Морковкой и Мороженкой…
– Когда я уже был подполковником, несмотря на детишек (Аленку и Ванечку!), пришлось все-таки разорвать с ней семейные узы, – трагически подытожил Аноним…
Наше блуждание по дворам и закоулкам сопровождалось накатывающим непривычно мощным исподнебесным гулом, кой в конце концов надавил на ушные перепонки практически иззенитно…
Задрав голову, я приостановился и принялся ждать появления в поле зрения чего-то самолетного. Моему примеру последовало несколько прохожих, в том числе и Аноним…
Вскоре из-за кровельного карниза обшарпанной малоэтажки выплыл летящий на довольно-таки приличной высоте самолет, белопуховым расчерчивающий небесную голубизну. И тут же посыпался извергаемый зеваками град комментариев:
– Ме-елок как клоп, а гуди-ит будто стая медведей.
– Медведи стаями не обитают.
– Военный(!), однако. Вот и гудит по-военному.
– Ясно, военный! Сверхузвуковой банбандировщик.
– Не, не военный. Эмчээсниковский.
– Да с щё?!
– Точно ихний! Эмчээсникам ж был даден приказ в каждый полдень Москву для освежения поливать с пожаротушительных самолетов. Вот, видать, сегодня и начали.
– Чем поливать-то приказано? Дезодорантами?
– Вот только старшим хамить не надо! А?.. Да откудова ж столько энтих дезодорантов напастись?!..
Вслед за первым из-за карниза выплыла еще пара таких же самолетов, прервав внутридворовые кривотолки и вкупе с лидером обозначив вершины равностороннего треугольника…
– Ни-и руля-я себе-е! – положил возобновлению прерванного комментирования некто басовитый, – Бля буду, не нашенские! Российские этак не летают!
– А как российские летают? – поинтересовался кто-то младоголосый.
– А хрен их знает, как они летают! – озадачился бас, – Но точно, не так!
– Поди-ка.., война?! – запаниковала какая-то женщина, – Неужто америкосики нас бомбить прилетели?!..
– Да не военные это борта! Окститесь, цивильные! – с превосходством над остальными объявил Каин-Аноним, – Гражданские то – пассажирские! «Доинги тридцать десятые»!..
Из-за крыши выплыла еще пара самолетов, образовав подобие журавлиного клина…
– Не, не они! Пассажирские кучами не летают! – возразил басовитый, – То товарняки свинячий навоз в Копенгаген на экспорт поперли!
– Да какой вам, дяденька, в залупу наво-оз(?!!), если он европейскими санкциями еще с прошлого года обложен! – прозвонкоголосила со второэтажного балкона белобрысая, пухлолицая и на глазенки шаловливая девчушка с виду лет этак чуть более десяти.
– Ты зачем, пигалица, чужую залупу как последняя прошмандовка похабно поганишь?! – угрожающе потрясая скрипичным футляром, возмутилась стоящая прямо предо мной ухоженная интеллигентка, – Ты почему, курва, не в школе?!
– От курвы слышу! – невозмутимо парировала белобрыска, – Какая мне в задницу школа(?!!), если уж с третьим на сносях!
Ахнувшие зеваки, отвлекшись от самолетов, дружно сосредоточили внимание на облокотившейся на балконные перила забияке.
– Не обращайте на нее внимание! – прозвучало сзади от меня, – Это баба моя узаконенная! Шизанутая малость на голову!
Синхронно обернувшиеся созерцатели спонтанного самолетного шоу, узрев простецки приодетого приземистого мужика годков этак сорока с хвостиком, дружнехонько потеряли дар речи! Лишь какой-то очкастый монах иль священник ошарашенно простонал:
– Педофи-и-ил…
– Да никакой я, отче, не педофил! – испуганно заозирался назвавшийся законным супругом нагло лыбящейся с балкона белобрыски, – Гра-аждане хоро-ошие-е!!! Би-ить не на-адо! А? Мне от боли до жути плохеет!
– Да как же тебя не бить-то(?!), пога-а-ане-ец ты э-э-этаки-ий!!! – энергично закатывая рукава сутаны, шагнул к объекту всеобщего внимания предусмотрительно снявший очки представитель религии, – От боли тебе, значит, плохеет?! А покажи-ка того, кому от нее хорошеет!
Да я сейчас тебя собственноручно изувечу как бог черепаху! Да я тебя сейчас в бараний рог скручу и заставлю жевать свои грешные муди!
– Заче-ем жева-ать ваши гре-ешные му-уди(?!!), божий угодник! – взмолился павший на колени и воздевший трясущиеся руки к численно все нарастающему и нарастающему авиационному клину, – Какой кайф вам от этого(?), не понимаю! Давайте, я лучше полобызаю… ручку вашу святую! Как в церкви на службе! Если, конечно, побожитесь, что драться не станете!..
– Сейча-ас бу-удешь, маньяк, лобыза-ать мой кула-ак! – подступая к потенциальной жертве, прорычал священнослужитель.
– Э-э-эй ты-ы(!!!), по-оп! – забазлала с балкона белобрыска, – Ты какого хе-ерала на моего му-ужа наезжа-а-аешь(?!!!), скоти-ина! Е-если с него-о хотя бы оди-ин волосо-ок упаде-ет!!.. Я-я тебя-я ли-ично-о кайло-ом откастри-ирую-ю-ю!!!
Мелома-а-ан!!! Он чего-о?! Предъявляет?!
– Предъявля-яет, Матильда, что я-я педофи-и-ил!!! – завопил цепко ухваченный монахом за шиворот Меломан.
– Ру-уки про-очь от на-ашего зя-ятя-я(!!!), плебе-ей! – взбудоражил атмосферу кукольноголосый истошный вопль.
– Мама, папа, вовремя успели! А то бы этот поганец осиротил ваших внуков! – возликовала Матильда, – Тогда я не буду спускаться! Без меня разберетесь!..
Численно посолидневшая толпа, пошарив по себе десятками глазных пар, сосредоточилась на нагруженной ручной кладью явно пенсионного возраста лилипутистой супружеской паре и-и-и… И быстрехонько-пребыстрехонько выяснилось, что торчащая на балконе зарыпастая белобрыска – их давным-давно совершеннолетняя и замужняя за Меломаном младшая дочь-лилипутка!..
Кто-то принял развязку с облегчением; иные же, с вожделением предвкушавшие увлекательнейшее зрелище, приуныли, но… Всего-то на считанные мгновения, потому как доселе интересовавшее всех авиационное шоу не окончилось, а наоборот – достигло невиданного размаха: первые самолеты уже скрылись, но на небесную сцену выплывали все новые и новые лайнеры, срывая аплодисменты наиболее активных зрителей!..
– А я говорю, не навоз это на экспорт! – тыча пальцем в зенит, напрягалась на балконе беременная третьим Матильда, – На поставки российского навоза наложены санкции!
– А не скажи, дорогая!– петушился снизу Меломан, – Не спорю, наложены! На все виды! Кроме кошачьего! Вот его-то и прут самолетами иль в Осло, иль в Копенгаген, иль даж в Лондон с Парижем!
– Гонишь, Мелаша! – негодовала Матильда, – Отку-уда сто-олько коша-ачьего(?!!), чтобы тако-овскую-ю самолетную армаду затарить!..
– О че-ем спо-ор(?!!), россия-я-яне-е!!! Не о то-о-ом(!!!) спор, ручаюсь! – переорал всех указующий в небо интеллигентного облика (при шляпе и галстуке) хиловатый на вид вертлявый мужичок, взобравшийся на крышку новомодного на то время в столице прозрачного мусорного контейнера, – Это ж сва-адебная кавалька-а-ада!!!
– Бреши, Емеля!! Твоя неделя! – попытался осадить новоявленного оратора Аноним.
– Газет не читаешь?!! – заметался по оппоненту горячечным взором обозванный Емелей.
– А чего их читать-то(?), если есть интернет! – привел контрдовод Аноним.
– Не слушайте его, сограждане!! – окинув брезгливым взором бомжевидного соперника, призвал вертлявый оратор, – Ну откуда у таких интернеты?!!
– Оттуда! – цинично похлопав себя по паху, огрызнулся Аноним и молча уставился в авиационно разукрашенные белизной голубые небеса.
– Это ж не авиаперево-озки, а сва-адебная проце-ессия!! – не обратив внимания на похабный анонимский жест, продолжил торжественно указующий в небеса темпераментный оратор.
– И кто ж женится?! – произнеслось из толпы.
– Аликхе-ер Ошале-елов до-очку за-амуж выдае-ет!!! – невзирая на относительную малошумность, во всю глотку пробазлал неистовый оратор…
Далее общение продолжилось в форме налагающейся на самолетный гул пресс-конференции:
– А хто таковский энтот самый Алик(?), который хер!
– Грех не знать великих сограждан! Этот Алик всем Аликам Алик! На его нефти с газом мно-о-огое-е(!!!) де-ержится!
– А-а-а! И куда, и откуда эта свадьба на самолетах поперлась?!
– На банкет с регистрации брака!
– Бре-е-ешешь, любезный! Из ЗАГСа на пьянку-то все путевые попадают пешком иль на автомобилях! Знаешь ли(?), на реактивных самолетах с улицы на улицу непролетаемо: и на перекрестках хрен повернешь, хрен разъедешься; и по прямой встречно крылья цепляются!
– А с чего вы взяли(?), любезный, что с улицы на улицу!!
– А как?!
– А так! Поясня-яю для недора-а-азвиты-ых!!!
– А сам-то неужель переразвитый!
– Вы будете слушать?!!
– Я слушаю!
– Так вот! Согласно программе, регистрация брака на Ханты-Мансийщине! Потом катание молодоженов с гостями на самолетах! В том числе и до Тюмени, где новобрачные навечно навешивают на перила моста Влюбленных пудовый червоного золота амбарный замок!
– Ага! Сказанешь тож!.. Навечно! Да его в первую ж ночь местная шпана скоммуниздит!
– Не скоммуниздит! У этого самого замка до скончания веков будет неусыпно дежурить до зубов вооруженная охрана Гохрана!
Итак, из Тюмени свадебная процессия берет курс на запад!
– На Канары?!
– В Санкт-Петербург! Банкет состоится в императорском Зимнем дворце! А под дискотеку зарезервирована площадь Сенатская!.. Жених-то из местных! Сын Генерального шашлычника Санкт-Петербурга Трезора Собакошвили!!
Над столицей же, граждане, свадьба пролетом!
– А нам-то – народу – в честь праздника будут деньги пролетом кидать?!
– Монеты с этакой высотищи очень травмоопасны!
– Ну пущай бы купюрами нас обкидали!
– Купюрами, граждане, дорого! Но-о.., чем черт не шутит?!
– Не упомина-ай всуе дья-явола, а то в бара-аний ро-ог сверну-у!! – пригрозил переполняемый агрессией напяливающий очки священнослужитель.
– Свернет и его ж муди заставит жевать! Ему это нравится! В кайф! – подсуетился какой-то доброхот.
– Так это ж форменный самосуд!! – возмутился пританцовывающий на мусорном контейнере самозваный оратор, – Су-уд оди-ин – только бо-ожий!!!
– Ему, Господу, за всеми не уследить! Вот и такие сознательные вроде меня ему на Земле карать подсобляют! – пояснил служитель религиозного культа…
Кто-то потянул меня за рукав. Я обернулся. То оказался Аноним.
– Айда, Веня, куда шли – в гости ко мне, – пробормотал он, – Их и до ночи не переслушаешь. А свадьба уже пролетела. Денег с неба точно не будет. А если и будут… Пока-а-а до земли допорхают с тако-ой верхотуры… Айда, дорогой.
– Айда, – согласился я, и мы двинулись в путь...
На каком-то этапе нашего зигзагообразного путешествия по дворам где-то сбоку восторженно прооралось:
– Ка-а-аин(!!!), в рот тебе коньяк армянский! Одолжи, в рот те ватрушку, двести двадцать рублей!
– Да ради бога, – запуская заскорузлую ладонь в одежные недра, соблаговолил мой уже практически приятель, – Двести двадцать – не триста тридцать, Шырялыч.
– Оно так! – согласился накануне вышмыгнувший из подъезда с себе подобием женского пола отстойного облика бомжара, – С дающим грех спорить! А чего где-то только что шибко гудело? Аж весь подвал ходуном!
– Да туча америкосовских стратегов прилетала побомбить Мавзолей Ульянова-Ленина! – погнал пургу Аноним.
– И как?! – воспылал неподдельным интересом Шырялыч, – Удачно? Жив ли Ильич?
– Да никак, – произнес дурогон, – Наши дэпээсники загнали транспорт на штрафстоянку, ободрали
