Тридесятое царство (окончание)

Морю. Вертислав долго рассказывал, как ловко он с Радей обойдёт Чёрных вдоль западного склона Пояса Рода и, вернувшись на Север по Подземной дороге, приведёт сюда весь народ, причём обменяет эту дорогу с гмурами на их крепкое оружие, и к осени к Аркогору их племена придут под охраной трёх-четырёх десятков тысяч вооружённых ратников.
  Ладились и рядились целую пору заутра, и, как это бывает часто, решение явилось будто само собой, соединив в себе всё самое разумное из того, что высказали. Замыслили так. Десятки делятся наполовину: одна часть остаётся с Яром и продолжает укрепляться, другая – идёт к Куницам и поступает далее в зависимости от того, что там застанет. Старшим походной Дружины выбрали Светислава, который стал теперь Светимиром.
  Все тут же разошлись, чтобы разделяться и снаряжать всем необходимым уходящих. Меч и Светь отправились осматривать лошадей. Чаемысла – гадать на новый поход.
  - Кулеслав, - обратился в опустевшем Святилище вещун Заредар к своему другу, который спас его от погони Чёрных пять дней назад на краю Травеня, - Кулеслав, Ярии резко спорили и вдруг тихо ушли отсюда. Не понимаю.
  - В вашем народе было по-другому?.. У нас не может быть недовольных после того, как решение произнесено. Пока нет решения – говори, что желаешь. А когда есть – исполняй повеления того, кто общей волею стал старшим. Ты увидишь, старик, как самые борзые и говорливые ратники Яриев будут безропотно следовать любому слову нового старшего – Любомира. А советоваться с другими он будет, только ежели сам того захочет. «Следовать правлению Вещенья племени…»
  - Это ваш Закон?
  - Да.
  - Мудрый народ, что живёт одним Законом… держится обычаев предков… А изменишь обычаи, возьмёшь чужие – тогда разрушение, смерть…
  - Я тебя понимаю, вещун. Племена Соколов, Журавлей, Кречетов, Воронов и других «птиц» самые крепкие в вере. Крепче нас. У них, наверно, ни одного Отступника Аша-Баша не нашёл бы.
  - Да-а… - задумчиво протянул Заредар, которому уже вели его низкорослого коня («возилку», - позабавился кто-то), - да, всякий народ должно что-то… скреплять: язык, вера, любовь к своей Земле. Нет общего – нет народа…
                                                          240
  Он принял в руки уздечку, привычно оглядел своего спутника, которому и отдохнуть-то выпало всего день да ночь, и удивлённо покачал головой: Ярии собирались очень быстро и уже все до одного одели колонтари, шлемы и обязи с оружием.
  …Дружина Светя выступила в начале заполдня. Каждый положил что-то к жертвованиям Сварогу, Перуну и другим богам, каждый подошёл и поцеловал сине-белый стяг аркаидов, которому место теперь было на новой Родине, каждый обнял своих братьев и сестёр по первому походу и поклонился Яромиру за то, что сохранил жизни и многим премудростям научил за последние два месяца. Прощальное напутствие говорила вещунья Чаемысла.
  - Боги с вами, добрые мои братья и сёстры! Верю: свидемся! Как идущим на ратное дело позволяю отступить от тех обычаев, что касательны не веры, а обихода! Начинайте новое дело даже после заката! Не возжигайте ночью костров, если они выдадут вас врагам! И – особо указываю – не опасайтесь Леса, через который, возможно, вам выпадет возвращаться на Север! Известно всем, как в древние времена коварный Дый похитил дитя-Велеса да уронил его в Море! И приплыл Велес к Блаженным островам, и был у него там свой Остров! Из тех Островов вышли наши предки, а. значит, и мы! Потому если станете ратиться против Чёрных, в которых вижу дыевичей, сам Велес начнёт помогать Дружине! Боги с вами!
  - Боги с вами! Свидемся! – раздалось изо всех сторон, и ратники тронули лошадей.
  Светимир поехал впереди, и Меч с Радей стали по бокам его. Но далее все выстроились четвёрками, и Светь, оборотившись, крикнул:
  - Вертислав! Нагоняй!
  А когда тот приблизился, добавил:
  - Разве ты запамятовал, что теперь ты брат мне? С того дня, как одолел с Яром Ящера.
  - И мне брат, - прибавил Меч.
  - Что же тогда? – усмехнулся Рыжень. – Если ты и Радя поженитесь, она мне будет сестрою? Ведь она, наверно, уже отдала тебе свой знак Лады?
  Радислава засмеялась.
  - Светь, теперь ты советуйся со мной, ежели задумаешь с кем брататься. А то наберёшь таких неразумных родственников, а мне после привечать их, когда приедут в гости.
  - Я-то неразумный?!. – вскричал её шалый соплеменник. – Вот пойдёшь одна по Подземной дороге средь духов тьмы! Кто, кроме меня… да ещё Светя, отважится спуститься в Землю?!
  - Ещё доберись туда. Небось, Чёрные уже все леса вокруг Земли Лосей заполонили. Как бы не нашли нашу дорогу, хотя дедуня и хорошо притаил то место…
  Так они и ехали, шутливо препираясь до самого вечера, не

241
останавливаясь в тот день для полуденного застольничанья. Двигались чуть севернее Солнца и вечером, как и задумали, въехали в каменистый проход между двумя большими отрогами. Из-за того, что уцелевшие Куницы прятались теперь в предгорье, решено было Дружине подойти к Землям Южных от западного склона Пояса Рода. Кулеслав обещал привести их на место к исходу третьего дня.
  Пока же выбрали низину, чтобы не видны были издали разожжённые костры, поставили дозорных не вокруг становища, а на ближних скалах и сгрудили коней на одном, окружённом деревьями лугу. Все сразу же ощутили, что этот поход совсем иной. Не очаровывали природу усладливые звуки напевов, не говорили громко и не смеялись у огней, а, быстро состряпав похлёбку, погасили их вовсе, доверяясь мутному свету Луны. Да и людей теперь было вполовину меньше: лишь четыре десятка. Остались с Яром Соколы Верослав, Ретислава, Красислав и Хватислав, десятница Сов Огнеслава, здоровенный ростом и силою мышц Ворон Тореслав. Но и в новый поход со Светем отправилось немало опытных и ухватистых ратников: десятница Болеслава, самая неукротимая из всех девушек Дружины, друг Светимира берёжа Лад, десятник Кречетов Дивослав, двое самых крепких из Уток Месеслав и Боеслав, которым не было равных во владении кистенями, и многие другие.
  …И второй день возвращения к Южным прошёл в спокойствии. Даже гривастени и прочие хищники Травеня держались поодаль и почти не беспокоили. Видно, многочисленные стада тупеней, которые паслись здесь вперемежку с величественными бурогорами, занимали лютых зверей более, чем люди и их лошади. А люди, держась у самого подножия гор ради укрытия, озирали открытые пространства на Западе и Юго-западе, угадывали впереди далёкие Леса Бармы и думали о том, что к осени многотысячный народ Медведей, Лис, Волков, Росомах и их соседей может поселиться где-то здесь, и тогда соединится в одном месте большая часть племён, что покинули когда-то Блаженные острова, и тогда никаким Чёрным и даже самим духам зла не по силам станет одолеть древний народ аркаидов, разделённый ныне волею богов и изменениями в природе.
  В ночь перед третьим днём пути дозорные увидели на Северо-востоке, у самого небостыка, огни костров, и утром двинулись ещё более осторожно, забравшись на самый горный склон. Лошадям было неудобно, но Светь уверял, что здесь сами птицы и прочие лесные обитатели подскажут ему приближение врагов. По ту сторону Пояса как раз был Гиблый лес с большими свирепыми игрунками, и многим вспомнился брошенный Вертем камень, что угомонил предводителя длиннохвостых зверюг. Теперь это казалось забавным, и все трудности, с которыми столкнулись в походе – асилки, ящер, гривастени, кики-мары – блекли перед неисчислимой Тёмной силой, что заполнила собой десятки селений Южных и которая, казалось, начинает изо всех сторон подступать к ним, как только светлый Хорс

242
скатится с Неба и наступит время Дыя и его мрачной жены Дивии. Даже Радя призналась, что плохо ощущает пространство вокруг, а ветры стали ей чужими и непонятными.
  …К полудню четвёртого дня месяца страденя Дружина объехала слева очередную пологую гору, густо поросшую зеленичьем и кустарником-обрютком, и повернула вдоль склона туда, где в двух десятках вёрст находились селения Куниц, теперь – пепелища. Впереди дозором ехали Кулеслав, Вятислав и Бадеслав, лучше знавшие эти места; низом, по высокой траве, - Болеслава и Лад; справа от Дружины, в двух десятках саженей, шёл пешим Рудослав.
  Уже показалось широкое, открытое пространство, и далее нужно было пересечь его в узком, в две версты, месте и снова, укрывшись зарослями предгорья, двигаться к новым, тайным, жилищам Куниц.
  На краю леска, покрывавшего взгорье, Светь подал знак к остановке: следовало осмотреться особенно внимательно.
    - Безлюдно, – говорил подъехавший к нему Кулеслав. – На том склоне позастольничаем, а в подвечер прибудем к своим. Храни их боги, ведь Аша-Баша всегда посылает во все стороны ватаги разведчиков, в слепую не действует.
  - Храни боги ваших людей и нас тоже. Не по нраву мне тот березняк на возвышении: насквозь не просматривается, а для засады очень удобен. Лучшие пути к вашим Землям перекрывает.
  - Это так, да для большого отряда он маловат. Я и сам не раз делал в нём становища, оберегая границы: то, бывало, кто-нибудь из Бродичей рода Батаря попытается нашу животину угнать, а то невесть какие чужени покажутся. Травень без конца, без краю во все стороны, кроме Севера, и много ещё забот и лиха принесёт и нам, и вам, когда поселитесь здесь. Эти Чёрные – только первое испытание…
  - Болеслава! – окликнул Светь свою соплеменницу. – Разведайте тот лесок.
  - Погоди, друг, - вмешался Куль. – Такое сподручнее нам. Подойдём от гор: и вам будем видны, и назад поворотиться сумеем, ежели в нём враги.
  - Добре, брат Куница. Только ближе сотни саженей не приближайтесь. Если у Чёрных такие же низкие и прыткие лошади, как у Заредара, они вас нагонят.
  Южные выехали из-под деревьев и неторопливо направились к березняку, блестевшему полуденной истомой на ярком Солнце.
  - Старик, - полуобернулся, не выпуская из глаз дозорных, Светимир, - а ты не чувствуешь Чёрных воинов издали? Ведь за четыре десятка лет ощущение опасности должно в тебе обостриться получше, чем у любого зверька, на которого охотятся хищники.
  - Было, брат Ярий, - кивнул Заредар, разговаривавший о чём-то с Радиславой. – Год, два, три. Давно… Я устал жить опасно… опасаясь…Я и жить устал.

243

Ехал так: днём сплю, ночью в пути.
  Дружина вся сгрудилась под густыми ветками осин и яблонь и глядела вослед трём разведчикам. Рядом со Светем сидел на своём коне Добослав и пристальнее других, до покраснения в лице следил за отцом и дядей. Он-то и вскрикнул первым, когда из-под деревьев опасного взгорка вдруг выскочили, уже успев разогнать лошадей, десятки ратников-чуженей.
  - Чёрные!.. Светь, это – Чёрные! Что же мы стоим?!
  Куль со спутниками уже осознали угрозу и, поворотив назад, резво погнали коней, а враги всё выходили и выходили из-под кудрявых берёзовых лап и широкой скобой намеревались охватить беглецов.
  - Полторы сотни, - наконец, подсчитала Болеслава.
  - И неясно: все ли вышли на погоню, - прибавил Светимир. – Стоим, ожидаем! Луки наизготовку! В грудь не бить: они все в колонтарях! В головы да ноги! Лебеди, Утки – налево! Журавли, Вороны – направо! Запасных лошадей – в лес!
  Повеления старшего быстро исполнились, а Чёрные всё ещё гнали