навевали покой и умиротворение. Алена немного успокоилась глядя на то, как волны лижут песок. Расположившись на небольшом валуне, они с Мишуткой принялись за поздний ужин. Разговаривать не хотелось совсем, впрочем, не ей одной. Мишутка молчал, смотрел на волны, казалось, что он что-то вспоминает, с чем то прощается. Словно отпускает от себя души любимых людей, навсегда прощается с родиной. У девушки на сердце тяжким камнем лежала грусть и боль, так не хотелось плыть за море в совершенно незнакомый и суровый мир. К не любимому человеку, если, конечно, можно было назвать это чудовище человеком.
От тягостных размышлений Алену отвлек Мишутка.
–– Алена, можно тебя попросить?
–– Что ты хотел попросить, Мишутка? – спросила она его.
–– Ты же знаешь, у меня ни кого из родных не осталось, и не кому по мне поминальную речь произнести.
–– К чему ты завел этот разговор? – удивилась она.
–– Просто, Алена, я скорее всего не выживу, там, в этой злобе и ненависти. И если я погибну раньше, то, пожалуйста, выполни мою последнюю просьбу. Не отдавай мое тело на растерзание нечисти, попроси чтобы меня похоронили, и поминальную речь…
Видно было, что Мишутка сдерживает слезы из последних сил, он сжал кулаки, так, что костяшки побелели. Алена постаралась утешить его, как могла.
–– Рано ты себя хоронишь! Мы с тобой всегда будем вместе, и я ни кому не позволю тебя обидеть! И вообще, не плачь! Тут слезами не поможешь, вот схожу к Зелину, а потом будем думать.
–– Я и не плачу! Я мужик, а мужики ни когда не плачут. Просто ветер песчинку в глаз засыпал, – жалостливо произнес он.
Алена улыбнулась, погладила его по вихрастой голове и чмокнула в щечку.
–– Ну тогда, мужик, давай-ка, готовь шатер ко сну, а мне, сам понимаешь, надо переодеться. Это платье шуршит так, словно я в клубке змей нахожусь, к Зелину так не получится попасть, в миг услышат.
Словами не предать, какое облегчение почувствовала она, когда, наконец сняла с себя подвенечное платье и переоделась в старую одежду. Потом в потемках, ориентируясь только на свет костров нашла шатер воеводы и вошла в него. Как ни странно, он крепко спал. Хм, встречу назначил, а сам бессовестно дрыхнет. Что ей теперь делать? Постояла она немного, посмотрела на спящего воеводу и решила, раз встречу назначил, так пусть просыпается.
Подошла к нему, легонько за плечо потрясла, ни какого результата, даже в лице не изменился. Она еще раз потрясла, теперь уже посильнее, а он, подлец, захрапел довольно и на бок перевернулся. Вот, и что ей с ним делать? Вспомнила, как они с мамой папеньку будили на службу, того тоже трудно разбудить было. Все они перепробовали, и трясли, и одеяло снимали, да без толку. Нашла мама одно решение интересное, блюдце с водой на лоб ставила, да перышком в носу щекотала, отец чихал, вода из блюдца проливалась.
Ну, думает, раз с папенькой помогало, так и воевода, чай из того же теста слеплен. Нашла кубок малый, водой из кувшина наполнила и осторожненько на висок ему утвердила, перышко из подушки выдернула, и принялась за пробуждение.
То ли спал он крепко, то ли чихать не захотел, но с первого раза не вышло задуманное. А вот со второго… Такого богатырского чиха, да слов крепких, когда кубок опрокинулся, да в лоб Зелину стукнул, она не ожидала. Аж покраснела до корней волос, от слов неприличных из его уст услышанных. Зато проснулся, вскочил с кровати, словно его не студеной водицей, а кипятком ошпарили. Водит взглядом осоловелым, глаза кровью налились, а не видит ни кого, колечко, то Алена повернуть запамятовала. А как догадалась, решила не поворачивать, пусть пар спустит.
Попыхтел Зелин, полотенцем лицо утер, взглядом шатер обвел и говорит:
–– Выходи проказница, дай взглянуть на тебя.
–– Слова срамные говорить больше не будешь? – спросила Алена.
–– Не буду, показывайся уже, неловко мне, как будто сам с собой разговариваю.
Повернула Алена колечко на пальчике со словами:
–– Ну раз просишь так, то смотри.
–– Вот ни как я в толк не возьму, как у тебя это получается, может откроешь секрет? – спросил Зелин.
–– Нет уж, пусть этот секрет со мной останется.
–– Ну как знаешь, только учти Кощей ворожбу моментально чует, узнает, допытываться станет, что да как. – проговорил Зелин.
–– Пока не знает, говорить не буду, а узнает, так моя уже проблема будет.
–– Ладно, не хочешь говорить, не надо. Садись уже куда-нибудь, разговор у меня к тебе есть, хотя, после такого пробуждения, думаю и говорить с тобой не стоит.
–– Я виновата, что ты спишь так долго. Сам пригласил, а теперь меня крайней выставляешь? –– Неужели по другому нельзя было? – спросил обиженно Зелин.
–– Говори уж о чем хотел, не то пойду я, в шатер свой, к дальней дороге готовиться.
–– Завтра корабль за нами приходит, да ты знаешь уже об этом. Пути назад нет, одна дорога нам с тобой в замок Кощеев. Да там выход найдется, как доплывем к месту назначенному, да в замок попадем, вызволю я тебя из плена постылого. Есть ход один, тайный, через него Бренн от Кощея ушел. После пира свадебного, перед ночью брачной, больной скажешься. Я у покоев твоих караулом почетным встану, постучишь три раза по дверце, я тебя до хода тайного провожу, а там, ждать тебя будут. Люди мои, верные до корабля довезут, а на корабле на берег доставят, там уже тебе самой придется дорогу к дому искать.
Прости уж проводить не смогу, как обнаружит Кощей пропажу, так в погоню кинется, твое дело убежать подальше, а я уж найду как его задержать.
–– Как же Мишутка? Я не могу его бросить, обещание дала! Ни куда без него не пойду! – сказала Алена.
–– Всё нормально будет с твоим Мишуткой, я его на конюшни отправлю, как приедем. Там он ратникам моим коней подготовит и у выхода ждать будет, дам ему золота и провизии в дорогу, чтобы хоть первое время прожить могли.
–– Хорошо говоришь, а если не выйдет задуманное? Что делать то будем?
–– Я все сделаю, чтобы план свой в жизнь воплотить, да и союзница у нас в замке есть, любовница бывшая Кощея, поможет. Алька местью к Кощею горит, призраков по подвалам распустила, ворожбой своей всю челядь распугала. Нет на нее управы у Кощея, украла она у него побрякушку какую-то, магическую, вот из-за нее, он Альку найти и не может.
–– Ты уверен, что она нам помогать станет? Вдруг она уже на его стороне давно, а ты и не знаешь?
–– Уверен, обидел он ее очень сильно, сперва женился, силой у бабки забрал, а потом она ему без надобности стала, обратно отправил. Бабка у Альки грозная ведьма, таких обид не прощает, а уж какая бабка, такая и внучка. Просто так обиду свою не забудет.
–– Ну ладно, если уж так, поверю я тебе, завтра все увидим, как жизнь с утра сложится, да как судьба свои кости бросит,- сказала Алена.
–– Иди Алена, спать ложись, завтра все решится. И Мишутке своему передай, пусть без дела тревогу не наводит, расскажи ему все, пусть успокоится. А то ходит сычем на всех смотрит.
–– И тебе спокойной ночи воевода, до завтра.
Попрощалась Алена с ним, колечко на пальце повернула, и шмыгнула из шатра на улицу.
Долго они с Мишуткой не спали, гадали, получится ли задуманное, да так к конечному итогу не пришли.
Глава 8
Наступило утро: солнышко радостно умылось в море, лучики игриво пробились в щели шатра, птички чирикали на ветках. Красота вокруг, не радовала только Алену, с Мишуткой, тоскливо на душе им было, тревожили мысли разные. Да все об одном, как дальше будет, получится ли избежать участи страшной ил придется век свой недолгий коротать в замке Кощея. Замаячили на горизонте паруса черные, корабль Кощея далеко еще, да сердце словно кулаком сжали. Стоит на берегу и смотрит как все ближе, и ближе подплывает он. На берегу суета, люди вещи собирают, коней распрягают, в загон самодельный загоняют. Только несколько лошадей оставили в упряжках.
Воевода команды раздает, на пленницу не глядит даже. Стала она потихоньку собираться, вещи немногочисленные в тюки завернула, Мишутка шатер собрал, да в сторонке сложил. Подошел к Алене и говорит:
–– Алена, не грусти, обещал же воевода нас на волю вызволить, одна надежда на него осталась. Значит верить надо и надеяться, на себя, да на него, – руку на плечо ей положил, да погладил легонечко, утешая.
–– Ох, Мишутка, боюсь я, чем ближе корабль, тем еще страшнее становится. А вдруг не сможет помочь нам воевода, вдруг не по плану его пойдет все. И закончим мы с тобой жизнь, в замке проклятом. Будем с тобою после смерти лютой, призраками безмолвными бродить, да людей пугать. Микулушка мой сгинет без памяти, не сможет он меня от Кощея вызволить. Горестно мне Мишутка.
–– Алена, хватит уж без повода хоронить нас, все сложится, а нет, так вместе погибнем, я тебя в обиду ни кому не дам! Хоть и ростом мал еще, так силушкой не обделен, смогу передать тебе кинжал, чтобы Кощей тебя тронуть не смог. А потом уж и сам за тобой в след пойду.
Пригорюнились они с Мишуткой, носы повесили, присели на камешек у кромки воды, и сидели молча. С берегом родным в душе прощаясь. А вокруг суета, люди снуют, и нет ни кому из них дела до горемычных.
Отвлек парочку от мыслей черных, Влад, помощник воеводы. Подкрался сзади, как тать полночный, напугал чуть не до смерти.
–– Что сидим? – спросил он голосом грозным.
Вздрогнули она с Мишуткой, от неожиданности, да на него посмотрела. Пришлось отвечать ему, хоть и неохота совсем было.
–– Ты, что же, работенку нам нашел, чтобы не сидели без дела? В последний день наш, нагрузить решил? – спросила Алена.
Влад, в сторону отшатнулся, да на девушку, как на дурную посмотрел.
–– Так корабль уже прибыл, пора на борт вещи заносить, отплываем скоро, пока прилив стоит, потом кораблю тяжело выходить из бухты будет. Так что, собирайте вещички, и к кораблю топайте, без вас все равно не отплывем.
Сказал, что хотел, на пятках развернулся и прочь, к кораблю зашагал.
Они же с Мишуткой, вздохнув тяжело, вещи свои взяли, да рабами безмолвными за ним двинулись. Корабль, признаться, очень удивил и впечатлил, куда там, речным, да озерным лодочкам, до такой громадины. Сам огромный, доски смоленые, гладенькие, борта высокие, сколько же там народу то помещается? Смотрит на него Алена, диву даётся, нос высоко над землей, задран гордо, паруса в коконы свернуты.
Люди на борту уже стоят, к отплытию готовы, только Алене с Мишуткой, тяжело от земли родной оторваться. Уж и лошадей на борт погрузили, не видать их, только слышно ржание испуганное. Часть людей на берегу осталась, видно дальше терзать родину будут.
Взялись брат с сестричкой за руки, земле родной поклонились, да по мосткам на верх поднялись. Зелин, тук как тут, ноги в палубе утвердил, да по сторонам поглядывает. Их увидел, кивнул незаметно, да дальше по сторонам головой крутит. Волны прибрежные о борта бьются, плыть приглашают, с гиканьем и криками гребцы веслами от берега оттолкнулись и прости, прощай, земля родимая. Паруса хищные, крыльями хлопнули, ветер с силой в них запутался, и пошел корабль ходом своим, по воде, аки посуху. От качки у Алены в глазах потемнело, да желудок к горлу подскочил, Мишутка её за руку взял, повел куда то. А ей дурно так, что дороги не запомнила. Вот и все, нет пути назад, а что её ждет впереди, одному богу ведомо.
Глава 9
Преодолев зеленый холм, Микула увидел, открывшееся
