выдержу чушь в вашей голове читать.
-А вы не читайте!- сказал Рублев.
-Не могу, Егор Игоревич, интересно!
-Нет, чем вы подтвердите, что он девятнадцатого века?- нежданно-негаданно сказал Аистов, и все удивленно посмотрели в его сторону.
«Ты ошалел, Борис Борисович?! Мне срок светит, а ты - в шляпе не уверен!»- возмутился про себя Бобров.
-Справедливо!- сказал Дмитрий Сергеевич и обратился к Аистову: Хотя вас я понимаю, у меня тоже были сомнения, когда Иван Иванович подарил мне цилиндр со словами, что этот головной убор принадлежал Александру Сергеевичу!
Рублев округлил глаза.
-Да, да, именно так, Егор Игоревич, я тогда тоже, как и вы, чрезмерно удивился.
-Кто такой, этот ваш Александр Сергеевич?- спросил Аистов.
«Молчи, дурак, а то доплачивать придется!»- про себя воскликнул Бобров и зверем посмотрел на Аистова.
-Однозначно!- строго и решительно сказал Дмитрий Сергеевич, и Бобров почувствовал себя скверно, представив себе переезд из благоустроенной квартиры в центре города в деревню к теще.
-Так кем будет Александр Сергеевич?
-Что значит, кем будет?!- возмутился Дмитрий Сергеевич.- Он один из лучших сынов человечества! Человек, который благодаря своему гению, подарил России язык, с помощью которого о ней узнал весь мир! И стыдно не знать звезду, которая взошла на небо не в каком-нибудь Зимбабве, а в России! Справедливости ради будет сказана, Петруша и здесь отличился, в первую очередь ему обязана Россия за поэта с мировым именем. А о Петре Великом только и слышно, как он стриг бороды и парился с девками! А то, что именно ему Россия обязана всем, начиная от флота, северной столицы, фейерверков, нового года с елкой, вплоть до первой газеты, музея, Академии наук, введению арабских цифр, упрощению алфавита и массе полезных вещей, все молчат! Другими словами, никакой справедливости!
-А доказательства?!- сказал Аистов.
-Ну, знаете! Вам что, Александра Сергеевича с того света призвать, чтобы он сам подтвердил?!
Аистов посмотрел на Боброва и мотнул головой в знак того, что овчинка выделки не стоит. У Боброва полезли глаза на лоб, и он указательным пальцем покрутил у виска.
-Я что, для себя одного стараюсь! - воскликнул Аистов.- А если цилиндр не настоящий, куда мы его потом денем?!
-Я его носить стану!- взорвался Бобров. - Тебе этого мало?!
-Вот если бы имелся каталог, и можно было сверить! – сказал Аистов.
-Каталог? На что?! На цилиндры!- изумился Дмитрий Сергеевич, а Рублев не выдержал, и рассмеялся.
-Да, именно на цилиндры!
-А библию с автографами Отца, Сына и Святого Духа вам не надо?!
-А есть?!
Дмитрий Сергеевич задумался и серьезно сказал:
-Ну, в принципе можно устроить!
-Сколько вы хотите?
-Вашу жизнь!
-Дороговато, конечно!
-Вы еще сомневаетесь?!
-Доказательства!
-Они вам распишутся!
-Кто - они?
-Те самые!
-Я подумаю!
-Думайте, у вас два года осталось!
-Это много, я могу решиться уже сегодня вечером.
Дмитрий Сергеевич улыбнулся:
-Хорошо, я пришлю к вам Ивана Ивановича с кувалдой, чтобы вы наверняка получили автографы!
-Я подумаю!
-Что значит, подумаю?! Вы решили или нет?!
-Я не знаю!
-Тогда не морочьте голову и давайте меняться!
Аистов посмотрел на Боброва. Тот был подавлен и от нервного потрясения, что теперь уже однозначно придется жить у тещи, а не в пятикомнатной квартире, у него дергался левый глаз.
-Не мешало бы все-таки посоветоваться со специалистом по цилиндрам, чтобы было уже наверняка!- сказал Аистов, и у Боброва в придачу к левому глазу задергался правый.
-Доказательства? Хорошо, вот вам доказательства!- сказал Дмитрий Сергеевич. Рублев вздрогнул. Бобров перестал трястись. Аистов не понял.
Улица растворилась. Наступила гробовая тишина. Повалил снег. Вокруг Дмитрия Сергеевича и вышеперечисленных героев ни одной живой души.
Рублев лихорадочно крутит головой по сторонам. Бобров ничего не делает, но восклицает про себя: «А еще говорят, бабы- дуры! Моя - не как все! Она купила шубу! Предчувствовала, что резко похолодает».
Аистов громко спрашивает:
-Что это?
Дмитрий Сергеевич прикладывает указательный палец к губам. Аистов кивает головой в знак того, что понял.
Раздается топот коней и звук подъезжающих карет. Все оборачиваются на шум и замирают.
На заснеженную поляну выезжают две кареты, тут же из них выходят люди в черных цилиндрах и черных развевающихся плащах. Кто-то пьян, кому-то все равно, кто-то кого-то просит примириться, самый серьезный считает шаги.
Кто-то кричит: К барьеру!
Кто-то кого-то пытается остановить и кричит всем: «Господа, опомнитесь!»
Кто-то кому-то восклицает на ухо: «Примирение невозможно! Дуэли не избежать!»
Каждый дуэлянт занимает свою огневую позицию. Раздаются выстрелы.
Кто-то отворачивается, кто-то закрывает глаза. В облаке порохового дыма кто-то падает и с него слетает цилиндр. Кто-то курносый и маленького роста показывается из кустов и ловко прячет головной убор под плащом.
Опять гробовая тишина.
Тот же самый переулок, что и был.
-Монету, пожалуйста!- произносит Дмитрий Сергеевич, и его голос оживляет улицу. Голоса, шум машин, звон подъезжающего к остановке трамвая…
Рублев не верит своему счастью. Бобров громко восклицает:
-Моя, как все!
Аистов спрашивает:
- Что это было?
«Гипноз!- стал думать Бобров.- Мол, покажу ему, что его ждет, если взятку не даст. Матерый! Высшую меру наказания станет запрашивать, если откажусь! Но как? А вот так! Скажет, что вы свидетель убийства. Мало! А кража шляпы?! Боже мой, как я раньше не догадался! Прокурор хочет мне краденое сбыть, а потом навести, если что! Вот и верь теперь прокурорам!»
-Что вы опять себе навыдумывали?!- воскликнул Дмитрий Сергеевич.
«Вот он, значит, какой! Это что, выходит, я за свои деньги должен думать только то, что он хочет? Дудки! Стану думать, как мне заблагорассудится. У нас демократия думай, что хочешь - всем наплевать! А этому нет! Прокурор - не водитель трамвая! Значит все, как было, так и осталось» - подумал Бобров и достал из кармана монету. Рублев тяжело дышал. Произошедшее произвело на него эффект разорвавшийся бомбы, и он не мог говорить и ничего не слышал.
Аистов не выпускал из рук цилиндр и думал:
«А можно ли верить такому доказательству»?
«Неужели свершилось»! – подумал Дмитрий Сергеевич и взял рубль Анны Иоанновны. Портрет императрицы с брошью на груди на монете отсутствовал.
-Что за оказия!
Промелькнула женская фигура в голубом пышном платье.
-Держите, ее Егор Игоревич, а то потом не догоним!- закричал Дмитрий Сергеевич.
-Еще одно доказательство?- вскликнул Аистов.
-Заткнись! Дороже, выйдет! – закричал Бобров.
-Кого держать?- закричал, очнувшись, Рублев.
-Анну Иоанновну!
-Этого не может быть!
-Что значит, не может?!
-Вон та статная женщина в голубом платье с орлиным профилем?
-Нет, бабушка с вязанкою грибов. Ну, конечно же, она! Ну что же вы стоите?! Она прыткая, десять лет на престоле пробыла!
Рублев сорвался с места и побежал.
«Он с прокурором заодно»!- подумал Бобров.
Словно из-под земли выросли одиннадцать слуг господина.
-Группа захвата!- воскликнул Бобров.
-Странные у вас доказательства!- возмутился Аистов.
-Держите Анну Иоанновну! - закричал Дмитрий Сергеевич. Только прошу вас без рук!
Все слуги, как один, побежали следом за Рублевым.
«Неужели дубинками забьют дамочку? Нет, эти сразу застрелят!»- подумал Бобров.
-Да ну вас к черту с вашими бестолковыми мыслями, отдайте цилиндр!- воскликнул Дмитрий Сергеевич и выхватил из рук Аистова головной убор.
«Вот они прокуроры, какие, наобещают с три короба, а потом - шляпу в руки, рубль в карман и поминай, как звали!»- подумал Бобров.
-Я вам не прокурор!- крикнул Дмитрий Сергеевич, и у него в руках объявился еще один цилиндр, как две капли похожий на первый. – Вот, возьмите – это цилиндр Дантеса! Ни мне, ни Ивану Ивановичу его головной убор не пришелся по сердцу!
-А доказательства?
-Через два года вам Дантес подтвердит, как говорит Иван Иванович, самолично!- сказал Дмитрий Сергеевич и побежал вслед за остальными.
Бобров сорвался с места и тоже куда-то побежал.
-Ты куда?- крикнул Аистов ему вслед.
-Квартиру продавать!- выкрикнул Бобров, не оборачиваясь, и скрылся за углом дома.
Аистов спрятал цилиндр в синий полиэтиленовый пакет, сел на свой низенький стульчик и раскрыл газету «Аргументы и Факты». Зачем? Наверно, чтобы найти доказательства.
А в это самое время в переулке творилось что-то страшное. Ростов еще такого не знал!
Анна Иоанновна, как было уже сказано, статная женщина с орлиным профилем, бежала по улице. Народ врассыпную как на корриде. Крики вопли и проклятья, чьей товар в одночасья был навсегда испорчен и превращен в подобия футбольного меча, как пули на передовой летели по переулку. А когда у половины слуг улетели шляпы и в солнечном свете блеснули рожки, начался массовый психоз, и побежали уже все, кто были на улице. Триста человек, а то и больше. Все летело вверх дном, а кто-то умудрялся воровать на ходу. Рублев потерял из виду голубое пышное платье, и хотел было остановиться, но его с диким ревом подхватила толпа и понесла на руках.
-Спасайте Егора Игоревича!- закричал Дмитрий Сергеевич.
Двое слуг проделали что-то невообразимое. Они подпрыгнули верх и побежали по плечам людей. Настигли похитивших Рублева и стали их щекотать, чтобы они немедленно отпустили учителя истории.
-Прошу вас, только не до смерти!- велел Дмитрий Сергеевич и кричал другим: «Держите Анну Иоанновну, но только - без рук».
Удирающая неожиданно замерла на входе в рынок тканей, и с любопытством, присущим истиной женщине, стала разглядывать материал, наверное, выбирая себе подходящий отрез на платье.
Воспользовавшись случаям слуги оторвались от земли и по воздуху ринулись в сторону Анны Иоанновны.
-Какой кошмар, так нельзя! – закричал Дмитрий Сергеевич, и слуги, и все люди, кроме Рублева, замерли черт знает как.
Неописуемое счастье посетило бы художника, и он наверняка схватился бы за кисть, если бы только стал свидетелем необыкновенной сцены, когда сотни людей в причудливых позах стараются друг друга перещеголять в пластике. Слуги, удумавшие, если судить по возгласам Дмитрия Сергеевича, учинить недопустимые вещи, так вообще застыли в воздухе в нескольких сантиметрах над головой Анны Иоанновны в виде раскрытого зонта. Красота непередаваемая. Рублев с замиранием сердца стал пробираться через невероятную кучу. Он смотрел, как кто-то на ком-то сидел, как одна гражданка умудрялась стоять на одной руке, а свободной рукой держать за нос молодого мужчину, который лежал, в то время как на нем какой-то старичок замер в позе лотоса. Другими словами, «зайчики в трамвайчике и жаба на метле» - сущая ерунда по сравнению с тем, что вытворяли граждане друг над другом или, скорее всего, что жизнь вытворяла над ними. Условия, в которых живет человек, могут делать с ним, что угодно и когда угодно. И не русскому человеку это рассказывать, он знает это как никто на свете, убеждаясь в этой малоприятной истине ежечасно на собственном примере.
-Ну, Бобров, так Бобров!- сказал Дмитрий Сергеевич и у него в руке оказался ярко алый, как кровь альбом с вышитым золотом гербом дома Романовых. - Это же надо так навыдумывать, чтобы у меня из головы элементарная вещь вылетела!
-Что будет дальше, если так все начинается?!- выкрикнул
