житейском.
Ну а те индивидуумы, что ныне на ту сколь еще широкую ногу необъятно же пространственно рассуждают обо всех благах новоявленного технического бытия, подчас сколь явственно переполнены чувственным безразличием ко всякой проблеме наших чудовищных отходов, что, в конце концов, и впрямь-таки могут полностью видоизменить весь климат нашей планеты…
И то самое исключительно уж всеобъемлющее отравление до чего плотно окружающей нас среды это и есть весьма поболее отвратительно страшное злодеяние, нежели чем все то, что некогда было доселе совершено теми чисто вот элементарно всею душой жадными до денег преступниками любых минувших времен.
Да и само дело тут еще и в том, что некоторого вида алчность вообще как-никак попросту не имеет каких-либо пределов или они настолько размыты, что их порою и близко совсем и не разглядишь.
Вот, к примеру, тот же, к слову, снова пришедший на ум автору Корейко из романа «Золотой теленок»: разве это для одного можно сказать чисто единоличного своего пропитания он и украл столько денег?
Конечно, нет!
Да только вся та чисто цивилизованная алчность явно уж, как есть, заключена в сосуд беспечно и безбедно суровой самоуверенности и попросту вообще не знает никаких границ.
И люди, ею как есть до конца проникнутые, совершенно же полностью закрыты для любых доводов здравого рассудка.
Вот и Корейко, хотя и вполне книжный персонаж, но в нем при этом, пожалуй, и вправду заключена вся та, до чего наглядная суть дельца, ни за что не желающего отказаться от мысли и вправду докопаться до клада простой и житейской истины…
И он со всею той очевидностью лишь разве что из одного большого любопытства и попытался довольно-то глубоко проникнуть во внутренности никак небезызвестного турецкого поданного, и, ясное дело, им двигали одни лишь весьма последовательные, благородные мотивы.
103
Ему ведь, наверное, всего-то что захотелось, так это сколь благоразумно и трезво совсем до конца более чем явственно уяснить, а чего это у того припрятано где-то глубоко внутри во имя одних лишь немыслимо важных научных изысканий, а «также и вполне всеобъемлющего блага людского».
Это и сам Остап Бендер тут же до чего только незамедлительно разом затем и подметил.
В предыдущем романе «12 стульев» он, как известно, попал под лошадь, отделавшись при этом одним лишь разве что легким испугом.
И вот как это оно до чего блестяще описано в бессмертном романе «Золотой теленок» Ильфа и Петрова:
«– Заседание продолжается! – молвил Остап как ни в чем не бывало. – И, как видите, господа присяжные заседатели, лед тронулся. Подзащитный пытался меня убить. Конечно, из детского любопытства. Он просто хотел узнать, что находится у меня внутри».
104
Хищники, сколь до чего откровенно же жаждущие насытиться, заполнив свой желудок пищей, совсем не столь при этом донельзя резвы и агрессивны.
Ими движет один лишь обезличенный инстинкт, а никак не та чрезвычайно алчная злоба яростного изничтожения всего того, к чему вообще только смогут хоть когда-либо дотянуться чьи-либо длинные лапищи, дабы именно уж его в виде самого вот доблестного трофея в своей личной гостиной весьма ведь гордо на стенку повесить.
Но и это еще не все!
И автор именно в том до чего разом взвешенно же убежден, что и некоторые многообещающие научные поиски, а также и те чересчур не в меру смелые опыты над миллионолетними природными процессами от одного конкретного проломленного черепа отличаются разве что количественно, но нисколько при этом вовсе не качественно.
Причем надо бы и то полностью прямиком при этом подметить, что речь тут идет как раз о тех сугубо ведь как есть многозначительно мирных технологиях.
А нам между тем очень даже пока уж до чего рановато донельзя так всеобъемлюще и воинственно сколь торжествующе играть во всяческих тех или иных непомерно всесильных богов.
105
Знания – это отнюдь не одна чудовищно большая сила, но и тот еще сук, на который мы все довольно давно уж разом более чем храбро уселись.
А между тем обрубать то, на чем ныне вот вольготно и благодушно сидишь, дабы всласть затем действительно насладиться возможностью абсолютно неосуществимого в суровой реальности полета вверх, – то ведь вещь, в корне попросту как есть еще противоречащая самым элементарным законам всем нам общеизвестной физики.
106
И разве не ясно, что мать-природа весьма тщательно выверяла буквально каждый свой шаг, тем еще безупречно верным путем многих и многих миллионолетий опытов, подбирая методом проб и ошибок тот самый наиболее оптимальный подход к максимально благостному разрешению абсолютно любых, всегдашне там и сям болезненно возникающих как есть наглядно насущных проблем.
Да только ни с того ни сего разом уж и нагрянул, словно снег на голову, «человек неразумный», а он, кстати, толком и азбуки пока нисколько не знает в области исключительно так необъятно широкой, коей, само собой весьма ведь определенно является органическая химия довольно-то многоплановых и удивительно разнообразных биологических процессов.
Однако при этом он как-никак, а сколь безгранично насыщен ярой силою чисто подчас фанатического, а иногда и донельзя во всем непримиримо фаталистического невежества…
107
Ну а под тем до чего всеобъемлюще общим определением «наука» в том самом совсем уж пока отдаленном и действительно светлом грядущем вместо того, что мы под этим именем неизменно и, пожалуй, более чем безрассудно подразумеваем сегодня, явно будет, как есть вот скрываться нечто весьма принципиально так вовсе иное.
И эти наши нынешние познания пока еще безнадежно поверхностны и весьма уж нелепо схематичны.
А все это потому, что кроме понимания, с какой это именно скоростью движется поезд из пункта А в пункт Б, в детском задачнике нет практически ничего хоть сколько-то вполне же действительно хоть как-то существенного – рано еще малышу, собственно, знать, чего это движет колесами поезда и почему и зачем оно и вправду как раз и впрямь на самом так деле действительно нужно.
Поставлена задача, и ее надо бы достаточно быстро как следует решить, ну а, что касается явных последствий, лишь некогда, затем только всегдашне возможного последующего крушения ведущего локомотива в ту самую сколь внезапно перед ним разверзшуюся пропасть, да и всего того вагон за вагоном, за ним явно последующего состава…
Причем речь тут никак не идет о поезде из некоей арифметической детской задачки…
И даже коли, чего-либо подобное некогда на самом деле разом и произойдет, то ведь буквально каждый виноват в том уж точно вовсе-то и не будет.
Поскольку как раз для того стрелочники были и есть – на них все еще разом списать будет уж, в принципе, полностью на редкость должно и нужно, а потому и будет оно, значится, нисколько не грех.
И в случае чего их истинно сразу считай, что тут же, нисходя с места вскоре и отыщут, правда, до чего, безусловно, совсем не при этой нашей теперешней жизни.
Да только, то, когда еще будет, а мы вполне безмятежно живем именно что сегодня и сейчас, а черные тучи грядущего лишь реют на весьма зыбкой линии дальнего горизонта…
Ну а как раз потому пока суд да дело будет возможно сколь этак целенаправленно и стоически во всеобщее благо успешно использовать чистое и светлое добро, покуда, оно ныне явно не преуспело мутировать, а потому и стать в том самом несветлом грядущем чьим-либо на редкость чужим, безмерно многовековым злом.
108
И до чего во многом те самые тщательные, но чисто поверхностные наблюдения и впрямь-то как-никак, а более чем надежно вполне поспособствуют тому самому чудодейственно полномасштабному пониманию всех свойств, так или иначе идущих процессов, да и какого-либо сугубо специфического конечного результата всякой той или иной какой-либо жизнедеятельности.
Ну а нечто подобное беспрепятственно и естественно, весьма ведь запросто, в конце концов, и можно будет на какое-либо сугубо «доброе дело» исключительно же успешно, словно бы тот еще, ком с горы буквально-то сходу затем и пустить.
Как говориться, все, что может быть сделано во славу и благо дня нынешнего, непременно еще должно было вполне оказаться, нынче так более чем всемогуще разом осуществлено!
То есть фактически всему тому, что весьма беспечно и наспех было почти безотчетно добыто некой той даже и совсем ведь мельком блеснувшей искрой разума, должно было, как пить дать обязательно, как есть вскоре найти всякое свое весьма четкое и полностью уж до чего вот явственное применение…
Поскольку весь этот мир нынешних техногенных реалий никак и не мог бы хоть сколько-то обойтись без того, что и впрямь безо всякого промедления вполне должно было явно пойти ему на ту самую сколь еще необычайно величайшую дальнейшую пользу…
Да только надо бы донельзя остро и чисто, как есть на редкость простецки заметить, что всякое светлое и доброе светит и радует глаз исключительно уж, будучи сходу, воплощено именно сегодня, а до скрытого за туманом отдаленного грядущего кое-кому точно и близко-то не дожить.
Причем и вообще абсолютно любое безупречно здравое усовершенствование сколь еще наглядно более чем донельзя «примитивного» природного материала было бы чисто во грех делово не использовать для того довольно-то стоящего разрешения нынешних и крайне ведь давно ныне насущных проблем.
Да вот, однако, весьма толково и беспристрастно понять весь объем грядущих последствий этого-то нашего бестрепетно «техногенного облагораживания» всего сущего на белом свете чисто еще пока совсем не представляется хоть сколько-то на деле всецело возможным.
Потому как на глазок этого нынче и близко не определишь и каким-либо удивительно точным инструментом его пока совершенно же
не измеришь.
109
Да и сам по себе всякий тот с виду донельзя позитивный мыслительный процесс, крайне медлителен и почти бездвижен во всем том исключительно конкретном и истинно насущном смысле доподлинно спешного переосмысления на данный день официально существующих правил и канонов этого нашего более чем беспробудно житейского существования.
И в то же самое время в результате обнаружения всевозможных новых свойств физических и химических процессов и возникли относительно существенные сдвиги в области вполне здраво так полноценного понимания тех еще новых, перед нами нынче довольно-то медленно и постепенно приоткрывающихся сколь вот славных технических возможностей.
И все те «ослепительно яркие перемены» копятся и копятся, словно тот так и катящийся вниз по склону снежный ком.
Причем в почти прямой зависимости, чем дальше и дальше строго вперед и вперед идет общее продвижение науки в плане сколь своевременного освоения природных богатств, а также и яростного отвоевания лично себе наиболее достойного места под солнцем, тем лишь изряднее оно для каждого из нас сходу становится все жарче и жарче…
А к тому же и весьма вот чрезмерно стремителен весь этот неудержимо бурный поток тех еще мутных сточных вод, что сколь еще постепенно вливают тот крайне медленно действующий яд в жилы живой и неживой природы.
Но разве нынешнее человечество хоть сколько-то вообще уж готово действительно остановиться на всем
