провести ликвидацию. Лишних на месте не будет. Только группа.
- Без меня, конечно! – поспешно добавил Никеев.
И умоляющим голосом произнёс:
- Мне нужно будет сделать им звонок. Один звонок. Они мне доверяют, они привыкли получать личный инструктаж. От меня! Мой голос… Это необходимое условие!
- Хорошо, - согласился генерал. – Один звонок. Постарайтесь говорит как можно меньше. Никаких имён! И минимум деталей.
- Разумеется, - подтвердил Никеев. – Всё сделаем. По плану завтра в пятнадцать ноль-ноль они на месте. Делаем закладку до их прихода…
- Детали меня не интересуют! – прервал его генерал. – Проверьте, не под наблюдением ли эта ваша… явочная. В такой ситуации всё может быть. А вообще – действуйте. И очень вас прошу, Борис Иванович, не подставьте себя. Вам известна цена ошибки.
Левая щека у Никеева задрожала. Пальцами он сильно, с нажимом провёл по коже, как будто болевыми ощущениями старался подавить дрожь.
«Неприятно… Неприятно как!»
- Я всё…
Чёрт, и голос какой-то охрипший! Шевалдин снисходительно смотрит, свысока смотрит. Как на поганца какого-то, как на тварь сколькую, как на мокрицу какую-то!
«Я же полковник… Моя группа… Мысли путаются. Ни к чему сейчас… Нет, ни к чему!»
Стол растёт в размерах. Лампы слепят. Свет их невыносим. Слабость, слабость в руках, ногах… Шум в голове. Шум – будто станок включили. Вращается шкив. Шумит, шумит, гудит, сволочь, без остановки!
Надо ответить, надо что-то сказать. Нельзя молчать!
- Я всё сделаю в самом полном и строгом соответствие с вашими указаниями!
Шевалдин усмехнулся. Едва заметно, уголками губ.
- Зачем так официально, Борис Иванович? Я не сомневаюсь, что вы сделаете правильно и вовремя…
Генерал сощурил глаза.
- Лицо у вас, Борис Иванович… Опухшее какое-то. Пить, случаем, не начали? Вы, если что… Откровенно расскажите. Я же всё понимаю. Чем ближе день операции, тем обстановка нервозней. Люди весь у нас замечательные, но не из стали сделаны. Из слабой, так сказать, плоти. Понимаю, всё может быть. Бессонница, головные боли. Страх, волнение. Вы не таитесь, Борис Иванович, не забирайтесь в скорлупу. И, знаете, если вы и в самом деле начали употреблять… Я за вами особого пристрастия не замечал. Это Ратманов у нас…
Генерал брезгливо поморщился.
- …Гедонист! Творческая личность, мать его! Общается не пойми с кем… Хотя результаты, как ни странно, имеются, и хорошие результаты… Проверка подтверждает… Не пойму, как и почему, но работает эта фабрика по производству революционных психов. Видно, наши зарубежные друзья были правы, когда рекомендовали присмотреться к доктору и отрядить для этого оперативника с «открытым», как они любят говорить, разумом. Но у Ратманова он для алкоголя открыт. И всякой пакости. А вам, Борис Иванович, не к лицу было бы с ума сходить. У вас всё-таки работа в штатном режиме. В рамках, так сказать, здравого смысла и формальной логики. Так как с здоровьем у вас? Нет бессонницы?
- Есть, - мёртвым голосом отозвался Никеев. – Третий день… Таблетки пью, тёплые ванны принимаю. Жена вот на диване спит, отдельно. Говорит: «кричишь по ночам, страшно с тобой…».
Никеев неожиданно замолчал на мгновение, а потом, не в силах уже продолжать разговор, обратился к генералу:
- Разрешите идти?
Голос у него окончательно ослабел и положенный по служебному этикету вопрос прозвучал как просьба. Жалобная просьба.
«Отпустил бы ты меня… Хватит соки из меня выжимать!»
- Идите, полковник.
Никеев медленно встал из-за стола. Понурив голову и не по-уставному сгорбившись, побрёл к двери.
И самого порога полковник остановился и тихо спросил:
- Товарищ генерал- полковник…
Шевалдин, начавший было перечитывать рапорты наблюдательной группы об финальных учениях по плану «Лабиринт», оторвался от бумаг, поднял голову и посмотрел удивлённо на Никеева.
«Чего это он?»
- Товарищ генерал-полковник, я ещё хотел спросить… Та информация, которую получила моя группа от Сахновского, действительно оказалась полезной? Её цена окупит потерю группы?
- Это не коммерция, полковник! – тоном резким и жёстким ответил Шевалдин. – У нас нет биржи и кросс-курсов по обмену жизней на сведения. Это война! Любая жизнь окупается гибелью на фронте.
Никеев кивнул в ответ.
- Так точно… Я понимаю…
Он протянул руку к бронзовой дверной ручке.
- Борис Иванович! – позвал генерал.
Никеев расправил плечи. Развернулся.
- Слушаю!
Генерал ободряюще улыбнулся.
- Ваша группа, полковник, добыла сведения исключительной важности. Используя эти данные, наши зарубежные партнёры смогли установить местоположение Климовича. С ним уже работают. Так что в самое ближайшее время дело оружейников будет закрыто. Кое-кто потеряет хороший заработок. А мы докажем свою незаменимость! И это благодаря нашим замечательным людям. Нашим оперативникам! Вашим подопечным, в том числе. Работу свою они выполнили на отлично! И вы… Вы делаете очень важное и нужное дело, Борис Иванович.
Никеев молчал, глядя куда-то в стену, поверх головы генерала. Взгляд его показался генералу безжизненным и равнодушным.
«Варёный он какой-то» с грустью подумал генерал. «Может, дней через пять, когда всё закончится, на отдых его отправить? В Подмосковье неплохо пасионат…»
- Разрешите идти? – повторил вопрос Никеев.
- Идите! – ответил Шевалдин.
И опустил голову, чтобы не смотреть вслед уходящему полковнику.
«Леджер / Центр» – «Джемини». Проведение специальной акции в отношении «Джефа» на Кубе подтверждаем. Направляем данные по контактному лицу «Джефа» в Гаване. Переговоры представителя «Джефа» с офицерами Главного управления разведки в Гаване идут успешно. У «Джефа» есть информация для торга.
В течение суток он постарается лично встретиться с оперативниками ГУР и решить вопрос с продлением своего пребывания на острове.
Активизируйте подготовку ликвидации. Личный контакт «Джефа» с ГУР надо пресечь любой ценой.
Ввиду отсутствия на Кубе кадровой резидентуры, которую можно было бы использовать в операции подобного рода, рекомендуем обратиться к услугам кубинской криминальной группировки, находящейся на связи с нашим представителем.
Контакт организует «Альварес». Соответствующие инструкции ему направлены.
С исполнителями расчёт только наличными, из резервного фонда. Используйте конвертируемые песо.
Убедитесь в устранении «Джефа».
Доклад о выполнении ожидаем не позднее 17.00 (время местное) 08-20.
Канал связи «Йорк».
«Леджер / Центр».
- Здравствуйте, Наталья. Признаться, я уж думал, что не дождусь вас. Скажите…
«Сообщение информационного агентства «ТИА-Инем»
Стихийные митинги у банков вызваны слухами о якобы неизбежном финансовом кризисе. Противоречивые выступления представителей финансовых организаций и экономистов только усиливают панические настроения.
Все выплаты производятся в срок, однако и это не смягчает общую чрезвычайно нервозную обстановку, сложившуюся вокруг финансово-кредитных организаций, которую один из сотрудников московского банка «ФинЭкс» охарактеризовал как «болезненно истерическую».
Многие банкиры убеждены, что слухи о грядущем финансовом кризисе распространяются централизованно и возникают отнюдь не спонтанно.
Доказательством этого предположения может служить тот факт, что, начиная с конца прошлой недели, многие вкладчики стали получать на свои мобильные телефоны СМС-сообщения, отправленные якобы из информационных центров тех банков, где находятся их вклады, с предупреждением о том, что банк испытывает серьёзные финансовые трудности и не гарантирует исполнение обязательств по договору с клиентом.
Эти ложные и откровенно провокационные сообщения, как правило, рассылались с вечера пятницы и до вечера воскресенья.
Клиенты банков (многие из которых в период рассылки сообщений отдыхали за городом) были лишены возможности оперативно проверить правдивость поступавших сообщений, что только усиливало общую нервозность.
Излишне говорить о том, что этот уик-энд прибавил банкирам врагов из числа дезинформированных вкладчиков.
Утро же понедельника началось с настоящей осады офисов и местных отделений банков толпами возбуждённых, совершенно потерявших контроль над собой людей.
Службы безопасности ведущих московских банков подтверждают первоначально высказанное нашим агентством предположение, что рассылающие СМС-сообщения злоумышленники наверняка имеют доступ к базам данных вкладчиков, однако при этом категорически отрицают возможность утечки информации непосредственно из банков.
Синхронность рассылки и необычайно широкий охват банковской клиентуры позволяет нам предположить, что мы имеем дело не с происками конкурентов в банковской среде, а с деятельностью некоей весьма влиятельной организации, по какой-то, пока ещё до конца не понятной причине, устроившей чётко скоординированную и психологически точно выверенную атаку на банковское сообщество России.
Касательно целей этой масштабной провокации можно сообщить лишь то, что, по нашему мнению, они находятся, скорее, в сфере политики, а не экономики.
Главный же вопрос: «кому выгодно?» мы пока оставляем без ответа…»
Она не знала, зачем Ратманов вызвал её. И почему местом их встречи избрал он белую от пыли, до душного жара разогретую тяжёлым августовским солнцем бетонную площадку у ворот.
У главных ворот. Там, где стоял контрольно-пропускной пункт.
Она не любила КПП.
Вид выкрашенного в бледно-жёлтый, образцово-казарменный цвет приземистого здания с узкими, зарешеченными окнами, сквозь которые издали видны были стальные, грохочущие турникеты и рамки металлоискателей порождал в душе её непреходящую, неодолимую тоску, от которой хотелось зарыдать в голос, забившись куда-нибудь в тёмный, одинокий угол.
Что-то нечеловеческое было в доме этом. Что-то злое, беспощадное.
Даже ежедневные (за вычетом выходных и праздников) походы через КПП не сделали вид его привычным, или, хотя бы, не таким отталкивающим.
Она зажмурилась. Повернулась спиной к бледно-жёлтому дому. Стояла минуты две, собираясь с духом.
Она часто так поступала перед выходом с территории спецлечебницы.
«Раз! Два!»
Не досчитав до трёх, открыла глаза, повернулась и быстро зашла в дом.
Показала дежурному офицеру пропуск.
- Клементьева, Наталья Петровна… Меня просили… вызывали…
Нет, не помог аутотренинг. Привычные уже в этом месте растерянность и страх овладели ей.
«Каждый раз! Вот глупость…»
Офицер смотрел на неё. Именно на неё. На пропуск, похоже, он даже мельком не глянул. Смотрел так, будто ждал от неё чего-то. Какой-то нужной ему фразы, какого-то необходимого по инструкции действия…
Но какого? Что ему вообще было нужно?
Наталья Петровна совершенно была сбита с толку.
«Что с ним? Меня всегда…»
Она поспешно раскрыла сумочку.
«…Всегда пропускали!»
- Кто вызывал? – хриплым голосом произнёс офицер.
- Ратманов, - совершенно растерявшись, еле слышно ответила Наталья Петровна.
- Полковник Ратманов, - поправил её офицер.
Лицо его тут же приобрело выражение высокомерное и брезгливое.
«Всему вас учить надо!»
- Выходите. Стойте у ворот. Вас ждут.
Офицер нажал на кнопку. На
