искоренить в себе это ненужное шпиону чувство, а ничего с собой поделать не могу. Так бы и выпорол ремнём, до того они непослушные. На улице увидят и вопят: «Аватар! Аватар!». Ну и что, что я синий? Фантомас же…. Обидно.
Мата Харри задумалась, вспоминая своё детство.
- А я благодарна своим учителям. Я одной очередью из пулемёта полроты могу уложить. По-македонски из револьверов пуляю со стопроцентным попаданием. Гранаты кидаю…. Да много ещё чего. Но моими учителями были мужики. Да не из-за этого воровские кланы нас не любят. Делится, скорее всего, не хотят. Вину переложат и вперёд.
Народ им верит. Он вообще обожает убогую пропаганду. Вот кого в своё время
недоучили. Мужиков надо в школы. От них – конкретика, а от баб – одна каша.
- Ребята, я это не к тому, что, кто виновен и так далее, а хочу знать: за Ленина вы завтра или против?
- Вообще-то у нас задание – похитить его и перепрофилировать в общепринятого паразита. Но уж коли решается судьба революции…. Ну, а какой госдеповец да против революции? Мы их и организовываем где надо и где не надо. Зачем только? Но это уже вопрос не к нам, а к руководству. Короче: завтра мы с вами, а там – посмотрим.
Лагерь оппозиции готовился ко сну и к завтрашнему бою: чистил оружие, раздавал сухие пайки, распределял патроны и гранаты, приводил в порядок амуницию. Новоприбывшие снимали спасательные жилеты, отворачивали лампочки, утихомиривали мешавшие спать свистки. Уставшие за день старики и старушки дремали в палатках, положив гранаты, пистолеты и автоматы под свои подушки или свёрнутые для той же цели телогрейки. Тревожное вечернее затишье навевало страх перед неизвестным. Кричала сова, а где-то в глубине некрополя выл пёс, хотя все приблудившиеся дворняги
84
были накормлены сухим кормом «Шницель-шнауцер», бесплатно поставленным одноимённой фирмой в рекламных целях. Ещё днём работники немецкой компании растянули по всему мавзолею плакат.
Без «Шницель-шнауцер» - капут,
А с ним – фантастиш, практиш, гут.
Происходящие на Рэд Сквере события транслировались многочисленными телеоператорами, и не заметить рекламу было просто невозможно. Собачьи консервы и сухие корма раскупались по всему миру со страшной скоростью. В одной из стран тут же образовалась религиозная секта, питающаяся исключительно «Шницель-шнауцерами» и считающая данную продукцию божественной. Члены культового образования уже подали в суд на одного журналиста-скептика, обвинившего их в идиотизме. Поговаривали, что работнику пера грозит реальный срок за оскорбление чувств верующих.
МЯТЕЖНЫЙ ДУХ
Мятежный дух перечитывал работы реально-виртуального Ленина стремившегося к воссоединению с ним и находящегося где-то в дороге. Декреты, законы, статьи и тезисы приходили по мобильному интернету. Ильич делал пометки на полях, подписывал комментарии и отправлял обратно.
Конституция и фикция
Конституция, якобы гарантирующая свободу слова, на самом деле
является подлогом, фикцией. Разрабатывается она людьми
заинтересованными в её несоблюдении, либо в превратном толковании.
Кроме того конституцию попирают сотни законов, созданных якобы на
её основе, а на самом деле откровенно перечёркивающих
основополагающие пункты. Если человек не имеет права говорить
правду, то о какой свободе слова идёт речь? У каждого есть своё мнение
и он имеет право его выражать, даже если это противоречит интересам
государства, потому что государство бывает таким, что не приведи
господь. Нельзя преследовать за расизм, национализм, нацизм, шовинизм,
если они имеют место в дискуссии. Ни один убогий, вороватый, глупый,
простоватый, наглый, хамоватый, дремучий, тупой, жестокий,
дегенеративный и др. не должен быть защищён от критики. Иначе – конец
поступательному движению и начало деградации общества. Свобода
выражения своих взглядов есть фундамент развития. Какими бы не
были эти взгляды, они имеют право быть. Сажать в тюрьму, убивать,
преследовать за них – преступление перед человечеством. Общество
должно быть открыто для дискуссии, иначе государство или группа
людей, владеющих той или иной страной, навяжут свои мысли и утвердят
их в виде законов для всех остальных. Тогда пропадёт свободомыслие,
наступят времена мракобесия и мракобесы начнут внедрять постулаты,
правила и рассказывать глупые сказки одураченным и дремучим.
Особое дело – политическая пропаганда! И хуже всего –
государственная и государственно-религиозная. За высказывания
сомнений, за осмысление, за критику, за скепсис, за противостояние,
осмеяние и отрицание можно сесть в тюрьму или быть убитым
85
специально воспитанными фанатиками. Гласность – главное оружие
умных и честных людей. Политическую и религиозную пропаганду
я приравниваю к мошенничеству. Если какой-то народ застрял в
средневековье, лелеет глупые, далёкие от современной цивилизации
традиции и устои, то все имеют право смеяться над ним, как над
необразованным, недоразвитым и убогим. Свобода слова - есть право
иметь своё мнение и дискутировать с оппонентами, доказывая его
преимущества. Оспаривать и осмеивать глупца – нужно и важно.
Истина должна рождаться в спорах, а не сажаться в камеры. Иначе мы
будем иметь страну, покрытую религиозным мраком, воровскими
традициями и средневековым невежеством, которые будут насаждаться
мошенническими кастами для охмурения населения в целях захвата
власти, денег и других преимуществ. Конституция обязана быть
конституцией, а не общенародной фикцией, как ваучеры. Мы имеем
право открыто смеяться над религиозной глупостью, политическим
мракобесьем, критиковать паразитическую власть. Но не только это.
Мы должны возродить свободу собраний, оградив её от полицейского
произвола. Да здравствует реальная свобода! Всё власть совътам!
Ильич (2017).
Письма, воззвания, статьи – всё это также отправлялось им своему второму я.
Володя, в связи с всеобщей деградацией населения, устроенной
гельминтами для большей свободы паразитической деятельности,
прошу тебя обратить внимание на увеличение количества маньяков,
фанатиков и шизофреников не только в низовом обществе, но и в элите,
особенно в Думе. Для профилактики распространения данных
заболеваний я предлагаю использовать интернет, но с одним дополнением.
Нет, ограничивать свободу волеизъявления данным категориям граждан
мы не будем. Более того: мы оставим им право высказываться по любому
вопросу, но запретим удалять неприятные им комментарии. Вот увидишь:
здоровый дух неглупых людей победит, потому что идиоты по просторам
интернета не гуляют и в дискуссии не вступают, а сидят в компьютерных
играх и спортивных передачах. Маньяки не переносят здорового скепсиса,
насмешек, прямых разумных попаданий, объективных оценок. Они не
смогут доминировать так, как это происходит сейчас. Всеобщему
оглуплению мы противопоставим образовательно-интеллектуальное
оздоровление. Спортивные сооружения целиком и полностью отдадим
народу, чтобы он занимался физкультурой и спортом, а не сидел с
бутылками пива и пакетами чипсов у экранов с перемещающимися по
ним футболистами. Заменим зрелища прямым участием! Это в сто раз
интереснее и полезнее, чем наблюдать за чужими пертурбациями.
И вообще: быть тупым должно быть просто немодно.
Приходили ему и ответы от нано-сонного Ленина.
Что будем делать с быдляком, оставляющим после своих
семейных дружественных гуляний-загораний горы мусора,
выбрасывающим его из окон, машин, оставляющим его возле
дорог, в лесах, бросающим гарбидж прямо в реки?
86
И он писал ему снова.
Этот вопрос уже не о людях. Люди на своей земле такого делать
не могут. Значит, мы говорим о био-роботах. Ну, а если это
био-роботы, то они нуждаются в отлавливании с последующим
перепрограммированием, расширением памяти, если последнее возможно,
или перепрофилированием в охранники, дворники, солдаты, ассенизаторы.
Когда на главной башне прогремело двенадцать, мятежного духа, как и всех духов мира, потянуло прогуляться на свежем воздухе, и он вышел на трибуну мавзолея. В густой темноте прифронтового некрополя угадывались палатки, вплотную прижавшиеся к баррикадам. Некоторые бдительные старики и старушки ещё кряхтели и кашляли, но в основном лагерь повстанцев уже спал. Спали и выдвинувшие ультиматум национальные гвардейцы. В отличие от сепаратистов-экстремистов им ничего не угрожало, поскольку агрессия исходила именно от них. Совесть их была чиста, и заснули они быстро и крепко: утром им предстояло убивать раскачивающих лодку коррупции врагов государства.
Стоя на трибуне, Ленин обдумывал очередные тезисы. От мыслей его оторвали поднимающиеся по ступеням шаги слева. Вождь революции тут же смекнул.
- На трибуну ведут две лестницы…
Дух Владимира Ильича повернулся, чтобы незаметно уйти по правой стороне, но и там он услышал шаги.
- Окружают?
Из-за поворота в лунном свете появился товарищ Сталин со своим верным палачом Берией.
- Гамарджоба генацвале. Вот ми и встрэтились Ленин-батоно.
- И тебе комар туда же, батон Иосиф.
Дух Ильича говорил, не картавя: у него было достаточно времени для лечения-учения у логопеда.
- Хочу тебе сделать предлажения, ат каторава трудна отказатса.
- Не трудно. После того, как ты мне спящему влил в ухо яд…
- Ээээ, кто старое помянет, таму и глаз вон. Так, Лаврэнтий?
- Так.
Берия вынул из кармана небольшой воронёный браунинг.
- У тибя, генацвале, просто нет выхода. Оглянись.
Ленин повернулся назад и увидел поднимающегося по ступеням Фредди Крюггера. Для устрашения тот на ходу водил по когтям точильным камнем и напевал под нос свою любимую песенку.
Раз, два, три, четыре, пять.
Вышел Фредди погулять.
Когти точит.
Кого-нибудь «замочит».
Скромный, милый – вот, какой,
Этот парень озорной.
Раз, два, три, четыре, пять.
Не ложись Ульянов спать.
Пропев песню, он заговорил уже не мелодично, а довольно скрипуче.
-
