будет зависеть считай что от одного того или иного более-менее удачного случая, а никак не от весьма прочно обоснованной логически системы, и впрямь-то кое-кому может еще безо всякой меры лишь чисто поначалу действительно разом еще вполне повезти.
Ну а потому и всякие те сколь вот благословенные дальнейшие перспективы, так или иначе, вплотную связанные со всем тем нынешним техническим прогрессом и могут уж тогда как есть на раз явно оказаться тем еще призрачно радужным экстрактом безнадежно же абстрактных надежд.
Правда пока все ведь у нас более чем изумительно и прекрасно, ну а страстные возгласы из задних рядов лучше будет, считай этак только лишь грубо игнорировать, воспринимая их разве что как нечто исходящее от аутсайдеров, не удостоившихся какой-либо лучшей доли в этой нашей современной действительности.
И это сама значится жизнь течет и течет в сторону куда только большей индустриализации, а потому и сопротивляться этому означает попросту вот тормозить истинно лучшее ради сохранения того еще крайне архаичного и старого…
Да вот беда, так беда – все это подобным образом будет разве что лишь до поры до времени.
Ну а затем грянет гром, и как раз тогда полностью откреститься от всего, до тех самых пор нами содеянного, и окажется слишком-то чересчур уж никак не в меру именно что явно как есть донельзя ведь поздновато.
И все тут дело, оно сугубо ведь в том, что в абсолютно любом событии или развитии чего бы то ни было всегда еще непременно важен не тот до чего и впрямь незамедлительный эффект, а честно говоря, те самые что ни на есть весьма долговечные его последствия.
И чтобы свет тех грядущих столетий не погас, превратившись при этом в сплошную черную тьму и нужно думать о том, как есть крайне далеком грядущем, а не об одном самом ближайшем же будущем.
123
А как раз потому и надо видеть сами корни проблем, а не только то, что именно ныне сколь уж неизменно так мешает всячески наслаждаться пассивным использованием тех так и бьющих фонтаном из недр природных богатств.
А они между тем ничто иное как, те еще чертовы окаменелости некоей ранее былой жизни и их естественное место где-то и впрямь на редкость глубоко под землей.
Ну, а вполне повседневно разом и следовало если когда-либо чего только и использовать то одну чистую энергию, из-за которой та самая чертова преисподняя никак не вылезет вскоре затем разом наружу.
А то ведь всякая летняя жара может, и станет уж нелепо разом так гибельной для всего того доселе живого.
Да и вообще безудержно смело улучшать свое бренное существование следует никак при этом, не подвергая риску всякую славную или бесславную юдоль поколений грядущих, ибо им тоже надо оставить шанс протоптать тропу в более светлое, чем у нас грядущее.
А как раз потому и надо бы идти вперед всегда вот исследуя при этом почву, дабы не оказаться в трясине которую мы и создадим собственно сами, а она бездушно засосет в свои пучины даже и подземные жилища наших внуков и правнуков…
И это именно для того чтобы не оставить светлое былое где-то там далеко позади и нужен тот сколь тщательно проработанный план тех самых дальнейших, до самого конца полностью продуманных действий.
Да вот, однако, как вообще будет возможно сколь полноценно же хоть как-то его составить, раз на карте познания все еще есть столько вполне достоверных белых пятен, куда до сих самых пор пока не ступала нога ни одного, пожалуй, что и несколько порой чрезмерно любознательного нынешнего ученого?
Ну а его, куда и впрямь значительно поболее осведомленного завтрашнего коллегу ни о чем подобном тому пока ведь никак совсем не расспросишь.
Ну а чисто вот только, поэтому всякое то вполне предельно серьезное если уж и следует хоть как-либо подвергать каким-либо изменениям, то только лишь с той донельзя так крайней при этом явно опаской и максимальной осторожностью.
Поскольку наиболее страшное произойдет именно коли все человечество некогда до чего уж отчаянно сходу попытается хоть чего-либо сколь безрассудно и наскоро весьма многозначительно выправить и переправить в случае того самого почти неминуемого последующего серьезного сбоя в тех еще безумно сложнейших механизмах, управляющих этим-то нашим всеобщим и повседневным существованием…
124
Ну и понятное дело, что, и близко уж совсем не стоит чересчур активно вмешиваться во что-либо из всего того, что было довольно-то загодя выверено не нами, а наивысшими силами живой природы.
Причем ее ум как раз-таки донельзя же прочен и долог, а наш – скоротечен и никак не в меру излишне суетлив и высокомерен.
А, кроме того, мать природа творила все свои замыслы неисчислимо долгими миллионолетиями, и было ею исключительно многое безупречно вот тонко продуманно, да и подогнано, причем считай вот, что именно ради крайне обыденного осуществления буквально-то вездесущего нашего физического жития-бытия…
Ну а если до чего беспечно так и горя нисколько неуемным любопытством, действительно сунуть свой длинный нос в процессы, в которых мы пока, по большому счету, если чего и понимаем, то понимание это всецело ведь заключено в одном лишь самом еще явном принципе действия того же, собственно, как есть выключателя…
И любой абсолютно невежественный дикарь и впрямь-то будет вполне вот способен разом освоиться с целой кучей кнопок и даже научиться получать при этом самый максимум им до чего вожделенно желаемого удовольствия.
Ну, нет, конечно, славный ученый люд вовсе не столь уж воинственно примитивен, и он донельзя верно и безукоризненно ведает, какая это именно кнопка ведет к тому или иному, знамо дело, чего-либо там замыкающему контакту.
Причем и с эффектом, благодаря тому сколь явственно создающимся, он тоже, ведь вполне безупречно со всех тех или иных сторон досконально знаком.
Да только это разве что лишь сходу вот придает ему значительно большей самоуверенности и апломба.
Ну а само по себе это никак и близко не говорит о той чисто на редкость до чего весьма полноценном наличии тех, как есть безупречно же настоящих, и хоть сколько-то стоящих того, глубоко ведь вгрызшихся в саму суть вещей, и впрямь как есть уж крайне последовательно выверенных познаний.
Причем любой шаг в неведомую даль должен при этом тщательно исследовать почву впереди, дабы разом не провалиться в самую глухую трясину, и именно для того, чтобы этого попросту никогда не произошло ему и следует быть на редкость досконально проверенным всею той чисто многовековой и повсеместной людской практикой.
Да только именно из-за того, что весьма многие нынешние знания донельзя так беспросветно поверхностны и нечетки, уж чего это нас ожидает некогда там впереди хорошее или плохое, навскидку ныне попросту явно не скажешь.
Ну а, кроме того, и довольно-то существенное расширение границ нами доселе познанного может лишь откуда-то издали бесподобно же празднично пообещать несколько иное технически развитое грядущее, но вот не будет ли оно при этом сколь явственно сопровождаться частичной или полной деградацией той еще до тех пор сохранившейся биосферы?
Причем это именно желание сходу исправить тот чудовищный вред, что был причинен недальновидным человеком всей окружающей его природе и может стать отправной точкой к вящей кончине нашей пока однобоко развитой цивилизации.
И об этом надо бы думать уже сегодня не дожидаясь крайне вот гибельного завтрашнего дня.
Да вот, между тем, судя по всему нынешнему ученому люду, будет, куда только всегдашне сколь явственно поважнее проявить всю свою весомость и значимость, нежели чем разум и честь.
Ну а потому и может кто-либо из них, до чего и впрямь вполне конкретно сев в лужу, снова сходу полезть на рожон, в который раз весьма самонадеянно пытаясь обыграть природу в покер, да еще и именно там, где у нее все карты мечены, буквально-таки затерты до самых дыр.
125
И ведь когда уж раскроет она свои главные козыри, мы-то точно тогда сходу вот и останемся как один полностью в дураках!
Причем ко всякой той фактически любой, внешне с виду на редкость сколь всеобъемлюще безупречно понятной схеме вещей может, и вправду чисто же издали оказаться приложен тот самый довольно-то малюсенький и на редкость малоприметный довесок, но без него, однако вовсе-то и нельзя.
И положим, что его крайне как есть еще неправильная модификация станет на деле заметна разве что через восемь, а то и двенадцать поколений, но это тоже будут те же люди, а не туманные призраки, и они явно не должны пострадать из-за нынешних невообразимо грандиозных успехов этакой залихватски-заправской генной инженерии.
Но то, впрочем, как есть естественно, что и близко никак и никому ныне попросту вот и не важно, поскольку жизнь – это как раз то, что происходит здесь и сейчас, ну а до далекого грядущего всей нашей цивилизации еще только лишь жить да жить.
А если вдруг чего-либо и станет кому-либо донельзя уж безнадежно сколь ведь явно никак непонятно, а также и безмерно до самого конца отвратительно гадко и неприятно…
И именно тогда тем и впрямь непомерно всесильным ученым далекого будущего всего-то, что и надобно будет так это до чего сходу вновь ведь создать большой и дружный коллектив, дабы истинно, как и всегда, вооружившись микроскопом, всем тем скопом и навалиться на те же совершенно беспомощные и бессловесные клетки…
Ну а тем быстрее некуда им и доведется буквально вот разом избавить весь этот мир от тех еще исключительно вредных для него проявлений.
В точности как о том весьма эпически пишет Джон Уиндем в книге «День триффидов»:
«– Да у нас же все ресурсы мира, – возразила Джозелла. – Только иди и бери.
– Материальные – да. Но умственных нет. Тут нужна группа, группа экспериментаторов, которые все свое время отдавали бы проблеме, как разделаться с триффидами раз и навсегда. Что-то можно было бы сделать, я уверен. Какой-нибудь избирательный гербицид. Синтезировать необходимые гормоны, которые вызывали бы у триффидов состояние биологической неустойчивости… только у триффидов, не задевая ничего другого. Это было бы возможно, если сосредоточить на таком деле достаточно мозговых мощностей…»
126
Но их, однако, нужно бы чисто сейчас и теперь сколь тщательно собирать, и никак не затем, дабы всему человечеству в который раз до всяких тех или иных «великих свершений» и без того ничем ненасытный аппетит только лишь, куда поболее до чего последовательнее зверски растравливать.
И почему это, собственно, вконец изменившаяся природа и вправду будет должна некогда, уж явно затем действительно стать за всех нас той вот на редкость безвинно крайней?
Да и как бы это при том самом необычайно трагическом процессе ярой борьбы как раз уж с теми, на этот наш сегодняшний день никак пока еще неявными последствиями всей человеческой донельзя же отъявленно безответственной умственной деятельности…
И разве не может ли при этом, как есть сходу, затем зародиться чего-либо из числа, куда явственно так поболее вот безрадостно наихудшего и до чего отвратительно всем своим ликом немыслимо и несносно попросту как есть совсем безобразного?
А то ведь предстанет пред взором наших потомков, куда многозначительно поболее
