подробности его бизнеса. Не женское это дело, как говорится. Для неё он был в первую очередь настоящим мужчиной, который не жаловался на жизнь, не ныл о царящей повсюду социальной несправедливости и низкой зарплате, а уверенно шёл к своей цели и добивался успеха. Рядом с ним, ей не нужно было беспокоиться о своём будущем и будущем своих детей. По крайней мере, так ей казалось, когда она выходила за него замуж.
Однако в процессе семейной жизни с Максимом Марину всё чаще стало посещать отрезвление суровой реальностью жизни «не с деньгами, а с человеком». Момент же истины наступил для неё, когда она лежала в больнице с поздним токсикозом, будучи беременной их третьим ребёнком. Неожиданно для самой Марины, её стали одолевать всё более сильные подозрения, которыми она после мучительных раздумий решила поделиться с Максимом, в результате чего между ними случился примерно такой разговор:
– Мне последнее время кажется, ты от меня что-то скрываешь!
– Почему тебя это смущает?
– Я хочу знать правду.
– Иногда лучше не знать всего. Поверь. Так лучше для тебя. Правда может сделать тебе очень больно. Или ты мазохистка? (Максим усмехнулся, сделав при этом, как показалось Марине, презрительное выражение лица)
– Пожалуйста, будь так добр, предоставь мне самой решить, как для меня будет лучше!
– Твоё дело. Только потом не жалуйся!
– Ну а коль скоро мы это прояснили, я хотела бы получить прямые ответы на некоторые вопросы.
– Как скажешь.
– Итак, где ты был вечером в субботу?
– Встречался с девушкой.
– Для ...?
– Нет, для философских дискуссий!
В репликах Максима чувствовалась жестокая насмешка, но ни капельки раскаяния. Марина вдруг почувствовала, как ей стало трудно дышать и губы её задрожали. Тем не менее, она всё же нашла в себе силы поинтересоваться дрогнувшим голосом:
– Тебе не стыдно?
– Почему мне должно быть стыдно? Моя природа просит своего, ты сейчас не в состоянии, какие у меня ещё варианты?!
– А ничего, что я в это время лежу в больнице и жду твоего третьего наследника?
– И чё? Мои тайные свидания тебе мешают ждать наследника? Он от этого в процессе родов у тебя в п**де застрянет?!
Изо всех сил сдерживая слёзы обиды, Марина попыталась объяснить, как важно для неё в трудную минуту, когда она готовится к рождению их совместного ребёнка, знать, чувствовать, что муж её любит и думает о ней, а не спит с другой женщиной. Максиму, однако, эта ситуация представлялась совершенно иначе. Он считал Марину неблагодарной дрянью и просто дурой. Её практически при первых жалобах положили в специализированную больницу, где за ней был превосходный уход. Потом она отправится рожать в элитный роддом, куда не кладут всякое быдло (так Максим привык называть людей с доходами на несколько порядков ниже, чем у него). И все эти возможности обеспечил ей он. А она за это кидает ему свои тупые бабские предъявы о «предательстве» с его стороны – вот ведь неблагодарная тварь! И на каком основании?! Вон, обычные мужики – простое быдло, чуть что баба его ему слово наперекор скажет, так он ей сразу может так накатить по е**лу – мало не покажется. И денег при этом особо не даёт, так как сам пропивает. А он, Макс, обеспечил своей такой комфортный уровень жизни, о котором она без него могла только мечтать, так она ещё и недовольна, непочтительная сука!
И ладно, он бы увлёкся кем-то серьёзно, на содержание взял... Так нет, всего-то трахнул пару раз без каких-либо долгосрочных обязательств. И уже такая истерика! Потом, он даже в этом позаботился о жене – не хотел ей говорить. Но нет, ей, видите ли, захотелось узнать правду! Ну раз так хочешь – получай, только не жалуйся потом, ведь как тебе лучше хотели!
После этого и ещё нескольких подобных разговоров Марина провела не одну бессонную ночь, всхлипывая от обиды. Но потом словно сказала себе: стоп! И с тех пор больше не обсуждала с Максимом тему супружеской верности, не пыталась его в чём-то убеждать или упрашивать. А однажды, как только немного пришла в себя после родов, подала в суд заявление о разводе.
Максим вначале даже не воспринял происшедшее всерьёз. Тоном, каким обычно деспотичные родители отчитывают своих детей, он поинтересовался у Марины: что за тупая выходка? Затем, поняв, что она не шутит, принялся снисходительным тоном уговаривать (пока ещё) жену не совершать ошибку, о которой, по его мнению, она впоследствии непременно пожалеет. Наконец, видя твёрдое нежелание Марины идти на попятную, Максим принялся откровенно ей угрожать.
К его удивлению, однако, прежде обычно робкая с ним Марина отвечала ему не просто уверенно, но даже с некоторой насмешкой. Мол, даже если он захочет её совсем убрать с лица земли, она заранее позаботится, чтобы его оперативно поймали. И тогда у него на протяжении лет двадцати, которые ему присудят как убийце матери своих детей, секс будет возможен только с другими мужчинами через анальное отверстие.
После развода с Максимом Марина осталась одна с тремя детьми. Правда, им нашлось, где жить – безвременно ушедший из жизни отец оставил ей в наследство трёхкомнатную квартиру.
К огромному разочарованию Джонни, Женя не мог сообщить ему подробностей того, как Марина сошлась с Андреем Толстиковым. То ли Андрей не рассказал Жене об этом, то ли, скорее, попросил больше никому об этом не говорить. О, как Джонни хотел, чтобы Женя поступил в этой ситуации так, как обычно делал он сам. Когда Джонни сообщали какую-нибудь тайну, особенно если весьма пикантную, прося об этом никому не рассказывать, он старался, но не мог сдержаться, не поделиться с кем-нибудь ещё, не забывая, правда, также попросить собеседника хранить секрет. В итоге, как обычно бывает в таких случаях, тайное становилось явным, круг замыкался, и Джонни получал пи***. Он тогда считал себя немного виноватым, но не очень сильно, рационализируя своё неумение хранить секреты тем, что если бы люди действительно не хотели предавать какие-то сведения гласности, то не делились бы ими вовсе.
Но, как бы там ни было, Женя сообщил Джонни только, что Марине Андрея порекомендовали друзья, сталкивавшиеся с ним по работе, как очень хорошего специалиста, когда у неё были проблемы с ноутбуком. Андрей несколько раз приезжал, учил Марину работать на компьютере. Так, собственно, и познакомились. Со временем они стали говорить не только про технику. Марина обратила внимание, как Андрей любит детей, как у него хорошо получается играть с ними. А главное – с естественной непосредственностью, словно он ещё сам не забыл, как быть ребёнком. Видимо, Андрей на самом деле просто так и не вырос из детства,– цинично подумал Джонни, слушая рассказ Жени.
Не меньше удивляла Джонни и позиция Марьи Ивановны. Конечно, с одной стороны можно было понять её чувство гордости за любимого внука, переехавшего к генеральской дочери в её трёхкомнатную квартиру. С другой, трое чужих детей – это разведёнка даже не с прицепом, а с грузовым составом! Да, целый грёбаный бронепоезд тащит за собой!– цинично высказался Женя, прозрачно намекая на происхождение Марины из семьи военных, когда Джонни поделился с ним своими соображениями по этому поводу.
Самого Андрея, однако, это как будто совершенно не смущало. Он с энтузиазмом дарил своей супруге практически всё своё внимание и заботу, охотно возился по хозяйству, занимался детьми. Словно желая радовать жену даже своим обликом, Андрей, который теперь много времени уделял физической активности, стал выглядеть подтянутым, если не сказать спортивным. Когда Женя рассказал об этом, Джонни даже не хотел ему верить, пока однажды с удивлением сначала не узнал в стройном мужчине, подъехавшем на автомобиле к соседнему подъезду, Андрея. Да-да, Андрей получил права и сам теперь водил машину. Сначала он рулил на «мерине» своей жены, а затем приобрёл себе новенькую Ауди А4, которой был очень доволен.
Таким образом, несмотря на циничные комментарии и смешки знакомых относительно разведёнки с бронепоездом, Андрей чувствовал себя, можно сказать, счастливым молодожёном. Фактически, единственной пострадавшей в результате его вступления в брак на тот момент оказалась только его бабушка Марья Ивановна. Сначала, конечно, она тоже вроде как была очень рада семейному счастью внука и гордилась событием перед соседками под двору (включая бабку Джонни). Но вскоре почему-то принялась тосковать и переживать за внука, который, к тому же, как ей представлялось, «худел на глазах». Последнее обстоятельство, наверное, также не могло не напомнить Марье Ивановне трагическую судьбу её сына Толи. Возможно, она к тому же теперь постоянно чувствовала себя очень одинокой, даже несмотря на регулярные визиты Андрея, который стремился навещать бабушку минимум пару раз в неделю.
Словно не имея возможности найти иные радости в жизни, Марья Ивановна принялась искать утешение в еде, которую потребляла теперь за себя и за Андрюшку. Тем самым, учитывая её состояние здоровья, она фактически рыла себе могилу столовыми приборами. Не остановила Марью Ивановну даже ампутация пальца, а затем и всей стопы вследствие осложнений диабета 2 типа. И через считанные месяцы она умерла в результате осложнений ещё одной подобной операции.
Похоронив бабушку, Андрей несколько лет жил с Мариной душа в душу. Самым большим разногласием между ними были неоднократные замечания Марины о том, как много времени дети проводят за компьютером, в чём она винила Андрея, увлекшего их играми и интернетом. Впрочем, нетрудно было понять чувства Марины, толкавшие её на предъявление подобных претензий: ей было обидно видеть, как родные дети проявляли значительно больший интерес к общению с отчимом, нежели с ней.
Ситуация начала меняться коренным образом по мере того, как дети переходили в старшие классы. Между Мариной и Андреем стала расти всё более высокая преграда финансовых и статусных разногласий. И основным поводом, снова и снова провоцировавшим конфликты, стало, по-видимому, следующее обстоятельство.
Марина, подобно многим матерям, хотела, чтобы её дети добились успеха в жизни. А для этого, как ей представлялось, им необходимо было хорошо выучиться. Конечно, её первый муж Максим, у которого, несмотря на (несомненно, фактически купленный) диплом престижного вуза, реальный уровень знаний был выразительно на квадратном лице написан, прекрасно обходился без этого. Однако у Макса был влиятельный отец, в своё время проложивший ему дорожку. У детей же Марины был всего лишь отчим Андрей, который хотя и являлся незаурядным специалистом в своей области, с точки зрения статусной был всего лишь программистом, а это не круто.
При таком раскладе, для получения конкурентного преимущества перед сверстниками, детям нужно было получить достойное образование. А источником его могла стать только элитная школа. Это печальное явление, к сожалению, имело место ещё в Советском Союзе. Но при новой, дерьмократической власти оно стало значительно более выраженным. Социальные корни его были очевидны. Политикам, подобным отцу Максима, а также крупному капиталу, стоявшему за ними, не нужны были знающие и мыслящие люди, способные критически оценивать политику правительства, а также
