Песнь о Постороннем

учёного не удался. Самое забавное в этой поучи-тельной истории, что никто на свете так и не узнал, что в тот раз человечество уберёг от погибели не какой-нибудь широкоплечий красавец-герой с ослепительной улыбкой, прославляющей зубную пас-ту, а скромный, сумевший скрыть свои заслуги оруженосец Труффальдино.
С тех пор в том краю мало что изменилось, и все живут, как жили раньше. Тарталья и Труф-фальдино давно уехали, и редко кто их вспоминает. Крестьяне мирно возятся со своими лозами, а Чёрный Доктор, разочаровавшись в надёжности своего изобретения, нашёл себе другое занятие. Но нам о нём пока ничего неизвестно. Недавно прошёл слух, что бестолковый Айгор исчерпал терпение хозяина и был безжалостно уволен. Вместо него владелец замка взял в услужение другого парня. Но-вичок заметно кривобок, и один глаз у него больше другого.

ТРИНАДЦАТАЯ СКАЗКА ПОСТОРОННЕГО

А потом наши герои без больших приключений доехали до малоизвестной страны, где уже мно-го лет беспечально правил диктатор по прозвищу Цибуля. Эту кличку он получил оттого, что в том месте, где кушать, голова его была непомерно широкой. В том же месте, где по воле природы надле-жало находиться вместилищу разума, голова правителя стремительно сужалась до совсем уж непри-лично малых размеров.
Таким образом, не подлежит сомнению тот вывод, что диковинная форма головы, наводящая постороннего созерцателя её на самые грустные размышления, не является препятствием, полностью исключающим обретение высших должностей в государстве. Иной раз даже закрадывается сообра-жение, что правильней будет вести речь не о препятствии, а, наоборот, о свойстве, способствующем продвижению вверх (так стремительно стартует вверх ракета, оставляя за собой хвост дурно пахну-щего газа). Но последнее соображение, хотя эту смелую мысль и полностью поддерживает сотня примеров из жизни, всё же не может служить бесспорным обоснованием наилучшего способа возне-сения, ибо слишком плохо согласуется со здравым смыслом.
А нам здравый смысл дорог.
Народ в том государстве был тихий и покладистый. И выглядело так, что всех Цибуля вполне устраивает. Конечно, иногда находились несознательные элементы, которых диктатор по какой-нибудь пустяковой причине не устраивал, но всегда оказывалось, что и они почему-то не устраивают его. Такая трогательная симметрия чувств приводила к спонтанной асимметрии поступков: одна сто-рона (угадайте, какая) надолго прятала другую сторону за решётку, очень тяжёлую.
Мы не видим никакой причины умолчать о том, что в этой стране были широко распространены странные обычаи, которые редко встречаются в других краях. Оттого они заслуживают отдельного рассказа.
Большинство жителей цибульной державы отличалось тем, что совсем мало интересовалось му-зыкой Моцарта и живописью Модильяни, зато очень любило присматривать друг за другом и делить-ся результатами своих наблюдений со специальными органами власти, обладающими воистину неис-черпаемым любопытством. В результате каждый гражданин был отчётливо виден, как рыбка в аква-риуме, и всякий недостойный поступок с его стороны, или хотя бы неуместный помысел, тут же воз-награждался решительной показательной поркой, проводимой при большом стечении благонамерен-ного народа. После такого поучительного зрелища, сопровождаемого жалкими криками осуждённого, поумневшее население проникалось ещё большим уважением к власти и ещё большим презрением к ничтожным отщепенцам, позволяющим себе непозволительно огорчать столь любимое всеми началь-ство.  
Тем городом, куда заехали Тарталья и Труфальдино, управлял, разумеется, под общим присмот-ром Цибули, здоровенный детина с наглой рожей, толстыми волосатыми руками и высокой учёной степенью, полученной при невыясненных обстоятельствах. Все называли градоначальника Папулей, хотя в паспорте его значилось иное имя, нам совсем неинтересное. Следует отметить, что доброе сердце Папули было надёжно защищено от ударов изменчивой судьбы не только крепкими рёбрами, но сверх того ещё и мощным слоем жира.
Среди простых, а оттого и незначительных, людей ходили некрасивые слухи (и многие им ве-рили), что Цибуля и Папуля водят тесную дружбу ещё с тех пор, когда в самом нежном возрасте тщедушный отрок Цибуля был заурядным карманным воришкой, а склонный к полноте отрок Папуля отдавал предпочтение ночным разбоям.
Поговаривали также и о том, что оба милых дружка с немалой прибылью продали свои души дьяволу. Так оно было в действительности или нет, не нам судить. Наверное, всё же нет. Трудно себе представить, что дьявол настолько неразборчив, что скупает совсем уж дрянные душонки. Зачем ему такой негодный товар?
Так или иначе, нашим молодцам на роду было написано стать любимцами Меркурия – бога во-ров, торговцев и политиков. Потому и улыбнулась им Фортуна. Одному широко, другому чуть по-уже, но дружба юных лет всё равно не забылась. Чем выше поднимался Цибуля – со временем он на-чисто утратил интерес к осторожному ощупыванию чужих карманов, – тем преданней глядел ему в очи снизу вверх менее расторопный и даже туповатый Папуля. Память у него была небогатая, но, вступив по просьбе друга на административную стезю, одну неоспоримую истину он запомнил на-всегда: нужно уметь откровенно наслаждаться плоскими шутками начальства. При этом он научился смеяться лишь одной половиной лица, обращённой к начальнику. Вторая при этом сохраняла полное спокойствие.
Пришёл и его звёздный час, и его назначили градоначальником.
– Всё это чепуха. Такого не может быть, – резонно возражали умные люди. – Где ж это видано, чтобы воришки и бандиты, не имеющие моральных устоев и должного образования, а к тому же не обладающие элементарной политической культурой, занимали самые высокие должности? Нет-нет, такого быть не может, потому что в послепещерный период такого не должно быть никогда.  Это уже не тихое надувательство,  всё это гораздо опасней.
Если принять точку зрения этих умных людей, то уверенное восхождение Цибули и Папули на чиновничий Олимп следует признать нарушением основных правил цивилизованного общества. В таком случае остаётся единственное объяснение: общество в этой стране было нецивилизованным.
Методы управления Папули были предельно просты и столь же предельно эффективны. Если ему что-то не нравилось, он без промедления давал провинившемуся верный знак своего неудоволь-ствия. Вслед за первой тяжёлой пощёчиной он, вопреки старинной традиции, сразу же отпускал туда же и следующую, не дожидаясь, пока наказуемый поспешно подставит другую щеку.
Согласно легенде мудрый король кельтов Артур в миг своей кончины был унесён феями в далё-кую сказочную страну, где он, остановившись во времени и не обогатившись ни единым седым воло-сом сверх уже имеющихся, будет пребывать до тех пор, пока не сочтёт нужным вернуться в свои вла-дения, чтобы очистить их от потерявших совесть чиновников и прочих порочных элементов. Неплохо было бы ему начать с державы Цибули, хотя возможно, что в нетерпеливо ожидаемый нами момент возвращения у короля Артура будут совсем другие планы.
– У меня есть большое желание подшутить над Папулей, – сказал Труффальдино на третий день знакомства с местными нравами.
– Согласен, – ответил Тарталья, который никогда не чурался весёлой шутки.  
Они даже не догадывались, что эту шальную мысль им подсказал Устроитель Чудес, который по причине врождённого хорошего вкуса не любил бессовестных воров и обнаглевших диктаторов (большой разницы между ними он не видел). А Папуля к тому же был ещё и божественно вульгарен.
И вот по городу Гупцу (вот такое странное у него было название) пополз, пошёл, покатился не-известно кем пущенный слух, что объявились в нём два секретных агента, тайно присланные Цибу-лей в качестве недрёманного государева ока, чтобы проследить главным образом за Папулей, а меж-ду делом и друг за другом. Ничего неестественного в таком переплетении заданий Папуля не усмот-рел и сразу же стал действовать по давно установившимся правилам.
Для начала установили наружное наблюдение и быстро обнаружили, что эти два молодца на-стойчиво, но пока безуспешно пытаются установить контакт с неким Титом Ливием.
– Очень странное имя для резидента – Тит Ливий, – стал рассуждать Папуля. – Разумеется, это его ненастоящее имя. Ох и хитёр же он! Кто бы это мог быть?
Специально предпринятые по такому поводу розыски не принесли результатов.
– Безобразие, – возмущался Папуля, брызгал слюною и топал ногами, – дармоеды! За что деньги получаете? Чтобы мне этого Тита Ливия немедленно доставили на тарелочке! Слышали?
Слышать-то слышали, а найти не могли.
Отсюда следует, что даже самые старательные службы не всегда всемогущи.
Пусть это послужит утешением тем, кто не любит политического сыска.
– Раз уж так вышло, будем действовать по старинке, – повелел Папуля.
И в тот же день ближе к вечеру заезжие гости обнаружили на столе своего гостиничного номера красивый портфель, плотно набитый денежными знаками самого высокого достоинства. Конечно, кто-то случайно забыл его, и хорошее воспитание велело немедленно снести эту славную вещицу в местное бюро находок. Но это означало бы преждевременное окончание столь увлекательной игры. Потому что истинный государственный служащий от добровольных подношений никогда не отказы-вается, чтобы не обидеть дарителя. Ничего лучшего не придумав, Тарталья и Труффальдино тут же отправились в гупецкое казино, где с большим шиком просадили всю нечаянную добычу. Таким об-разом она элегантнейшим образом была возвращена своему подлинному владельцу. Так и осталось неизвестным, входило ли это в планы наших героев или то был просто несчастный случай.
Вполне возможно, что такой великий загул наши герои затеяли в качестве сильного хода, при-званного устранить все возможные подозрения. Так бы оно и случилось, если бы умственные способ-ности Папули отвечали хотя бы минимальным требованиям. Но этого, как ни печально, не было, и бедный Папуля немного растерялся. Ему ещё не приходилось встречать людей, столь легко расстаю-щихся с денежками. По такому случаю он созвал весь местный цвет нации.
– Вам хоть что-нибудь понятно? – стал нервно спрашивать смущённый градоначальник, с большой надеждой заглядывая в глаза верных сподвижников.
– Боюсь, что мы им мало предложили, – гаденьким голоском сказал обер-полицмейстер, он же непременный руководитель местного отделения правящей партии (единственной в стране). –  Вот они нам и намекнули.  
Если мне будет дозволено, я попробую описать наружность главного полицейского.
Был он ростом мал, сложением хил (про таких говорят – плюгавый) и в довершение всех досто-инств имел некрасивый, нездоровый цвет лица. Приплюснутый череп его украшали старательно уло-женные реденькие волосики тускло рыжего оттенка. Таких не любят женщины и подчинённые. У не-го была кличка Сарданапал, поскольку подобно упомянутому ассирийскому царю он любил безу-держно предаваться роскошной неге, не соответствующей его скромной зарплате.
– Ответ, который лежит на поверхности, не всегда является самым верным, –  прогудел