фактом: когда Джонни поинтересовался в письме, «Не жалко ли было на неё целую банку огурцов?», Роман сказал что нет, так как, образно выражаясь, огурцы и прочее содержимое банки уже однажды прошли полный цикл через его желудочно-кишечный тракт. Теперь Джонни понимал, почему полицейским было так весело. То, понимаешь, всё время суровые будни, «наша служба и опасна и трудна», а кал в стеклотаре не каждый день людям в окна влетает! Но, при всей трагикомичности этой истории, Джонни извлёк из неё для себя важную мораль: Если ты гадишь людям, рано или поздно тебе может от них «прилететь». И даже если тебя так боятся, чтобы обделаться от одного твоего вида, кто-нибудь потом может собрать в баночку и кинуть тебе в окно!
После этого необычного эпизода ситуация Джонни как в плане изучения психопатов, так и общая жизненная, стали катиться ещё быстрее вниз по наклонной. У него, впрочем, прежде чем расстаться с Леночкой навсегда, состоялось ещё несколько встреч с ней в ресторанах или кафе, с кино или без (зато точно без секса!), которые становились для Джонни всё более бессмысленными и унизительными.
Сначала Леночка встретилась с ним перед первыми майскими праздниками. Теперь она уже даже не стеснялась отвечать на звонки своего (теперь уже 2-летней давности) любовника (или, как называла сама Леночка, «личного знакомого») Петра Ивановича в присутствии Джонни. К немалому удивлению Джонни, когда они вышли из ресторана, Леночка не простилась с ним, не спросила «куда ты идёшь?», как было в феврале, и не сказала «давай, до свидания». Она просто повела его за собой в направлении собственного дома, словно Джонни её провожал, хотя идти туда было более чем целый перегон между станциями метро. Если бы Джонни мог подумать на досуге о возможных мотивах, он наверняка бы заподозрил в таком её поведении какой-то подвох. Но в данной ситуации просто продолжал плестись за нею, словно овца на заклание.
Смысл происходящего открылся перед Джонни лишь тогда, когда они подошли к обувному магазину, расположенному примерно на 1/4 пешего пути до Леночкиного дома. Он сразу же вспомнил, как примерно год назад в той же самой торговой точке категорически отказался покупать туфельки. Но на сей раз, как оказалось, это были кроссовки. И теперь, прежде чем Джонни успел открыть рот, чтобы попытаться отказаться, Леночка предъявила ультиматум: если не купит, она не позволит ему идти с ним дальше!
«А ещё говорят, психопаты не в состоянии извлекать уроки из собственного опыта! Оказывается, на самом деле они могут вполне, когда это им выгодно!»– цинично подумал обиженный и даже внутренне взбешённый такой выходкой Леночки Джонни. Однако, категорически не желая идти на поводу у сучки, он даже не стал ничего ей отвечать, а лишь махнул рукой и одиноко пошагал обратно в сторону той станции, откуда они пришли. От испытанного душевного потрясения у Джонни даже стала сильнее, чем обычно, кружиться голова и его сильнее шатало, как пьяного, когда он шёл обратно, представляя, зачем Леночке были нужны эти кроссовки. Она, по её словам, собиралась в праздничные дни «на дачу». И речь, разумеется, при этом шла не про домик в далёкой мордовской деревне, где когда-то жила её «любимая» бабушка, от присутствия на похоронах которой Леночка уклонилась ради свидания с хахалем. Этот эпизод, кстати, без малого три года назад поразил Джонни, тогда ещё не знавшего про её психопатию, как проявление чёрствости, но он не придал данному факту тогда большого значения, подумав «просто молодёжь нынче такая».
Теперь же он был, как ему тогда представлялось, твёрдо настроен больше никогда не видеться с сучкой и не позволять ей себя использовать. Однако это намерение разбилось вдребезги, когда 9 мая днём ему ни с того ни с сего позвонила Леночка и сообщила: «Я еду к тебе в гости. Встречай меня через полчаса на своей станции метро». От такой новости у Джонни отвисла челюсть, и он впал в самый настоящий ступор. О том, чтобы отказаться, разумеется, для него не было и речи. Его больной мозг стал судорожно перебирать варианты того, что он успеет сделать, включая одевание и пятнадцать минут пешком до станции, учитывая его постоянно плохое самочувствие.
Прибраться дома, разумеется, за это время не получится. Да и к чему?– подумал Джонни. Теперь он был настроен в этом плане куда более цинично, нежели в наивно-романтический период своего общения с Леночкой пару лет назад. Очевидно, даже если она действительно собирается к нему, значит, это нужно в первую очередь ей, чтобы в очередной раз как-то использовать его в своих корыстных целях.
Неожиданная мысль пронзила его сознание: сервер! В тот период Джонни осуществлял на домашнем компьютере (который в любом случае у него практически не выключался, т.к. Джонни в известном смысле «жил» в виртуальном мире) хостинг своего сайта. И лишь потом, когда здоровье его совсем ухудшилось, вынужден был заплатить на годы вперёд сторонней организации, дабы дать своему ресурсу шанс ещё некоторое время после ухода из жизни создателя приносить пользу людям.
Видимо, в те минуты, когда Джонни собирался идти на встречу с Леночкой, стресс у него был столь сильным, что он не мог мыслить разумно. А потому не сообразил, что даже если Леночка действительно придёт к нему и усядется за его компьютер, она вряд ли обнаружит практически никак с точки зрения обычного пользователя себя не проявляющий Apache HTTP Server, запущенный в виде фонового процесса под Windows 7 Enterprise. Но тогда Джонни об этом не подумал, а попросту приостановил работу сайта, посредством которого пытался рассказать человечеству о внутреннем мире людей, подобных Леночке.
А когда немного запыхавшись и чувствуя себя даже сквернее чем обычно, Джонни встретил Леночку на своей станции метро, она сказала: «Поехали! Я покажу тебе своё любимое место в городе. Как видишь, я выполняю свои обещания!» При этих словах ему сразу же вспомнился их разговор двухмесячной давности в скайпе, когда Леночка сказала: «Когда будет лето у нас, совсем-совсем тепло, а лучше – жарко, я покажу тебе мое самое любимое место в Москве. Просто в холодную погоду там нечего делать»
– Куда мы едем?
– В район Чистых прудов, где я когда-то работала.
Когда они вышли из метро, ничто вначале не сулило неприятностей. Джонни вспомнил, как хреново ему было, когда однажды вечером прошлой осенью ему нужно было идти за железками к парню, который жил на другом конце Чистопрудного бульвара. Однако сейчас он вроде как даже чувствовал себя лучше и бодрее, чем тогда. И только идя рядом с Леночкой, недоумевал: Интересно, где же её любимое место? Сам бульвар? Пруд? Он пару раз попытался спросить у неё, но она лишь отвечала: «Иди со мной! Я тебе покажу!»
Теперь Джонни уже начинал связывать с прогулкой какой-то подвох, смысл которого ему был непонятен, и от этого его тревога чем дальше, тем больше усиливалась. А Леночка продолжала его вести вниз вдоль трамвайных путей. Покровский бульвар... Тем временем у Джонни начала сильнее кружиться голова, его стало больше шатать из стороны в сторону. Леночка, которая шла немного впереди, интересовалась у него примерно тем презрительным тоном, как когда-то в Израиле, где его тоже ужасно колбасило: «Ну что с тобой? Почему ты не можешь идти нормально?!»
А они всё продолжали идти вниз по Бульварному кольцу. Джонни, который уже еле шёл, испытывая кучу проявлений телесного дискомфорта и в то же время стараясь не концентрироваться на своём неважном состоянии, теперь всё больше думал о том, как всё-таки несправедлива бывает жизнь. Казалось, идёшь ты с девушкой, которая тебе нравится, какой бы паразитической тварью она ни была внутри, по своим душевным качествам,– так радуйся! Но нет! Это просто нереально, когда тебе так хреново! Всё-таки, как ни крути, а здоровье – самое важное! Это особенно остро начинаешь понимать, когда его нет!
Почему-то совсем некстати Джонни вспомнился безвременно ушедший сравнительно недавно сосед и друг детства. Джонни думал: «Жизнь ко мне несправедлива, раз я так сильно болею? А к Жене, если у него она вообще оборвалась?!»
От этих воспоминаний Джонни вдруг стало реально страшно. А если он умрёт прямо здесь и сейчас?! При этой мысли его словно изнутри обдало каким-то странным жаром. И зачем ещё он напялил эту майку под рубашку, когда на улице такая жара?! Эх, надо было дома не сервер останавливать, а лучше в это время погоду посмотреть!
Яузский бульвар. Они вышли к набережной. Не обращая внимания на окружающих людей, Джонни снял с себя майку, после чего надел рубашку обратно. Теперь он стоял, как идиот, слегка покачиваясь, и бессмысленно мял в руках майку.
– Зачем ты снял эту майку свою дурацкую?
– Мне жарко!
– О чём ты думал, когда её надевал, если на улице и правда очень тепло?!
– Я думал: а вдруг будет холодно?
– Ты слишком много думаешь, тебе так не кажется?! Лучше бы погоду узнал! Теперь ты собираешься идти в ресторан с этой майкой в руках, как дурак?!
– Куда же я её дену?!
– Как куда? Выкинешь, вон мусорка!
Джонни был поражён тем, как в отличие от него, заядлого хламщика, этой сучке просто избавляться от вещей, за которые она никогда по-настоящему не работала. Он только недавно купил эту майку. Наверное, и два раза не стирал.
Но не успел Джонни об этом подумать, как тут же у него возникла совсем другая мысль. Он просто посмотрел по сторонам и пришёл в ужас: они стояли на самой низкой точке среди всей округи! Получается, куда бы сейчас они ни пошли, им придётся двигаться вверх! Только теперь Джонни осознал: всю дорогу сюда они шли ВНИЗ! И он уже был еле живой! А теперь они пойдут ВВЕРХ, и других вариантов нет! От одной мысли об этом у Джонни едва не началась самая настоящая «паническая атака»! Тем временем Леночка продолжала резким тоном настаивать, чтобы он выкинул майку. Не в силах больше это выносить, Джонни подошёл к мусорке и резким, порывистым движением выбросил многострадальный предмет одежды, после чего пошагал в другую сторону, не оглядываясь.
А потом они пошли. Джонни мучительно пытался и не мог до конца понять, как он докатился до такого ужасного физического состояния, но так или иначе сам факт не оставлял никаких сомнений. Леночка шла проворным шагом чуть впереди, Джонни – немного отставая. Чувствовал он себя отвратительно. У него стала ещё сильнее кружиться голова, усилилась шаткость походки. Ему было трудно дышать. Это, наверное, была не совсем одышка в традиционном понимании слова, но с ним особенно при подъёме в гору нередко случались такие эпизоды, когда он не мог сделать полноценно ни вдох, ни выдох. Сердце колотилось, как ненормальное, но даже не столько часто, сколько гулко, а иногда почему-то возникал сильный страх, что оно вот-вот остановится. У него, наверное, поднялось (артериальное) давление. Но Джонни старался не думать об этом, так как от одних подобных мыслей, исполненных ужаса, оно словно повышалось ещё сильнее.
А идти медленнее он также не мог, как бы ему ни было плохо. Леночка совершенно прозрачно ему намекнула: «Отстанешь – твои проблемы. Я не собираюсь тебя ждать!» Надо думать, это было частью садистской игры, в которую она играла с ним в тот вечер. Как казалось Джонни в те мучительные
