что всякие те чисто же технические новшества нашу жизнь сколь достойно улучшают, а также и ярко и красочно развивают весь наш чисто житейский ум.
И ведь ничего такого яростно отрицать вовсе и близко совсем абсолютно нельзя.
И может, оно и впрямь действительно так!
288
Однако само же развитие человека, как вполне полноценной личности пока ведь явно вовсе-то совсем никак не зависит от этаких нынешних обыденных факторов, как тот самый сколь беспечно обеспечивающий нас донельзя вот будто бы всем нам жизненно необходимым величаво всеблагой технический прогресс.
А, кроме того, он может вдруг оказаться, на редкость беспечно направлен в точку, которая затем и окажется точкой невозврата для буквально всего рода людского.
И, конечно, вовсе ведь совсем не следует сходу чернить и в гиблом огне испепелять ту самую отчаянно вот чрезвычайно же изобретательную нынешнюю инженерную мысль.
Причем если уж и начать вести себя, куда поболее обдумано, то вот можно еще будет и впрямь задействовать технический прогресс именно дабы постепенно и вполне продуманно преступить к перевоспитанию масс в относительно другом и пока никак так совсем не свойственном им духе.
То есть, в принципе, его будет возможно разумно использовать, в том числе и на то, чтобы сделать людей несколько образованнее, развить и усилить в них чувство морали.
289
И как уж нечто подобное и впрямь-таки может чисто, затем еще выглядеть, на самой, что ни на есть довольно-то простецки и чисто житейски полностью элементарной практике быта?
Ну, так никто чужого и близко себе не возьмет, дабы потом на том разом и погореть, да и в тюрягу весьма надолго затем загреметь.
Воруют лишь ради того, чтобы получить посредством чего-либо подобного всякое даровое добро или же максимальную выгоду при перепродаже.
А в случае, коли кража незамедлительно обнаружится и ничего другого, кроме больших и крупных неприятностей, это никому тогда сулить вовсе-то уж далее нисколько не будет…
Нет, надо бы прямо вот про то в самый полный голос сколь еще незатейливо обронить, никто ведь на подобное дело попросту и близко вот тогда не пойдет.
Истинных клептоманов не так уж и много.
290
Причем в точности в той же манере можно как есть и впрямь-таки во всеуслышание явно заговорить, в том числе и о прививании хороших манер и нравов при помощи легких ударов электрошоком, вместо той донельзя тупой отсидки в течение нескольких месяцев с точно такими, как и сам малолетний воришка, биндюжниками.
Вся эта шпана оттуда разве что лишь безнадежно похуже, да и до чего вполне так на взводе некогда после выходит…
И ведь главное от подобного, зачастую на редкость совершенно никчемного наказания прока никакого нет, хотя еще возможно при этом допустить, что тем еще власть имущим, этот повсеместно и поныне существующий террариум с гадюками в чем-либо принципиально, так как есть, действительно выгоден.
Их-то время от времени зачастую ни так уж и надолго по отбытии очередного срока попросту вот беспутно выпускают обратно на волю…
Причем делается как раз для того, чтобы этакого рода мелкие воришки сколь беспрестанно всячески отвлекали внимание общества от тех главных ворюг, что крадут больше всех, и главное, что именно как есть из большого и общего нашего кармана.
291
Ну а коли бы выдали подростку хорошую порцию электрического тока, и то ведь дело и близко вот никак не смертельное, однако при этом достаточно так более чем весьма поучительное…
А и вправду лучше тот малец несколько месяцев своей жизни попросту вообще никак не проживет, чем он раз и навсегда после тюремного срока приучится быть сколь и впрямь постоянной угрозой всему тому со всех сторон его обступающему обществу.
Причем если электрошок использовать вместо тюремного заключения, а не в добавку к нему, то никто тогда уж сильно совсем не озлобиться.
Ну а если озлобиться, так далеких от суши островов во всех океанах вполне вот и вправду хватает.
И оттуда портить проблемных подростков будет уж взрослым уголовникам до чего весьма и весьма явно так сколь затруднительно.
Колония для малолетних нарушителей закона — это школа, откуда ученики выходят закоренелыми преступниками.
292
А вот чего, собственно, думают о тюрьме как о методе исправления два великих классика русской и общемировой литературы.
Достоевский «Записки из мертвого дома»:
«Но я твердо уверен, что и знаменитая келейная система достигает только ложной, обманчивой, наружной цели.
Она высасывает жизненный сок из человека, энервирует его душу, ослабляет ее, пугает ее – и потом нравственно иссохшую мумию, полусумасшедшего представляет как образец исправления и раскаяния».
Чехов «Остров Сахалин»:
«В пользу системы общих камер, я думаю, едва ли можно сказать что-нибудь хорошее. Люди, живущие в тюремной общей камере, – это не община, не артель, налагающая на своих членов обязанности, а шайка, освобождающая их от всяких обязанностей по отношению к месту, соседу и предмету. Приказывать каторжному, чтобы он не приносил на ногах грязи и навоза, не плевал бы на пол и не разводил клопов – дело невозможное. Если в камере вонь, или нет никому житья от воровства, или поют грязные песни, то виноваты в этом все, то есть никто».
293
И зачем это почти в самом конце книги, по большей части явно ведь посвященной как раз-таки той, до чего уж ныне насущной теме экологии, приводить изыски из классиков по поводу мест не столь отдаленных?
А между тем дело тут в том, что тот, и впрямь-таки неуемный технический прогресс всю же планету вскоре вполне доведет до полнейшего истребления всей той, где-либо доселе как есть полностью-то пока более-менее свободно существующей жизни.
Это ведь только сегодня она весьма бескрайне так еще раздольно обитает в тех самых своих, и вправду как есть до конца исключительно естественных природных ареалах.
Но это только разве что пока и как есть именно что до поры до времени…
Поскольку как-никак, а после четкого и верного окончания того самого им сколь беспринципно и делово более чем давно разом начатого современный человек, без тени сомнения, явно уж и будет довольно-то надолго затем со временем фактически заперт в казематах подземных убежищ.
И если он оттуда когда-нибудь и выберется, то ведь отправится он прямиком назад, в дикую природу!
И пока, вот никак, то еще не поздно, нужно бы всячески притормозить тех самых смело вооруженных тяжеленым ломом, кто порою на редкость немыслимо и впрямь порывается буквально все в этом мире донельзя же простецки, чисто по-своему истинно навек полностью переиначить.
И это при том, что эти люди и близко ровным счетом не понимают ни уха ни рыла в тех самых как они есть весьма наглядно обыденных той, сколь безутешно и закостенело в самой ведь себе, так и погрязшей естественной жизни.
294
Причем речь тут идет именно о ключевой структуре этого нашего, никак и близко не со вчерашнего дня, вполне полноценно сложившегося сколь уж многозначительно во всю его ширь попросту необъятно так разного существования.
И в этой исключительно вот чрезвычайно запутанной мозаике биологических процессов может попросту со временем возникнуть и явная до чего еще неимоверная недостача…
А вследствие этого может быть, что и станет тогда уж никак не хватать чего-либо на тот самый наиболее первый-то взгляд никак так совсем вовсе-то и несущественного…
Но таковым оно будет разве что на тот наиболее первый и на редкость невежественный взгляд тех самых людей, что нисколько неспособны на деле отличить всякий тот, донельзя же древний мусор от наиболее главного механизма формирующего всю наследственную информацию в теле любого и поныне живого человека.
А раз они этого и близко так пока не умеют уж действительно как-никак вполне различить, то и всем тем доблестным новаторам даже и мысленно не стоит весьма вот наспех смело «откручивать гайки» от тех механизмов, что являются плодом тончайшей настройки, надежно выверенной миллионами и миллионами поколений живых существ.
Но ученый люд в самом себе упорно видит светлый образ творца того еще нового и как есть безоглядно для нас сколь этак насущного.
А потому может и сотворит он, в конце концов, мир абсолютного безлюдья.
И именно нечто подобное, в конце так концов, и имеет реальные шансы сколь наглядно ведь и произойти, если, конечно, полностью, раз навсегда не исчезнут те самые более чем откровенно варварские представления, ставшие истинной первоосновой, той истинно монолитной и сколь чрезмерно железобетонно сытой самоуверенности…
Нет, нисколько не сможем мы, невежественно вмешиваясь в самые различные процессы жизни, уж не мытьем так катанием ко всей своей великой радости, в конце-то концов, разом добиться, дабы довольно-то многое затем еще стало бы функционировать значительно лучше, качественнее, слаженнее и продуктивнее.
И это именно поэтому, что до чего многое ныне в этом бескрайнем мире нам вот пока и близко неясно, да и как-никак уж попросту и непостижимо этим нашим безукоризненно бойким, но недостаточно пока вполне зрелым умом.
Мы поняли одни лишь наиболее основные проявления тех еще невероятно разноликих природных явлений.
Ну а найти те чрезвычайно тончайшие нити, более-менее надежно связывающие промеж собою саму подоплеку тех немыслимо разных вещей, формирующих жизнь нам пока никак ну насколько явно и не под силу.
Зато нам ныне доступна возможность до чего незатейливо их и впрямь-таки попросту наспех разодрать, причем еще и в самые что ни на есть мелкие клочья.
Да только ведь будет вполне вот дико и безумно, получив в свои руки (то же самое, по всей своей сути, новоявленное каменное орудие), им буквально-то сходу и начать сколь многозначительно, затем отрывать ту ведь самую, одну большую братскую могилу…
295
И сама мысль о том, что мы величественнее и гениальнее природы, подчас до чего несносно гнетет разум некоторых недоумков, а тем и вызывает она в них дикую жажду бурной псевдоинтеллектуальной жизнедеятельности…
О нет, многие ученые на деле живут самой беспрестанной заботой об том, сколь вольно (во всю грудь) сладостно дышащем человечестве…
Да и вполне, то полностью неоспоримо, что уж тратят они безумно много времени в ратных поисках наиболее разумного подхода во имя самого наилучшего затем переосмысления того еще самого чисто повседневного нас окружающего бытия.
Да и именно в том наиболее прямом смысле, куда разве что поболее плодотворного его использования в одно лишь наше исключительно наивысшее благо.
А весьма большой чей-либо ежемесячный заработок – это естественно, что одна та наиболее значительная степень наилучшей благодарности общества за весь тот каторжный труд ученого люда, в поте лица созидающего лучшую жизнь во имя этого уж нашего цивилизованного мира в целом.
296
Причем то самое чисто нынешнее общество, конечно, поболее всего ценит именно труд тех деятелей науки, которые более чем яростно его продвигают куда-то беспрестанно строго вперед и вперед, и то никак ныне неважно, головой вперед или ногами – по ходу пьесы нечто подобное само собой непременно вскоре действительно еще вот обязательно выяснится.
Главное – это чтобы сегодня и сейчас
