После того, что я скажу, вы меня можете зарубить. Но, сначала выслу¬шайте полностью, и подумайте.
Чиркудай помедлил, и кивнул головой. Субудей никак не отреагировал на слова русича.
- Я уже не тот русич, что был раньше. На половину - монгол. Ведь монголы - это не племя, а весь ваш народ, как я понял, разговаривая со стариками в Монголии. Это придумал Чингизхан, - Белобров внимательно посмотрел на ту¬менных, но, не заметив с их стороны никакой реакции, продолжил смелее:
- Я тоже имею уши, и слышал, что Великий хан очень болен. Он не вечен. А все его сыновья смотрят в разные стороны. Краем уха я слышал, что запад¬ный улус, который пролегает от Каменного пояса до юж¬ной части Хорезма, и северные земли, до границ с Русью, он отдал своему старшему сыну Джучи. Я знаю, что вы не долго будете в Монголии. Вернетесь сюда, как только Великий хан уйдет к предкам...
Субудей поднял на Белоброва хищно сверкнувший глаз:
- Не слишком ли ты рано заговорил о кончине Темуджина?
- Может быть и рано, - согласился Белобров: - Но это всё равно произой¬дет - ведь он не бессмертный! И тогда вам придется выбирать: участвовать в распрях между его сыновьями, или уйти в улус к Джучи.
- Он прав, - негромко бросил Чиркудай.
Субудей посмотрел на темнеющую воду реки и согласно склонил голову.
- А когда вы придёте сюда, вернее к Джучи, то вы обязательно постарае¬тесь отомстить за убитых послов в Киеве, князю из Козельска, который сам рубил этих послов, и булгарам. Что будет дальше, я не знаю. Возможно, Джучи захочет завоевать всю Русь, или только её часть. Ему виднее. Но для этого мы можем быть его опо¬рой здесь.
- Кто это, мы? - скривив губы, поинтересовался Субудей.
- А те, кто здесь останется, и соберет около себя людей длинной воли, или разбойников, - усмехнулся Белобров: - Их очень много шастает по местным лесам, сбежав от князей-злыдней.
- И они пойдут против своих? - недоверчиво спросил Субудей.
- Против своих не пойдут, а против губителей-князей и их дружин - пой¬дут.
- Я тебя понял, - тяжёлым голосом сказал Чиркудай: - Я разрешаю тебе ос¬таться здесь со своими семью сотнями. Но ты должен будешь найти Сочигель и Анвара.
- Я это знаю, - без размышлений ответил Белобров.
- Ты все продумал...- съязвил Субудей: - И объяснил нам, непонятливым.
- Ваша наука, - ухмыльнулся Белобров, но, неожиданно посуровел, и тихо добавил: - Сначала я был против вас. Вернее, против вашей жизни и законов. Но, прожив с вами несколько лет, понял, что у вас то, чего мне никогда не хватало. В ином случае я был бы всего лишь разбойником, и давно бы лежали мои кости в дремучем лесу, с проломанной или отрубленной головой. А с вами я вернулся на родину, обученный многим хитростям.
- А может быть, ты соберешь большое войско и сам станешь князем? - хит¬ро усмехнулся Субудей.
- Нет. Это не по мне. Если бы среди наших князей был хоть один, немно¬го похожий на вашего Чингизхана, я бы пошёл служить к нему. Но сейчас все наши каганы лишь кичатся своей знатностью. Они все сыновья природных кня¬зей. Между ними идет драка, как и между сыновьями Чингиза. И никто не мо¬жет доказать другому, что он сильнее. При этом гибнут смерды, обыкновенные люди. Ни за что…
Я простой человек, тоже смерд. Но сейчас могу собрать несколько сот или тысяч разбойников, которые признают меня главарем. А когда приходит хозяин, даже один, то все сразу видят, кто он, и вокруг него собираются тысячи, и признают его не главарем, а вождем или Чингизханом.
Повисла напряженная пауза. Они долго молчали, чувствуя в наступившей темноте, что с них, вернее с того места, где они присели, не спускают глаз тысячи воинов. Такое уединение сразу бросалось в глаза. И всем было понят¬но, что у кустарника решаются какие-то большие вопросы.
- Я согласен, - с трудом выдавил из себя Субудей: - Как бы мне не хоте¬лось иного, но, очевидно, Белобров говорит правильно.
- Когда уходишь? - негромко спросил Чиркудай.
- Прямо сейчас.
- А если бы мы не согласились? - поинтересовался Субудей.
- Я верил в вашу мудрость, - ответил Белобров.
- Льстишь? - усмехнулся Субудей.
- Нет. Говорю правду.
Посидев ещё немного, они поднялись на ноги, и подошли к кострам. Субу¬дей тут же приказал пропустить сквозь караулы и разъезды семь сотен во главе с Белобровом. Чиркудай подтвердил его приказ. Белоброву подвели ко¬ня, он вскочил на него одним махом, и, поклонившись всем, растворился среди деревьев, в сопровождении своей охранной десятки.
Неторопливо, целую неделю, тумены двигались по жёлтой листве, опада¬ющей с деревьев, и устилающей лесные прогалины, рядом с великой рекой. От войска монголов остались лишь два неполных тумена на левом берегу, и девя¬титысячный, так и не переправившийся через Волгу, тумен Тохучара, на пра¬вом.
Неожиданно напавшие булгары убили более трех тысяч нукеров, которых похоронили по монгольскому обычаю, всех вместе, на огромной поляне, недалеко от берега. Над могилой не воздвигли кургана, наоборот, спрятали место пос¬леднего пристанища достигших края этой жизни, воинов. Но все нукеры и ко¬мандиры поклялись, что их месть булгарам будет страшной.
А ещё через восемь дней, недалеко от разветвления Волги и Ахтубы, было найдено место для переправы тумена Тохучара. И хотя поблизости обна¬ружили лишь испуганных половцев, стрелой умчавшихся подальше от разъярен¬ных монголов, всё равно переправу совершали со всеми предосторожностями, оцепив это место на полдня конного пути.
И как только тумен Тохучара оказался на левом берегу, их нашел смер¬тельно уставший гонец с сотней сопровождения. Он коротко сказал, что во время охоты тайно был убит сын Чингизхана Джучи. Ему сломали хребет по монгольскому обычаю. Убийц, как не искали, найти не смогли.
Субудей сразу же зазвал к себе в железную колесницу Чиркудая и Тохуча¬ра. Усевшись на любимую кошму, они уперлись спинами в стенку, оббитую шку¬рами барсов, и, приняв от молчаливой китаянки по чашке горячего чая, стали молча пить горьковатый настой.
Первым не выдержал Тохучар:
- Последняя женщина Темуджина Кулан... Ей мешал Джучи.
- Она не последняя, - поправил удивленного Тохучара Субудей, - Ни ты, ни Кулан о последней не знаете. Мы, знаем, - и Субудей показал одним глазом на угрюмого Чиркудая, - он покряхтел и продолжил: - Кулан мешал не только Джу¬чи. Кроме него есть еще Чагадай, Угедей, Тулуй и немало сыновей старше её Кюлькана. Со всеми она не справится.
- Чагадай не любил Джучи, но мне кажется, он на это не пойдет, - хмуро предположил Чиркудай:- Здесь - рука сильных людей.
Субудей и Тохучар переглянулись. Однако Тохучар на всякий случай спро¬сил:
- Предполагаешь, что замешаны чжурчжени или правители Хорезма?
Чиркудай хмуро скривил губы, но усмехнуться не сумел, и отрицательно покачал головой.
Туменные помолчали, догадываясь, на кого намекает Джебе.
- Зачем ему это нужно? - не выдержал Тохучар.
- Боится войны между своими сыновьями за завоеванные им земли, - неторопливо ответил Субудей. – А с Джучи может сцепиться Чагадай, и тогда вся Монголия зальётся кровью. Джучи он не любил, Чагадая тоже, но…
- Но он же дал им улусы! - удивился Тохучар.
- В том то и дело, что дал, - вздохнул Субудей: - Они не пролили ни сво¬ей крови, ни крови своих нукеров, для завоевания. То, что даром, как вода: в руках не удержишь. Сквозь пальцы прольется, - Субудей усмехнулся, но скорб¬но: - Любому нукеру чужой конь кажется лучше его собственного. А у сыновей Темуджина глаза завидущие...
- Кроме Джучи, - вставил Чиркудай.
- Правильно, - подтвердил Субудей: - Вот поэтому он и оказался лишним, - и, дернувшись, Субудей неожиданно тревожно спросил: - А где сейчас находится Бату?
Тохучар, моментально поняв всё, выглянул из колесницы, и крикнул карау¬лу, чтобы бегом привели гонца. Через минуту запыхавшийся почтальон стоял у повозки, с испугом посматривая на зловещие щели под крышей. Очевидно, он знал, что из этих прорезей нередко летят меткие стрелы.
- Где сейчас Бату? - строго, но негромко спросил у него Тохучар, при¬держивая полуоткрытую железную дверь.
- Он в лагере Джучи-нойона,- трясущимся голосом проблеял гонец. - Со своими братьями Орду и Шейбани… И со своей матерью. Они сегодня должны похоронить принца по-монгольски.
- Как долго туда добираться? - проскрипел из глубины повозки Субудей.
- Один день хорошего гона на конях.
- Едем! - скомандовал Тохучар и выпрыгнул из колесницы. За ним последо¬вали Чиркудай с Субудеем.- Ты нас поведешь! - ткнул пальцем в гонца Тохучар, и стал отдавать приказы о формировании трехтысячного охранного полка с за¬водными конями. Управление своим туменом он поручил заместителю. Чиркудай и Субудей повторили этот приказ своим замам.
Выехали ночью. Часто останавливались на отдых, но на короткий. Весь окоем неба затянули тяжелые осенние облака. Ни луны, ни звезд не было видно. Но туменные уже вырвались из дремучих дубрав. Леса почти кончились. Встречались лишь небольшие рощицы. Начиналась родная, но очень дале¬кая от Монголии, степь.
При первых лучах солнца погнали без остановок, на ходу пересаживаясь с уставшего коня на запасного. Ближе к вечеру трехтысячный полк вышел на контакт с дальними разъездами тумена Джучи. Их узнали и обрадовались. Все нукеры Джучи знали, что эти трое туменных лучше всех к нему относятся, хо¬тя они же были самыми приближенными Великого хана.
От воинов дальней охраны узнали, что Джучи уже похоронили. Бату, Ор¬ду и Шейбани находятся под сильной охраной в стойбище. А ещё они узнали, что Чингизхан, уже месяц, как прибыл из Хорезма в Монголию. И сразу же начал войну с тангутами, западными китайцами, с империей Си-Ся, которая отказы¬валась признавать Чингизхана Великим.
Отдохнув сутки, трехтысячный полк, состоящий на одну треть из монго¬лов, на вторую, из киданьцев и найманов, а третья часть была состав¬лена из киргизов, калмыков, русичей, половцев и ещё каких-то людей из неизвестных им племен, помчался дальше, в курень Джучи.
Все эти люди были верными и много раз проверенными в сложных ситуаци¬ях, добровольно пришедшие служить не Великому хану, а туменным Субудею, Джебе и Тохучару. Полк состоял из людей длинной воли, которые были хорошо обучены боевым действиям и признавали за туменными своих главарей. В сло¬жившихся обстоятельствах на своих, монголов, начинавших с ними с самых азов, сейчас надежды было мало. Они стали слишком заносчивыми и самостоя¬тельными. Приказы исполняли, но не беспрекословно, а с раздумьем. Именно поэтому и был сформирован такой полк для сопровождения.
Пятнадцатилетний Бату был моложе своего брата Орду на три года, и старше Шейбани на пять лет. Но по его глазам было видно: он понимал всё, что стало твориться в громад¬ной империи. Туменные предложили принцам срочно ехать в Монголию. Орду, будущий хан Белой Орды и хозяин Западной Сибири, заупрямился, сказав, что здесь лучше. Его не растревожила даже смерть отца. Их мать тоже отказалась ехать. С нею остался и маленький Шейбани, будущий правитель Хорезма и Согдианы. А Бату, посмотрев с темуджиновским прищуром зеленых глаз на троих друзей, резко кивнул головой, и сказал, что он готов ехать хоть сейчас.
Выступили, на следующее утро, каждый нукер взял уже двух заводных ко¬ней. К их трёхтысячному полку присоединилась ещё одна доверенная тысяча, приставленная
