на жильё, то вторая сразу предупредила, что собирается навещать детей тогда, когда ей заблагорассудится. Ведь у неё как матери, мол, есть на это законное право.
В такой ситуации единственная надежда Жени (и тем более его родителей!) не видеть её часто основывалась на географической удалённости. Прекрасные условия для этого были созданы, когда Женина мама рассказала очень многим по всей округе, какое Г. её (теперь уже бывшая) невестка. Казалось, после такой рекомендации никто в здравом уме не должен был захотеть сдавать свою жилплощадь ЖГБ. Но здесь, однако, случилось непредвиденное драматическое событие: Женина экс-супруга нашла себе сожителя в том самом подъезде, где жили Женя и Джонни!
Хуже ситуацию трудно было придумать. В самом деле: поселись ЖГБ хотя бы в ближайшем доме или даже соседнем подъезде, в холодное время года ей пришлось бы надевать зимнюю одежду, чтобы пойти навестить детей. Теперь же для этого ей было достаточно всего лишь спуститься три этажа на лифте или даже пешком!
Но как же такое могло произойти? В подъезде, где жил Женя, было всего лишь два лица мужского пола (мужчинами в полноценном, традиционно принятом в обиходном женском словоупотреблении смысле их обоих было сложно назвать) подходящего возраста, не состоявших в браке или серьёзных отношениях. Одним из них был сам Джонни. Другим – Алексей, человек божий. Относительно того и другого, казалось, можно было с полной уверенностью ставить деньги в споре «у него никогда не будет женщины».
Джонни про человека божия как-то подробно рассказал сосед Алексея Сергей, живший на лестничной клетке напротив, с забавной и даже немного неприличной фамилией Ебанька, бывший заядлым сплетником. Слушая рассказ Сергея Ебаньки, презрительным тоном описывавшего аскетически-затворнический образ жизни соседа, Джонни невольно проникался всё большей симпатией к Алексею. Безусловно, обычно Джонни испытывал некоторое презрение к глубоко религиозным людям, смешанное с каким-то странным чувством жалости к этим взрослым детям, так и не научившимся к своим годам видеть настоящие причины происходящих в окружающем мире явлений.
Но, с другой стороны, чем тот же Сергей Ебанька, выглядевший на фоне Алексея таким нормальным, адекватным, разумным человеком, на самом деле лучше последнего?! Формально они оба считали себя людьми верующими. Однако в то же время их мировоззрения кардинально отличались по существу. Для Сергея Господь Бог представлялся чем-то вроде главы могущественной корпорации, способной определять благополучие всех живущих на земле в зависимости от их усердия. Причём в настоящем, материальном мире, а не мифическом загробном, в который Сергей, вероятно, не очень-то и верил. Соответственно, желая приобрести для себя благоволение всевышнего, он регулярно наведывался со своими подношениями во вроде как авторизованный офис божественной корпорации (РПЦ), именуемый «храмом».
Раб же божий Алексий, вкусив мало мёда в сей бренной жизни, среди (как представлялось ему) царивших повсюду насилия, обмана, разврата и прочих пороков, жаждал молитвами своими и праведным поведением заслужить жизнь вечную. И Джонни мог хорошо понять это стремление сбежать от мира зла в другой, пусть даже иллюзорный.
Нет, разумеется, сам он не мог поверить в воскресение и вечную жизнь, равно как и в прочие религиозные мифы. И как бы тяжело ни давалось ему примирение с этим фактом, Джонни прекрасно понимал: по завершении жизни человека, единственный реальный материальный носитель его сознания попросту необратимо разлагается. А потому, в отсутствие надежды на загробное спасение, ему оставалось лишь бегство в виртуальную реальность в этой его единственной коротенькой жизни.
И это упорное нежелание, отказ принимать окружающую суровую действительность такой, какая она есть, и адаптироваться к ней, объединяла праведника Алексея с компьютерным «задротом» Джонни. А ещё, как представлялось Джонни, несмотря на кардинальные различия их взглядов на религию, у них была важная общая черта: твёрдое следование своим убеждениям. Только при этом ограничения, которые накладывал на себя Алексей в соответствии со своими внутренними стандартами праведности, были по необходимости более жёсткими.
Поэтому Джонни был шокирован не меньше Жени, когда бывшая супруга последнего сделала своим сожителем задрота божия Алексея (или Алексия?). Узнав об этом сначала из случайно подслушанного разговора, а затем получив подтверждение от самого Жени, Джонни, с одной стороны, не имел оснований в этом сомневаться, но с другой стороны не мог заставить себя в такое поверить.
Во-первых, он испытывал сильный экзистенциальный дискомфорт, переживаемый им всякий раз, когда окружающий мир и люди в нём вдруг начинали ему казаться совершенно необъяснимыми. Джонни, как человек, которому ничто человеческое и даже немного скотское было не чуждо, в принципе мог понять грехопадение по принципу «ибо плоть слаба», но лишь в том случае, когда это, по его разумению, того стоило. Если, скажем, речь шла о женщине, перед волшебным очарованием которой было сложно устоять. Так, когда Джонни созерцал Леночку, в реальной жизни, или хотя бы в мыслях о ней, она порой представлялась ему той, ради кого стоило продать свою душу.
Но чтобы сойтись с бывшей супругой Жени... Нет, разумеется, в принципе можно понять, что другие, более привлекательные душой и телом женщины, вероятно, Алексею попросту «не светили», но не лучше ли тогда было попросту остаться одному? Или до какого одинокого отчаяния должен был дойти человек, чтобы добровольно вступить в подобный союз?– недоумевал Джонни.
Кроме того, Алексей теперь невольно воспринимался им как предатель, по вине которого для Джонни в мире как будто не оставалось ничего святого. Получалось, даже самая невзрачная блудница может вот так взять и как не фиг делать увести за собой праведника, служившего для Джонни эталоном религиозного благочестия!
Однако на совращении святоши Алексия потрясения Джонни от непонимания происходящего отнюдь не закончились. Казалось, в сложившейся ситуации Жене можно было только посочувствовать – ведь теперь, помимо унизительности и разорительности его положения, с точки зрения перспектив построения дальнейших отношений с противоположным полом он оказался в худшей ситуации, нежели до своего брака.
Однако, не прошло и месяца после развода, как Джонни уже видел Женю с новой женщиной. Конечно, с одной стороны, ситуацию можно было счесть предсказуемой, т.к. следующая избранница Жени снова оказалась гастарбайтершей, имени которой Джонни не запомнил, а потому называл её ЖГБ-2. Но, в то же время, отличие от прежней супруги было разительным. В её поведении по отношению к мужу не было ни малейших указаний на то, чтобы она его как-то использовала в своих корыстных, эгоистических целях. Конечно, они жили в квартире Жени, однако она регулярно вносила в семейную копилку суммы, превышавшие его зарплату.
Да и вообще, со стороны нетрудно было заметить, что они жили душа в душу. Например, каждый вечер выходили вместе на лестничную клетку, и даже не столько курили там, сколько просто сидели в обнимку, подолгу обсуждая разные интересные для них темы.
У Джонни оставались приятные впечатления от разговоров с ними, например, когда он подробно рассказывал им о своей поездке в Израиль, работе и прочих житейских моментах, которыми интересовались его собеседники. Новая Женина супруга очень положительно контрастировала в восприятии Джонни с прежней мымрой, невзлюбившей Джонни со дня своей свадьбы, когда он категорически отказался выпить с ней водочки. В противоположность прежней, всегда была с Джонни очень вежливой и неподдельно приветливой, а потому каждый раз после разговора с ней он не мог не подумать невольно: какой она удивительно приятный человек!
Не пыталась ЖГБ-2 сесть на шею мужу не только в финансовых, но и в бытовых вопросах. Напротив, скорее проявляла о Жене заботу, словно он был её большим, но всё же ребёнком; большую, чем она уделяла своему восемнадцатилетнему сыну, который самостоятельно жил отдельно, как взрослый мужчина. В частности, особое внимание обращала на то, чтобы Женя не пил лишнего.
Также, не раз проходя мимо и наблюдая вечерние полюбовные посиделки Жени с его супругой, Джонни ловил себя на странной мысли. Джонни, как и многих других одиноких по жизни людей, обычно сильно раздражали парочки, тискавшие друг дружку в общественных местах. Однако для Жени и его супруги он словно сделал исключение. Скорее, Джонни искренне радовался за друга детства, после стольких перипетий обретшего, наконец, личное счастье.
Неожиданный трагический оборот в судьбе Жени произошёл тогда, когда его супруге пришлось на несколько недель уехать на историческую родину, чтобы навестить тяжелобольную мать. Всего через пару дней после её отъезда Джонни был шокирован, увидев Женю в состоянии изрядного подпития, идущим в обнимку с женщиной, которая была ещё более пьяной. Они шли, крепко держась друг за друга, так как иначе, наверное, попросту свалились бы, учитывая их состояние.
Джонни также не мог не отметить для себя, какой привлекательной была Женина спутница, несмотря на свои сорок с лишним лет возраста и алкогольное опьянение, обычно явно не украшающее женщину. Естественно, Джонни был заинтригован, однако вначале не придал увиденному большого значения. Ему подумалось: супруга свалила на время, не имеет возможности следить за исполнением Женей «сухого закона», вот он и дорвался. А собутыльница та, небось, просто какая-нибудь родственница дальняя, приехавшая отметить некий семейный праздник. Какой? А не всё ли равно? Если есть желание выпить, разве трудно повод отыскать?!
Однако удивительная женщина стала регулярно приходить к Жене. Они целовались в губы прямо на лестнице. Теперь стало совершенно очевидно: это явно не «дальняя родственница».
Наблюдая бурные события, разворачивавшиеся в жизни соседа, Джонни испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, можно было порадоваться за товарища, которого долгие годы считали таким неудачником, у какого «никогда не будет девушки», умудрившегося найти себе не только жену, но и любовницу. С другой – Джонни видел в Женином романе также глупость, безрассудное малодушие и даже предательство по отношению к супруге. Джонни был уверен: да будь эта тётка в сто раз сексапильнее жены, с ней вряд ли будет возможно такое душевное единение, которое он, как ему казалось, наблюдал в семейной жизни товарища.
Джонни хотелось подойти к Жене и сказать: «Ты дурак! Зачем ты это делаешь?» Ещё неделю назад, возвращаясь домой, и видя, как Женя сидел в обнимку с женой, Джонни думал о том, как хорошо, когда в твоей жизни есть человек, с которым ты можешь говорить обо всём и просто быть рядом. Теперь же он не находил себе покоя, размышляя над вопросом, что заставило Женю так поступить. Неужели эта, несомненно, привлекательная женщина ему так понравилась? Секс? Но разве ради этого стоило предавать человека, который тебе по-настоящему близок? Конечно, со стороны всегда судить удобнее,– думал Джонни. Потом, в любом
