найти в себе смелость, упорство, а главное – знания, чтобы сформулировать и последовательно отстаивать собственную позицию по жизненно важным вопросам. Эх, если бы его ещё при этом поняли и оценили – тогда, возможно, он по крайней мере не чувствовал бы себя таким одиноким. А иначе ради чего все эти усилия, если ему так и не удастся наполнить ничью жизнь светом своего знания? Каков тогда вообще смысл, например, его унизительного взаимодействия с Леночкой?!
Две самые последние встречи с Джонни она вела себя совершенно безобразно. Вместо ресторана, где встречались раньше, теперь перед кино они шли в кафе, расположенное в том же торговом центре. Джонни догадывался, с чем было связано нежелание Леночки идти в прежнее место: наверняка, она боялась спалиться перед каким-нибудь своим «кавалером» из тамошнего района. Но как-то доказать для себя или проверить эту версию он, разумеется, не мог. Также очень неприятное впечатление на Джонни произвело следующее поведение Леночки в последние две встречи: Они сначала шли в одно кафе и заказывали там. Леночка говорила, что ей не нравятся тамошние алкогольные напитки. Джонни расплачивался, после чего шли продолжать в другое кафе. В результате расходы заметно увеличивались. Леночка, конечно, в ответ на недовольства Джонни каждый раз начинала демонстративно грозиться платить за себя. Однако Джонни понимал: стоит ему на это согласиться, как она ему отравит настроение куда больше, чем в противном случае потратила бы его денег.
Но ещё более важную роль в их окончательном расставании скорее сыграло совсем другое, на первый взгляд не предвещавшее ничего особенного, событие в первую из двух последних встреч. Леночка сказала: фильм длинный, давай купим попкорн. Но есть его практически не стала. И Джонни, которому было жалко выбрасывать, в одно лицо доедал попкорн, оказавшийся достаточно солёным. А потом, по дороге домой, не мог не думать о том, как у него непременно теперь повысится давление. Потом вспомнил китайца, выпившего на спор бутылочку соевого соуса и впавшего в кому от избытка натрия.
Придя домой, Джонни измерил давление. От цифр, увиденных на тонометре, ему стало не по себе. И практически всю последующую неделю, что бы он ни делал, ему становилось всё хуже и хуже. Не удавалось даже толком понизить давление, которое Джонни измерял по несколько раз в день. В то же время, и вызвать врача он также не мог. Во-первых, от одного вида его домашней обстановки ему бы сказали, что первый специалист, к кому ему надо обратиться – психиатр. Во-вторых, какова реальная польза от медицины в его ситуации Джонни уже знал по опыту мамы, которая умерла год назад. Неужели теперь пришёл его черёд?!
Чуть более недели после поедания злосчастного попкорна Джонни большую часть времени лежал и помирал и мерял давление. И только время от времени собирался с силами, вставал, садился за комп и судорожно гуглил свои симптомы, пытаясь понять природу своей болезни, обрекавшей его всю сознательную жизнь на плохое самочувствие и в которой ещё двадцать лет назад не могли разобраться врачи, к которым он тогда обращался, называя её «ВСД». Ценную информацию приходилось выискивать по крупицам среди куч рекламного мусора – весь интернет и особенно выдачи поисковиков были завалены предложениями услуг платных медицинских центров, наживавшихся не только на людских страданиях, но и на неадекватности государственной системы здравоохранения. Но самое неприятное – из-за своей болезни он уже практически утратил память и вообще плохо соображал. Непредвиденное осложнение также возникло, когда Джонни попытался применить к себе тест, вычитанный и увиденный на роликах youtube. По неосторожности он повредил себе мышцу на ноге, в результате чего у него чуть не отказали почки – одна из немногих систем его организма, которая ещё более-менее нормально работала. Тем не менее, в итоге Джонни выяснил в общих чертах причину проблем с головой, которые были у него с детства.
Однако, несмотря на обретённое им после стольких лет мучений понимание, глобальные перспективы оказались безрадостны. Болезнь была неизлечима, а потому можно было надеяться максимум на временное облегчение состояния. И даже если он не умрёт в ближайшее время, противостояние недугу потребует от него много сил и времени. Ему предстояло самому подолгу, основательно разбираться в медицинских вопросах, поскольку бессмысленно было рассчитывать на врачей поликлиники, так как последние ни сами толком не знают, что с ним происходит, ни направляют в специализированные центры, которые если и имеются, то не заинтересованы в пациентах, с которых нечего взять. А потом, немного разобравшись, он мечтал просветить и других людей, которые мучаются подобным образом со своими болезнями, рассказав им то, что удастся выяснить о происходящем при этом в организме.
Естественно, в такой ситуации у него уже не было возможности разбазаривать свои очень ограниченные материальные ресурсы, как прежде, тем более, если его состояние будет со временем ухудшаться и далее. А это означает, ему придётся навсегда прекратить контакты с Леночкой, как бы ему на чисто эмоциональном уровне ни хотелось продолжать общение с ней. Тем более, сейчас самое время для этого – ведь скоро у неё день рождения, а она наверняка пожелает получить от него какой-нибудь ценный подарок.
Поскольку окончательно расставаться с Леночкой, как Джонни и предполагал, ему было очень тяжело морально, он вначале решил прощупать почву, например, на предмет того, насколько дорогую вещь она захочет. Поэтому в самую последнюю (как в итоге оказалось) их встречу он попытался аккуратно рассказать ей, как плохо ему было в последние дни, как поднималось у него давление и два раза вызывал скорую помощь и т.д. Но Леночка лишь холодно заметила: «Тебе просто давно уже пора на пару недель в дурку, чтобы там тебе подлечили твоё психосоматическое заболевание. Тогда бы ты меньше думал о том, о чём не надо и твои мысли направили в правильную сторону, потому что это всё в твоей голове». Потом она подытожила: «Мне жаль тебя!», произнося это таким тоном, каким обычно выражают не сострадание, но презрение.
Хотя ему, конечно, было очень неприятно это слышать, Джонни сильно не обиделся на Леночку за эти слова. Ведь в данной ситуации она сама была жертвой обмана. Леночка читала и слушала всяческих психолухов, втиравших, что болезни у людей возникают от неправильных эмоций и мыслей. Но ей, как бы она ни гадила другим, ещё в принципе было простительно, т.к. у неё самой не в порядке с головой. Эти же мрази здоровы и наживаются на чужих страданиях, да ещё у них больные люди оказываются виноваты в собственных болезнях! Поэтому Джонни мечтал когда-нибудь, как говорится, если доживёт и останутся силы, рассказать людям правду, чтобы средства пациентов шли на развитие настоящей медицины, выясняющей подлинные патофизиологические причины болезней, а не мошенникам – трепачам, трахающим несчастным их бедные мозги ради извлечения выгоды.
Леночке же Джонни попытался дать ещё один шанс, поинтересовавшись у неё: «как тебе мой последний подарок?» Ранее она уже жаловалась ему, мол, телефон твой работает как-то не так. Но Джонни тогда не повёлся на враньё, сказав: «Он на гарантии. Ты можешь обратиться в сервис-центр». Теперь же, в ответ на вопрос, чем не устраивает телефон, она ответила прямо: ОН ДЕШЁВЫЙ! Таким образом, в субботу 15 июня, в их самую последнюю встречу, для Джонни решился вопрос с подарком ей на ДР: обойдётся, неблагодарная тварь!
Но заключительный удар перспективам их общения, наверное, был всё же нанесён на следующей неделе, в четверг, при следующих обстоятельствах. У Джонни был давний знакомый, старше его на несколько лет, по имени Саша. Когда-то они вместе работали в одном институте. Саша хорошо относился к Джонни, считая его весьма грамотным (даже несмотря на формальное отсутствие высшего образования) и добрым парнем. А будучи также хитрым евреем, Саша знал, как Джонни может помочь ему в реализации одного важного проекта.
Начальник Саши Исаак Моисеевич был широко известным в узких кругах учёным, который, чем становился старше, тем сильнее чувствовал неутолимую потребность донести свои гениальные открытия до сведения прогрессивного человечества, причём не только на одной шестой обиженной провидением части суши. Но вот незадача: для этого нужно было публиковаться на английском языке, которого И.М. не знал и осваивать в свои 70 с чем-то лет не планировал. И тут оказался очень полезен Джонни.
Конечно, у Джонни в своё время была вполне заслуженная (по крайней мере, в плане «не выше») тройка по английскому, а с тех пор по причине бедности ни на каких языковых курсах он не кончал. Кроме того, у Исаака Моисеевича была очень хорошая знакомая лингвист, профессор университета, Сара Ицхаковна. Но будучи дамой солидной и даже в своём формате успешной, С.И. находила унизительным для себя работать за такие деньги, как Джонни, и даже в два раза большие. В то же время, с другой стороны, разве можно брать много с *хорошего* знакомого? Поэтому С.И. было удобнее за умеренную плату просматривать переведённый Джонни текст, поправляя лишь явные ляпы, например, когда он по причине своей лени, невнимательности или просто больной головы пропускал слова. В итоге все были довольны: Исаак Моисеевич, его иностранные издатели, Сара Ицхаковна, Саша и даже Джонни, который хотя и получал за свою работу меньше, чем ставка переводческих контор, где работают студентки, зато без посредников!
И так уж получилось, что как раз тогда, когда Джонни в те июньские дни лежал и собирался помирать, И.М. разродился новой порцией текста. Но Джонни в тот период занял позицию: «Скоро я сдохну – вы все пожалеете! Вам будет меня не хватать!» Поэтому когда позвонил Саша и рассказал о новых научных достижениях И.М., Джонни ответил в смысле: «Отвали! Не видишь – я помираю?!»
Саша, разумеется, сначала хотел ответить «Нет! Не вижу! У тебя для помирающего слишком бодрый голос!» и т.д., однако тут же осёкся, решив, что это должны смотреть те, кому виднее, а именно, медики. Соответственно, он предложил Джонни такой вариант. У Саши был очень хороший давний друг и коллега Вениамин, который до сих пор жив, хотя и потерял одну почку, во многом благодаря женщине, которая теперь стала его пятой (по счёту, не одновременно,– ведь Вениамин же не был султаном!) женой. Она в процессе ультразвукового исследования обнаружила у (как выяснилось впоследствии) будущего супругам злокачественную опухоль, которая была своевременно удалена.
В четверг, возвращаясь домой из поликлиники на севере Москвы, ближе к центру, где работала Людмила Васильевна, супруга Вениамина, Джонни испытывал очень сложные и противоречивые чувства. С одной стороны, он поступил самым бессовестным и беспардонным образом, даже ничего не заплатив. С точки зрения любого нормального человека, он должен был, как минимум, *отблагодарить* доктора, положив денежку в конвертике. И дело даже не в том, что он со своей больной головой забыл дома конвертик (но, впрочем, не денежку)! Но, с другой стороны, возникает вопрос: а за что, собственно,
