Дети выжженной пустыни бездуховности

много всякого разного!
Хорошее воспитание саму возможность таких мерзких подлостей почти напрочь отметает?
Правильно, так оно вроде и есть, но оно еще должно было иметь свое место, а если его толком никогда не было, то человек предстает в виде рудимента его естественных, природных качеств, к тому же еще и сильно подпорченных значительным и злым - внешним влиянием.
А ведь до конца продуманная обработка личности, начиная где-то еще с самого раннего детства при хорошем и продуманном воспитании, способна из более чем жуткого дерьмеца, создать очень даже приличного человека!
Конечно же, все это должно выглядеть довольно странно и даже в чем-то абсурдно, но, тем не менее - это именно так!
Вот только для особо изначально испорченных из-за их изначально звериной природы натур, пришлось бы путем общемирового консилиума психологов, подбирать тех, кто этого подонка возьмется с грехом пополам хоть как-то воспитывать.
Причем лучше уж, чтоб таких родителей было человек восемь и никак не меньше. Но это касаемо лишь особо жутких, по самой их изначальной сущности людей.
А вот говоря о более реалистичных вещах, само по себе чувство омерзения к ближнему вполне может быть естественным и справедливым для всякого достойного человека, уж в том простом и естественном случае, коли тот к которому он его испытывает до конца во всем понятен в его злодейской сути.
В случае же когда – это вовсе не так, то это не суд, а расправа в стиле темных веков средневековья.
Тогда оно было ведь так весьма принято устраивать судилища, поверив всяким злым бредням наглых лжецов, и в те времена, как известно, сжигались на кострах, как ведьмы, так ведь и еретики.
Но есть еще и возрожденное средневековье или может даже будет куда точнее сказать возрожденная античность.
Тогда принято было изгонять преступников из родных пенатов.
Вот, к примеру, повесть Виктора Некрасова «Персональное дело коммуниста Юфы».
«Все говорили о том, что родина и партия его вскормили, дали образование, потратили на него деньги, холили лелеяли, и он, неблагодарный, позарился на тридцать серебряников (этих серебряников не упустил никто, а кто-то сказал даже «триста») и этим превратил себя во внутреннего эмигранта (или отщепенца, ренегата, ревизиониста — тут были разные варианты) и тем самым поставил себя в положение человека, не имеющего права на родину — она с презрением изгоняет, выдворяет его из своих пределов».

Что-то автору все это ужасно напоминает, не в том ли самом духе рассуждали обличители чьих-то грязных ног, топтавших чьи-то такие все из себя светлые и радужные чувства?
А если все же рассуждать с точки зрения, человека затронутого высокой культурой, а не только лишь ей проникнутого из-за его уровня жизни и воспитания в духе возвышенных идеалов…
Ведь действительно, чего же они вообще дали человечеству эти идеалы акромя газовых камер и ядерных бомб?
Это не они ли довели этот мир до зверств ранее ему вовсе неведомых?
Конечно же, нет и еще раз нет!!!
Ведь кроме самих мыслей есть еще и их усвоение в мозгах людей, которые им внемлют, а в этом процессе возможны любые искривления и всякий отход от  первоначально провозглашенных гуманных истин.
А потому и самое светлое вполне возможно, если уж как оно кому только потребуется еще обратить и в самое темное, а все возражения подавить авторитетом или пулей в висок.
Но это конечно большая политика, однако состоит она из великого множества мелочей, и именно из них и составляется великая мозаика всеобщих человеческих взаимоотношений.
И как себя вести, чтоб затем греха на душе не нести…
Вот бывает так, что покарали за что-то отъявленного негодяя и злодея, а потом вдруг выясняются какие-то встречные обстоятельства, которые в корне меняют все дело и тогда совесть начинает колоть остро как тот штык-нож и иногда прямо в сердце…
Однако можно ли допустить саму мысль о том, что «погорельцам», у которых от воздвигнутых ими чертогов светлых чувств остались одни только головешки, вполне дозволительно выслеживать какого-то жуткого зверя, творя при этом всякое вполне осознанное зло?
Да нет вроде бы!
А уж тем паче, когда речь шла о вещах случайных и нечаянных, произошедших от элементарного невежества в социальных отношениях, и от общей темноты духа…
Уж есть в этом нечто такое, что само по себе нуждается в снисхождении, в том числе и ради того, чтобы не создавать обществу дополнительных и никому не нужных врагов.
Причем лучшим примером мудрости в данном отношении может послужить элементарный уголовный кодекс.
Тот самый, который во всем на порядок разграничивает ответственность человека за действия заранее им обдуманные со злыми целями или же чем-то совсем иным - необдуманным, спонтанным, даже если результате всего этого и оказалась чья-то трагическая гибель.
Труп он ведь всегда труп и жизнь того человека чье тело остается только лишь захоронить в земле при всем любом на то раскладе трагически оборвалась…
И все ж таки разница в причинах, приведших к этому настолько разнится в уложении об уголовных деяниях, что просто диву даешься снисходительности общества при тех обстоятельствах, которые иногда можно ведь с величайшей легкостью и подстроить.
И, конечно же, кто-то сам себе все подстроил, и поскольку он ушел от справедливого возмездия, то теперь его будут судить, те, кто жизнью своей доказал, что им не все равно до общественных интересов.
Хорошей жизнью - это, однако доказывать вовсе не трудно – это при плохой жизни, когда максимум еще и за грязные мудрствования лишние страдания претерпеть доведется чего-то доказывать весьма так и впрямь немыслимо же затруднительно.
А кроме того всякое действие может иметь самые жуткие для кого-либо последствия, однако без того, чтобы человека четко и ясно попросили, те или иные вещи более никогда не предпринимать, совершенно нельзя с полной на то уверенностью утверждать, что он всерьез осознавал их порочность и пагубность для других людей.
А это означает общую, а не единоличную вину за все произошедшее.
И исключительно в одной и только области простых и ясных как сама жизнь аксиом, можно говорить о том, что человек все должен был понимать сам по себе, без чьих либо на то подсказок и предупреждений.
А действительно, никто из развитых людей не обязан держать в голове всю ту великую дурь, что может втемяшиться в чью-то тупую башку, и потому они не несут на себе никакой нравственной нагрузки за все те нарушения уголовного кодекса, которые совершил тот, с кем им довелось как-либо якшаться в их свободную минуту.
А вот моральные преступления – это тема весьма и весьма тонкая и соответственно наказываться они должны были быть одним тем личным, собственноручным образом, а иначе это подлая интрига, от которой пострадают совершенно ни в чем неповинные люди.
Выпущенное зло никуда не исчезнет, даже и, достигнув своей цели, у него ведь всегда найдется множество самых различных применений.
А для того чтобы действовать на разумной основе нужно было логическое, а не чувственное обоснование своим поступкам.
В таких случаях, надо всего-то навсего суметь посмотреть на этот мир не только через призму красивых чувств, но также и по всем другим столь различным и обширным его параметрам.
К примеру, разделяя людей по критериям наших и не наших по принципу интеллекта, культуры и положения в обществе, всегда было бы лучше обращать самое пристальное внимание, что последнее из списка столь же многое определяет, в чисто социальном плане.
А это, значит, что скорбеть о том, что человек такой, а не какой-то несколько иной является, по сути, почти тем же, что и утопать в слезах из-за того, что в Африке, мол (кроме вершины Килиманджаро и гор ЮАР) никогда не бывает снега, а в Гренландии нет слонов и антилоп.
В жизни вообще решающее значение имеет как раз-таки именно то, что действительно существует, а не то, что нам бы так бы хотелось, дабы оно реализовало себя из всех наших о нем сладостных мечтаний.
А главное, вот что: то, что хорошо и верно придет само, а если оно несколько иное, то ожидать, находясь в Сахаре, пока там пойдет дождь занятие крайне утомительное, и, скорее всего, смертельно опасное.
И сами по себе поиски воды в безводной пустыне волей неволей означают необходимость розысков реально существующего оазиса, но это на разумной основе делается глазами и ногами, а вот зубами пережевывать сухой песок - это занятие совершенно так идиотское и абсурдное.
Конкретизируя данное заявление, автор может сказать вот что, заметил в человеке, что-то довольно нехорошее, вот так ему и скажи, но лучше бы это сделать в простой неформальной обстановке, так оно всегда намного явственнее доходит.
А пытаться разжевать его черствость – это сизифов труд!
И надо всего навсего перед этим вежливо спросить, «А можно я тебе замечание сделаю»?
И так оно должно выглядеть, поскольку люди все внезапные выпады принимают за явственное оскорбление всей их души.
Ответив, что нет, он тем самым объективно докажет свою полную интеллектуальную несостоятельность.
И тогда как там было у Высоцкого «Ты его не брани, гони»…

Как все - это осуществить на практике не оставляя координат используя, которые он сможет затем как-либо докучать?
Ну, так есть же такая простая вещь, как живая природа и устная договоренность ведь это чистый примитив, впрямь как орудия каменного века.
А вот стенать, что вот, где-то рядом живет себе человек, с которым так хотелось бы иметь дело, но он грязен как черт и непереносим по всему своему уровню культуры, а может еще заодно и одинок - это, знаете ли, мысли на уровне кабеля или сучки ньюфауленда, смотрящего на болонку.
А надо понимать, откуда вообще берутся люди с резким несоответствием их природных задатков каким-либо внешним проявлениям.
Писатель Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)» пишет об этом так.
«Живым следовало жить, а это значит, забывать горе, ибо всякий затянувшийся траур, охватывая сознание, постепенно начинает разъедать изнутри саму суть жизни».

Избавлять от затянувшегося траура можно только заглядывая на задворки чьей-то души и вычищая весь тамошний мусор.
И запачкать душу подобное действие может только при продолжении каких-либо отношений уже после того как человека почистили изнутри, глубоко затронув его самолюбие, а он все так и продолжает ныть и все в том же…
Вот тогда никак не прекращая с ним всяких контактов весь в его соплях и перепачкаешься.
Но это может произойти и при других обстоятельствах, когда с человеком возятся, находясь в чистом и умозрительном с ним соприкосновении от него тоже со временем в чью-то душу грязи наберется «мама не горюй»…
Но чья же это вина?
Это вот когда человеку выразили сочувствие к его судьбе и явно стало заметно, что ему более не ставят в вину его общественное и социальное положение, что вполне может будет понять по изменившемуся выражению его лица, а он все ноет и ноет…
Тогда ведь должно быть уже понятно, что ему нужен вовсе не тот, кто его поймет и сделает о нем соответствующие выводы, а скорее всего тот на кого можно будет все время изливать горечь своего тяжкого существования.
Да и вообще свой - чужой быстро надо бы