавшись. И был ли у него ответ на это – неясно, потому что когда произнесла свои слова Радислава, он глянул на неё не менее изумлённо, чем другие.
  - Чтобы узнать замыслы Аши-Баши, надобно его и спросить, - сказала она.
  - Самого? – усмехнулся Дивослав.
  - Лучше самого. Так надёжнее.
  Девушка даже не улыбнулась.
  - Поясни, Радя, - попросила Болеслава,. – Чудно говоришь.
  - А как чёрный Предводитель захватывает новое племя? Посылает туда гонцов, они ищут Отступников, которые перебегают к Аше-Баше где больше, 

252
как у Бродичей, где меньше. Вот ушли двое из Куниц, назвались Отступниками и приняли их в… Примкнувшие к Чёрным. Так и мы. Должно быть, дошли до Правителя вести о нашей Дружине и о народе, заселяющем северные предгорья Пояса Рода. Назовёмся разведкой Дружины, желающей выслушать самого Ашу-Башу да и передать всё своему народу, который, может, и перейдёт на сторону Чёрных.
  - Думаешь, он сам станет с нами говорить? – засомневался Дивослав.
  - Станет, друг Кречет. Народ наш большой и крепкий. Ему всегда нужны были Отступники, а среди нас – тем более.
  - Вижу, и ты, девушка, полагаешь, как ваш старший Светимир, что этот злобник поведёт своё воинство на Север?.. Но для чего? Идти четыре Луны сквозь густой Лес с асилками и лютым зверьём? После, потеряв половину ратников, оказаться в Прибрежье, где белая вода? И глядеть на Блаженные острова издали, ибо не из чего там построить множество лодок? – Надимир покачал головой, считая опасения Яриев за свой народ чрезмерными.
  - Когда Южные не поддались ему и дружно собрали большую рать, разве Аша-Баша отказался от нападения?.. Наверно, десяток тысяч, а то и полтора десятка своих ратников потерял он в Великой сечи?.. Нет, не жаль, племич, ему своих чёрных воинов… Теперь у Аши-Баши силища в три десятка тысяч. Трудно стольких удержать в подчинении. К тому же половина – Бродичи и их соседи по Безлесью-Травеню. Эти особенно ненадёжны. Больше из-за угроз перешли к Чёрным, чем поверив в Криведь.
  - Верно, - поддержал Радю Заредар. – Спасение Аши-Баши - движение. Когда долго стоит – воины разбегаются. Он может решиться на трудный поход.
  - Пусть нас и не допустят до самого Правителя, - сказал Светь, - многое разведаем, проехав через селения Выдр, Бобров… Легче будет отправить Радю и Кречетов на Север. Что, юные ратники, до Котугдани удобнее всего добираться от Оленей?
  - Да, у них была лесная дорога туда, - ответил Весь. – Отец мне сказывал. Только мало кто отваживался пользоваться ею: много зверья в Лесу Боды-Велеса.
  - Теперь в ваших долинах чёрного зверья поболее. Будто вы раньше предполагали, что поселитесь вблизи гмуров?.. Всё, друзья, полдня отдохнули – довольно.
  - Отправитесь к Чёрным ночью?
  - Самое время, племич. Меньше выяснять будут, кто такие, если поедем уверенно. Кого возьмём с собою, Див?
  - Кого?! – воскликнули, разом подскочив, Радя и Болеслава. – Нас возьмёте!
  - Опасно это и – весьма. Чёрные женщмн да девиц обращают в жёрухов.
  - А мужчин убивают сразу, кроме Отступников. Даже в прислужники не берут. А вы ведь не собираетесь оставаться у Аши-Баши?
 
253
  - Нет, Радислава. Выслушаем их да поедем к своему народу как бы гонцами Криведи. Ведь не станут же они удерживать таких?
  - То нам неизвестно.
  Светь поднялся.
  - Что же. Южных гмуров мы уже дожидаться не станем, а нас они пусть узнают по этот красивой холстине.
  Решимость Светимира поразила Веся и Потя до бледности.
  - Как же, братья Ярии?! Хотя бы оставьте нам кого-нибудь из опытных ратников. Из вашей приграничной берёжи.
  - Отважный и дерзкий Весеслав. Ты и есть опытный ратник, если сумел уже спасти сотни своих людей из плена. В моей Дружине ведь тоже нет никого старше двух десятков лет. Хотя трое из нас точно остаются, потому что сильно изранены. Для них Радя даст вам нужные травы и мази.
  - Мы и сами раны да хвори хорошо излечиваем, - обрадовался Надимир. – Мигом на ноги поднимутся.
  - Из берёжи только один из них. Но все добрые ратники… И ещё один наш сам просится у меня остаться здесь…
  - Сам? – подивилась Болеслава, а Радя уже смекнула.
  - Меч?
  - Да, мой брат. Я поговорю с ним, а в отбивании пленных, особенно из Бобров, ему равных не будет. К тому же в умениях таиться и бить из лука он мне не уступает.  Разумен и отважен в равной мере, хотя в этом месяце ему только десяток и шесть лет.
  - Мы знаем его, - переглянулся с другом Весь. – Такой достоин стать нашим старшим над ратниками.
  - Вот и всё, братья Куницы. Если Аша-Баша не двинется на Север, мы вернёмся сюда и вместе с вами начнём вызволять жёрухов и переманивать Бродичей. Увеличим рать – станем нападать и на селения. Но если Правитель Чёрных пойдёт через Земли Велеса, мы поспешим к своему народу и за то обиды на нас не держите.
  - Обиды не будет, отважный юноша, - обнял его на прощание Надимир. – Племена птиц и нам станут опорой, когда переселятся сюда, на Юг. Теперь наши пустые селения сгодятся для вас. Не потребуется и обустраиваться в Травене. Чёрные же – как ночь, которая приходит и уходит. А Солнце вечно… Белые боги с вами и родовые птицы-охранители. Свидемся.
  - Боги с вами, дедуня. Свидемся.
  И Ярии ушли в ночь. А чтобы не робели они перед теменью, старший напомнил им, что бог огня светлый Семаргл всегда стоит ночью с пламенным мечом на страже и не пускает в мир зло. Потому, пока восходит по утрам Солнышко, и, значит, правят Землёй и Небесами Белые боги, нечего людям страшиться ночного мрака. Известно всем, что лишь один раз в году сходит Семаргл с Неба по зову прекрасной и усладливой Купальницы, и долго тогда не наступает день. И хотя получает волю в

254
такое время всё зло мира, но готовы люди перетерпеть долгую ночь, ибо она ради любви богов, ради явления в свет чудных детей Семаргла – Купалы и Костромы. Но теперь не такая ночь, и уходящим в её объятия Яриям темень и лес были друзьями, а сверху, с украшенных ясочками Небес, указывал им путь к Праведи светлый меч огнебога. И вместе с ним, со всеми Сварожичами Дружина Светимира становилась защитницей мира, добра и чистоты.





































                                                          255
Повесть 15. Становище Чёрных

  До рассвета дружинники успели многое. Миновав безлюдные селения Куниц, в третью пору ночи они въехали в Земли Барсуков и разделились: три десятка и с ними пса Холеня повёл Дивослав вдоль Леса на Север, а Светимир, Болеслава, Радя, Ладослав и Заредар направились прямиком к становищу Аши-Баши, которое располагалось в селении, где ещё недавно родичем был Олень Тапомир, погибший в Великой сечи. «Посланцев» птиц, будто бы желающих присоединиться к воинству зла, сопровождали два десятка воинов с одним из тысячников Чёрных Кустрыком, потому ехали быстро и задержек им никто не чинил.
  Причиной такой удачливости был вещун Заредар, который не только убедил Яриев, что облегчит им путь своим знанием языков разноплеменного воинства, но и пообещал разговор не с каким-нибудь старшим, а с самим двухголовым Правителем. И точно. Перемолвившись с первым же дозором Чёрных, Заредар выяснил, что Аша-Баша остановился у Оленей, в третьем от Туров селении, если ехать с Юга на Север, что там ратники заняли не только жилища, но и луга вокруг вплоть до реки, за которой начинается Лес. Решили, что в том месте Дивослав и станет ожидать Светя и других.
  Так, разделившись на неравные части, продолжили путь, а Заредар, выдавая себя за пленённого Яриями, добился того, что у Барсуков они получили в провожатые не каких-нибудь Бродичей, а Подлинного чёрного Кустрыка.
  - Добрый подарок Аше-Баше будет! – одобрил тысячник. – Я этого вещуна помню ещё юношей, а теперь мне почти шесть десятков лет. Кончилась его неуловимость.
  - Я сам устал убегать, - возразил Заредар. – Вот попрощаюсь с Правителем и умру.
  - Не успеешь: он убьёт тебя.
  Об этом разговоре Ярии более догадывались, чем разбирали его, потому что вещун объяснял им не всё, только в начале, после же, увлёкшись со старым воином воспоминаниями о далёкой Родине, он и вовсе забыл о своих друзьях. Светю показалось даже, что старик истосковался по родной речи и теперь рад поговорить даже с врагом.
  Хотя Чёрные уже не воспринимали Заредара опасным противником. Скорее – потерявшим разум человеком, упорно сопровождающим их в вечном походе. Видать, с годами, с десятилетиями они уверились, что их единственный выживший вещун не сумеет убедить в противодействии Чёрным даже одно какое-нибудь племя. Гонцы Аши-Баши неизменно переигрывали старика. Криведь побеждала Праведь. И Кустрыка теперь, наверно, забавляла настырность одноплеменника да ещё его небывалое умение всякий раз ускользать от них или тех, кто хватал его, чтобы выдать

256
Правителю.
  Разговор двух Атроганов, едущих впереди, был явно насмешливым с обоих сторон, но Ярии больше глядели вокруг, чем прислушивались, потому что немыслимо изменились селения Южных со дня Купалы. Казалось, они почернели от множества чужеземных воинов, одетых неопрятно, жгущих костры всюду – вокруг селений, между жилищами, под навесьями или превращающих в костры сами постройки и шумно тому радуясь.
  - Они будто робеют перед ночью: много огня, не спят… - сказала Радя.
  Людей племени Барсуков, наоборот, почти не встречалось. Большую часть пленных на ночь запирали, и только те, кто стряпал у костров, подносил Чёрным то еду, то питьё, мелькали изредка, как бесплотные духи природы – безголосые, сгорбленные от унижений, с ужасом в глазах. Это были женщины или девушки. Ни детей, ни стариков дружинники не приметили. Мужчины, верно, все полегли в последней сечи южного народа.
  Больно было Раде, Болеславе и их спутникам видеть такое. Зубы стискивались от негодования, руки тянулись к мечам, но Светь успокаивал и их, и себя – вслух, ибо никто из провожатых не ведал языка аркаидов.
  - Мой брат и Куницы сделают для них, что сумеют. Позаботимся о том, чтобы не пленили вот так наши племена, не понукали нашими матерями и сёстрами, - приговаривал он, сам же привычно мерял глазом дальность для полёта стрелы до какого-нибудь злобного воина, таскающего за косу светловолосую девушку.
  «Верно, мудрая Радислава сомневается, сумею ли я выдать себя за Отступника да равнодушно проехать сквозь расхищенные Земли Южных… - думал он, покусывая губы. – Хотя не надо – равнодушно. Надо видеть всё это. И пусть увиденное после, в сечи, превратится в исступленность и неистовость… Ничего, мы ещё схватимся с вами, безжалостные нелюди. Попомню я вам и убиенных детей, и стариков…»
  - Светь, - окликнул его негромко Ладослав. – Если юноша али мужчина уходит к Чёрным, он бросает свою семью, даже жену и детей?
  - Так, друг.
  - И что, всю жизнь рядом с ним только пленные, жёрухи?.. Может, кому и приятно владеть десятком девушек, да ведь они ненавидят его и никогда не станут любить…
  - Не на любви держится это войско. А на том, что вместе, большой ватагой легче нахищать. Они ведь и детей с собой в поход не берут. Только взрослые воины.
  - Без детей ни у какого