громкие любовные непрекращающиеся стоны раздавались на всю комнату. И сотрясалась, скрипя постель.
И тут случилось это…
Вдруг с самим Гаником стало что-то происходить. Он и сам не мог понять что, и это его напугало. На самом рассвете, когда только, только первые лучи солнца пробили Небесный небосвод. Он просто вспыхнул и загорелся необъяснимым ему самому светом. Ганик не донца кончив в саму Луциллы, отскочил от нее, вынимая из нее свой мужской детородный торчащий орган, разбрызгивая детородное семя по постели.
Он смотрел на себя и свои горящие ярким астральным огнем руки и не мог оторвать напуганных широко открытых синих красивых удивленных глаз оттого, что было еще красивее и светилось исходя из его тела. Безболезненно и постепенно наращивая теперь внутри его тела жар. Этот жар привел к боли внутри его, сильной и непереносимой боли. Как множество вонзенных одновременно вражеских копий и мечей в его мокрое от горячего струящегося липкого в ручейках жаркого пота мускулистое тело. Жуткая боль прожгла и голову Ганика, и Ганик схватившись за голову, закричал. А вместе с ним закричала, напуганная увиденным потрясающим и необъяснимым огненным зрелищем, сама Луцилла. Она пришедшая в мгновение от его дикого крика в себя и быстро отползла назад по просторному большому любовному ложу в измятых и красивых дорогих перепачканных их потом и выделениями любви постельных простынях оттого, что напугало ее.
То, что было перед ней, это был уже не ее любимый Ганик. Это было нечто не совсем похожее на человека, и горящее невероятным ослепительным ярким огнем. С огромными, похожими на птичьи крылья, раскрывшимися в разные стороны, и опустившимися на нее с обеих сторон со спины этого существа.
И его лицо. Лицо уже не ее Ганика. А еще более красивое, чем было у Ганика. С горящими синим огненным светом глазами. Лицо, утонченное с острым прямым носом и тонкими изящными губами и очертаниями некоего огненного божества. Существо просто было все в этом живом переливающемся ярком лучистом огне, и оно посмотрело на нее, Луциллу практически в упор, будто первый раз. И снова дико закричало. Закричало на разных голосах, сотрясая весь Варов дом. А Луцилла, закричала ему тоже в ответ. Верезжа как резаная, на весь тоже дом, отползая на заднице, и закрываясь руками от яркого того исходящего от существа исходящего астрального света. Она упала на пол и, в мгновение ока, соскочив, отбежала как можно дальше от постели, прижавшись спиной к дальней стене своей комнаты, голая и трясущаяся от испуга и дикого охватившего ее ужаса.
Луцилла увидела его. Точнее, то, что было пред ней, и было похоже и на Ганика и на еще кого-то, сотканного словно, из ярких искрящихся живых лучей света. И это существо, сотрясая весь дом своим многоголосым криком, соскочив с постели, понеслось к дверям ее женской комнаты, словно не видя ничего вокруг впереди себя, и снося все на своем пути. Ударяясь о стены и вылетев мгновенно через двери. Буквально выбив их собой и сорвав с петель.
Она пришла в себя, когда он, шлепая босыми ногами, понесся по второму этажу дома, и потом вниз слетев по каменной мраморной широкой лестнице на первый этаж.
- Ганик! – прокричала ему вслед Луцилла - Ганик!
Она кинулась следом за ним. Прейдя в себя и выскочив тоже из своей комнаты. И тут же увидела как из своих комнат на вилле выскочил ее брат Луций и отец Лентул Плабий Вар. И тоже побежали вослед за светящимся существом, похожим на ее Ганика. У Луция в руках был меч гладий, и уже было понятно, что будет дальше.
***
- Что это со мной?! Что со мной?! Что?! - кричал, как сумасшедший Ганик, кружась волчком весь в жгучем, обжигающем его тело астральном огне, огне сжигающим все его мускулистое гладиатора Ритария тело, как миллион вонзенных в него ножей и мечей - Что это?! Какая боль! Ардад! Хароний! Мисма! Помогите! Помогите мне, хоть кто-нибудь! Сивилла! Где ты, Сивилла!
Он как сумасшедший от жгучей, пронзившей его все тело боли перебирал все имена и всех кого знал. И думал, что это наступил его конец.
Он вылетел с первого этажа виллы во двор и весь светился и кричал по-прежнему как сумасшедший. И разбегались все и во все стороны, перепуганные те, на кого он налетал. Падая и шарахаясь во все стороны, летя сломя голову. И от него все разбегались во все стороны. Рабы и лающие во дворе собаки.
Он летел, светясь лучистым ярким светом в лучах восходящего яркого утреннего солнца и распугивая лающих и визжащих разбегающихся во все стороны дворовых виллы собак. Размахивая светящимися огромными оперенными ярким астральным светом крыльями. Он так добежал до выездных с виллы ворот, вцепившись в огромный запорный как в крепости наброшенный на петли брус. И тут же он ощутил прикосновение кого-то к своей спине. Чье-то снова касание, касание чьей-то нежной руки, руки похожей на женскую, и та рука остановила его с невероятной силой, придавив к тем воротам и все прошло. Прошла жуткая нестерпимая боль. Все исчезло быстро, как и появилось, и он стал прежним. Мокрым, от текущего по его полностью нагому телу горячего пота. В серой дворовой песчаной пыли, в которой он выкатался, падая и поднимая своими голыми ногами ту пыль.
Он упал на колени, головой уткнувшись в ворота виллы. А огненный свет погас. Просто исчез, и тело Ганика перестало светиться и стало прежним, как и его лицо. Исчезли и горящие астральным огнем огромные оперенные крылья.
- Что это? – тихо произнес, дрожащим голосом он, трясясь всем своим гладиатора раба мускулистым сильным телом от жуткого страха, который только, что пережил и перенес. Но не находил теперь ответа.
- Мама, Сильвия - он простонал, обливаясь горькими слезами. Совсем не мужскими, а скорее детскими слезами как малолетний ребенок – Значит, все правда, все правда и я не человек совсем.
- Что со мной? Мама. Мама, что это со мной? – он не унимался никак и ревел как ребенок.
И тут услышал за спиной - Это то, кем ты должен стать. Ты есть то, что на самом деле, ангел Небесный. Не бойся, все так и должно быть. Сначала просто боль, потом наслаждение той болью и тем, кто ты есть.
Он узнал этот голос. Тот же самый голос как в его том жилище гладиатора Ритария в школе Олимпии. То был ангел Миллемид. И он коснулся рукой Небесного родного сына Бога, произнеся это, стоящему у ворот на коленях Ганику.
- Через это мы все прошли - прозвучал голос Миллемида – И теперь твоя очередь, сын моего Бога.
Это он, Миллемид утихомирил ту дикую еще неуправляемую стихийную силу, что вырвалась наружу из тела Ганика, и окрестил его своим дыханием и прикосновением своей ангела Неба руки, и отлетел в сторону никем незамеченный и неощутимый, расправив свои астральные оперенные огромные птичьи крылья.
Ганик соскочил на ноги от нового ужаса охватившего его, который стоял у него за спиной. Он резко развернулся спиной к воротам, но никого не было перед ним.
Этот голос и то, что он тогда видел в сонном болезненном бреду, теперь напугало его. Потому, что теперь не было как бред. Это была явь.
- Кто это! – он крикнул, давясь в пересохшем горле от ужаса своей слюной – Что происходит?! Кто ты?! Кто ты такой?!
Но в ответ тишина.
Ганик закрутил во все стороны своей русоволосой запыленной песчаной пылью головой, но никого. Только лай перепуганных дворовых собак, окруживших его у ворот виллы, которые, пытаясь укусить его за ноги, и по-переменки то бросались, то трусливо отскакивали от него.
Он никого так и не увидел, только бегущего на него с мечем гладием и, с криком брата Луциллы Вар, Луция Плабия Вара, полуголого, видимо, сразу, выскочившего на его крик из постели. И за ним палача и надсмотрщика за рабами виллы Касиуса Лакриция. Потом самого сенатора и хозяина этой загородной виллы консула Рима Лентула Плабия Вара. И его помощника по вилле Арминия Репту. Чуть на отдалении бегущих рабов и слуг Лентула Плабия Вара, и его стражу. И там же за всеми следом, и как бы чуть в стороне в одной нательной на голое тело полупрозрачной розовой инстите, бегущую к нему его любимую, перепуганную в ужасе и слезах Луциллу Вар.
***
Он сам первым бросился на Ганика. Сам со спины, подстрекаемый своим отцом Лентулом Плабием Варом. Луций Плабий Вар, выскочив из дома и слетев как пущенная с оборонительного самострела корпиона мощная сносящая с ног любого врага стрела, и размахивая острым, заточенным как бритва мечем гладием, младший Вар бросился на Ритария и любовника его сестры Луциллы Вар Ганика.
Все произошло почти мгновенно. Никто так ничего и не смог понять или что-то успеть. Только успели сбежаться все в этом имении Варов слуги, и рабы. Услышав лязг и удары мечей, и неистовый крик самого младшего Вара. Крик и проклятия с угрозами в сторону любовника его сестры Луциллы раба гладиатора Ганика.
Сзади Луция выскочил и его Луция отец старший Вар. И тоже, кричал на весь двор, чтобы его Луций убил этого ебаря его дочери и сестры младшего из Варов. Что пора с этим уже кончать. Старший из Варов не подбирая особо правильных слов, кричал и ругался на весь свой обширный двор огромной виллы. И, подначивая своего сына младшего из Варов на убийство Ганика. Сюда же, как из-под земли выскочил и главный домоуправитель всем здешним хозяйством Арминий Репта и палач виллы, и надсмотрщик за рабами Касиус Лакриций. Прилетела вся до этого почти незаметная в имении вооруженная стража поместья первого сенатора и консула Рима. Они мгновенно были уже возле своего хозяина и были даже напуганы такой сценой. Один так и остановился за спиной Лентула Плабия Вара, второй понесся, прямо опережая и догоняя бегом его сына младшего Вара. Неизвестно с
