задремал. Плоскиня терпеливо ждал ответа. Наконец, посмотрел на Плоскиню блестящими, набухшими от слез глазами:
- Всю мою родню убили те самые князья, которые собираются в Киеве. Я буду драться на стороне монголов против своих же - не на жизнь, а нас¬мерть. Быть может, я погибну, но отомщу...
- А если победят монголы?
- Значит, я точно отомщу своим обидчикам.
- Ты хочешь утолить свою злость? - поинтересовался Плоскиня.
- Нет. Есть ещё много разных желаний. Но они мелкие, и касаются только меня. А пока нет мне покоя на этой земле... Для этого я пошел несколько лет назад в Монголию, изучил все их законы и приемы. Этот народ очень сильный. Но русичи тоже не слабаки. Я думаю, что в этой битве не будет по¬бедителей: или они полностью уничтожат друг друга, или, повоевав, разой¬дутся с потерями. Буду молить Семаргла, чтобы началась война.
- Тебя устраивает любое окончание? - спросил Плоскиня.
- Да. Лишь бы была война. Тогда я смогу добраться до князей, которых в Киеве уговаривает идти с войском в степь хан Котян. И если к нему присое¬динятся бродники и ещё кто-нибудь, то война будет.
Плоскиня надолго задумался, глубоко вдохнул ночной степной воздух и, согласился:
- Нам тяжело платить подати каганам. Может быть, после войны князьям будет не до нас, и мы поживем спокойно. А ведь когда-то они нам платили...
Белобров по-дружески похлопал Плоскиню по плечу и ушёл в темноту.
Бродник Плоскиня послал своих людей в Киев раньше, чем туда прибыли послы от Субудея и Чиркудая. Слухи о кровожадности монголов усилились пос¬ле рассказов бродников. Поэтому монгольских послов почти никто не слушал. А князья, так те вообще не вышли к ним во двор, повелев зарубить. Останки гонцов побросали в ладью и оттолкнуть её около поворота Днепра, чтобы лод¬ка пристала к левому берегу, где стояли монголы.
Субудей рассвирепел, глядя на то, что осталось от нукеров. А Чиркудай сказал мертвым голосом:
- Они не просто убили, они пролили кровь наших братьев без боя, во время переговоров. За это им не может быть прощения.
Решили, уничтожить любое войско, которое посмеет переправиться на левый берег Днепра.
Белобров тайно радовался. А осторожный Плоскиня, испугался.
Нукеры пасли коней на левом низком берегу Днепра, ожидая начала переп¬равы русичей с правого высокого берега. Иногда подъезжали к воде и с любо¬пытством рассматривали большой город с возвышающимися над домами маковками блестевших золотом молельных домов.
Однако русичи лишь ходили по далекому правому берегу и грозили кулака¬ми, но не переправлялись. Князья совещались до ругани, не решаясь начать войну. Спорили, кому править, кому быть старшим.
Но с каждым днем на Киевском берегу скапливалось всё больше дружинни¬ков, и смердов, которые кричали что-то злое через Днепр, и угрожающе размахивали оружием. Наконец к Субудею и Чиркудаю тайно прибыл один из бродников и сказал, что три сильнейших князя Руси: Мстислав Удатный из Галича, Мстислав Киевс¬кий и Мстислав Черниговский, наконец-то взяли верх и уговорили остальных прогнать поганых гогов-могогов подальше в степь. Они решились защитить их друзей куманов-половцев от дикарей в мохнатых шапках, приехавших невесть откуда, на обросших густой шерстью дьявольских конях.
- А князёк из Козельска, так тот кричал с пеной у рта, что, мол, этих поганых басурман нужно уничтожить полностью и чтобы духу их больше около Руси не было! Предлагал идти следом за вами в степь, к вашим кибиткам и уничтожить всех ваших жен и детей. А хана Чиногиза посадить на кол, или сделать ему размычку, привязав его ноги к двум согнутым до земли деревьям. Этот князёк, вместе с дружинниками, рубил ваших послов. Другие не захотели марать оружие, - завершил рассказ бродник.
- Где они решили переправляться через Днепр? - спросил у лазутчика Чир¬кудай.
- Говорили, что нужно переплыть на ладьях прямо здесь и сразу же на¬пасть на вас, и гнать до самого вашего дома.
- Это хорошо, - покивал головой Субудей:- Хорошо, что мы отдали приказ не показываться на берегу всем туменам сразу, а только сотнями. Иначе они испугаются.
- Будем ждать здесь? - спросил Чиркудай у Субудея.
- Да, - хрипло бросил Субудей и ушёл к своей железной колеснице.
В самые жаркие дни прискакал гонец и сообщил, что к ним движется Тоху¬чар со своим туменом. Субудей заулыбался искалеченными губами, взволнован¬но заблестел его единственный глаз. Анвар даже подпрыгнул от радости: он любил весёлого Тохучара. Даже Чиркудай смягчился, с его лица сошла стро¬гость. Им было приятно, что Темуджин о них не забыл.
И однажды утром, когда русичи всё же стали грузиться в большие ладьи, к общей юрте Чиркудая и Субудея подлетел улыбающийся во весь рот Тохучар, со своей охранной десяткой. Соскочив с коня, он молча потерся ще¬кой о лицо Чиркудая, Субудея и даже подпрыгивающего рядом Анвара. Чиркудай представил, как воины тумена Тохучара обнимаются за дальними холмами с его нукерами и бойцами Субудея. Всё-таки приятно видеть родные лица так далеко от родины.
Тохучар отодвинулся от друзей и критически осмотрел их:
- Ты стал толстый, Субудей! - удивился он. - Наверное, тебя хорошо кормит хорезмийским пловом твоя китаянка.
- А ты такой же ехидный, - весело сморщился Субудей, добавив: - Всё подпоясываешься своей железной цепью. Пора бы тебе сделать золотую!..
- Нет, Субудей-богатур, эта цепь для меня самая дорогая.
Чиркудай по привычке помалкивал, с удовольствием рассматривая друга.
- Ну, что у вас, рассказывайте! - заторопил друзей Тохучар:- А заодно и покормите. А то я изголодался. Последние дни шли почти без оста¬новок.
Субудей махнул своим караульным, которые моментально всё поняли, и по¬вели личную охрану Тохучара к кострам с котлами, в которых варилась бара¬нина. А своих друзей и Анвара, Субудей потащил к своей железной колеснице. В этот момент к ним подскакала на черной кобылице Сочигель. Она очень об¬радовалась, увидев старого знакомого. Но монгольский этикет не позволял им обниматься, и они лишь поулыбались друг другу.
- Там жарко, - сказал Тохучар, кивая в сторону бронированной повозки, - давайте как раньше, под небом, на кошме...
Субудей отдал приказание, и гонцы, вместе с улыбающейся китаянкой и Сочигель, стали устанавливать на расстеленную, примявшую пышную траву кош¬му, большие и маленькие чашки, стопки согдийских лепешек, лук, чеснок и другие продукты. Вскоре подоспел душистый плов.
После раннего обеда или позднего завтрака Тохучар серьезно сказал:
- Мне донесли мои разведчики, что русичи стали загружаться...
- Да, - кивнул головой Субудей: - Мы хотим встретить их здесь.
Тохучар с удивлением посмотрел на друзей и съязвил:
- Какие вы сильные! Вам так и хочется показать, что вы сможете их всех положить.
- Ты не ехидничай, - буркнул Субудей: - Мы не привыкли бегать от против¬ника. А если есть что дельное, то говори. Три тумена - это сила!
- Русичам нужно помешать. Не дать здесь высадиться, - бросил Тохучар, и хитро посмотрев на друзей, отпил кумыс из цветастой фарфоровой чашки.
- Тогда они могут отказаться с нами воевать? - удивился Субудей.
- Если поплывут, то не откажутся, - усмехнулся Тохучар. Он помолчал, посматривая на друзей. Помучив их, предложил: - Русичей нужно раздразнить, да так, чтобы они забыли об осторожности.
- Мы будем обстреливать их с берега, - догадался Чиркудай, - не позволим пристать к нашему?..
- Правильно! - почти крикнул Тохучар. - А в это время туменные разведчи¬ки найдут хорошее место, но не такое...- Тохучар показал рукой за свою спину, на холмы и овраги, поросшие густым кустарником.
- Да! Нам нужна степь, - твердо заявил Субудей.
Чиркудай согласно кивнул головой и сказал:
- Я знаю такое место. Оно в нескольких десятках верст ниже по течению, около порогов, которые русичи называю Запорожскими. Там мы дадим им выса¬диться, соберем всех в кучу, и нападем.
Субудей задумчиво покачал головой и, помедлив, проговорил:
- Может быть, нам не надо их собирать в кучу, а совсем наоборот, - и он с азартом стал излагать свои соображения.
Друзья долго обдумывали его слова. Наконец Тохучар подал голос:
- Давайте, сначала, проводим их до порогов, а там посмотрим. Если больше ничего не придумаем, то соберем командиров и объявим план Субудея.
На том и порешили.
И началось сопровождение челнов с дружинниками и смердами, стремившимися заце¬питься за левый берег и сходу вступить со степняками в бой. Но три сотни нукеров, вылетая к воде, производили несколько залпов из луков, и славяне отгребали не стремнину, ругаясь, и выдергивая стрелы из тел.
Немного ниже по течению, дружинники вновь попытались подойти к берегу. Но опять из овражков выскочили несколько сот монголов и обстреляли их. Ру¬сичи снова отвалили на середину реки. Так продолжалось несколько дней. На ночь русичи приставали к своему берегу и устраивали лагерь с конным и пе¬шим воинством, сопровождавшим их по берегу.
А остальные нукеры отдыхали, расположившись на несколько десятков верст вдоль все¬го Днепра. Им приходилось лишь изредка выскакивать на берег по команде ко¬мандира и обстреливать дружинников. Такие боевые действия веселили монго¬лов. У костров воины со смехом рассказывали друг другу, как быстро удирали от них славяне.
- Русичей собралось около восьмидесяти тысяч, - сообщил однажды вечером Субудей: - Десять тысяч всадников, остальные пехотинцы. Порядка у них нет. Каждый князь держит своих дружинников около себя. Воины еще могут владеть оружием, и то больше пиками, топорами и мечами. А наспех вооруженные смер¬ды идут как пастухи. Даже топоры не у всех. А смердов – шестьдесят тысяч. Это не армия, это толпа.
- А кто такие - эти смерды? - поинтересовался Тохучар, удобно устроив¬шись на кошме у тлеющего костра.
- Обычные крестьяне, - ответил Субудей.- Их собрали для численности.
- Опять оборванцы, - зевнул Тохучар и стал смотреть на звезды, теребя за чёрные волосы, примостившегося рядом с ним Анвара.
- Как ты прошел через Кавказ? - неожиданно спросил Субудей.
- За вами можно идти хоть в ад, - усмехнулся Тохучар.- Городские прави¬тели выбегали к нам навстречу с едой и разными товарами на два-три часа раньше, чем мы доезжали до города. Здорово вы их там потрясли. Многие в аулах, только услышав о нашем приближении, сразу же убегали в горы. Но в одном месте, недалеко от Железных ворот, в Дарьяльском ущелье, в нас несколько раз выстрелили из-за скал.
- Вы прошли мимо? - ехидно поинтересовался Субудей.
- Нет, - сонно отозвался Тохучар: - Нукеры загнали их в три башни, а местные жители обложили эти башни хворостом, так же, как они делали у вас. Мы их поджарили.
- Правильно, - удовлетворенно пробурчал Субудей.
- Больше помех не было. Но...- и Тохучар замолк.
- Что еще? - не удержался Субудей.
- Темуджин плох.
Туменные помолчали. Первым заговорил Чиркудай:
- Мы это знаем. Когда уезжали, он был уже больной.
- Ему стало еще хуже, - угрюмо поведал Тохучар, осторожно оглядываясь. Он не хотел, чтобы об этом слышали нукеры. - Стал злым и нетерпимым. Меня позвал в шатер нормально, а когда стал приказывать, чтобы я шёл со своим туменом к вам, уже кричал. Слюни у него с кровью...
- А как Джучи?- негромко поинтересовался Чиркудай.
- Про Джучи я с ним не говорил. Но мне шепнули на ухо, что Темуджин не может слышать имени сына без истерики. Готов его
