Яхонтова книга

переулки. Вдруг она где-то там? Ты иди в северную часть города, а я в южную.
Можно сколь угодно убеждать себя, что на кладбище нет ничего страшного. Сколь угодно при дневном свете можно говорить и верить, что легко сможешь обойти его вдоль и поперёк в любое время. Но как только на землю спускается ночь, и луна серебрит кресты и надгробия, просыпается безотчётный страх. Камни тогда кажутся черепами, шум ветерка – вздохом из-под земли, и ветка дерева – высунувшейся из могилы рукой.
Горацию и прежде приходилось бывать ночью на кладбище. Тогда в детстве захотелось острых ощущений. Деревенские мальчишки с радостью поддержали эту идею. Полные энтузиазма, они с трудом дождались вечера.
Когда же, наконец, желанная тьма укутала землю, идти уже не особенно хотелось. Но Гораций боялся показаться трусом. Другие мальчишки, по-видимому, тоже храбрились изо всех сил.
На середине кладбища тишину внезапно прервали отборные ругательства. Мальчишки, перепуганные, кинулись прочь.
Только наутро выяснилось, что ругался не оживший мертвец и не какая-нибудь сила зла, а мельник Рудольф, забредший туда под хмельком.
Вот и сейчас Гораций шёл по городскому кладбищу, зябко кутаясь в плащ и до боли стискивая побледневшие руки. Почти как тогда. Но теперь он, во-первых, уже не мальчик, а во-вторых, он был один. Храбриться было не перед кем, ибо некому было назвать его трусишкой, даже если он побежит прочь. Лишь мысль поскорее добраться до южных кварталов помогала преодолеть страх. Да и Рудольф (Гораций от души на это надеялся) едва ли здесь окажется.
- Помогите! Выпустите меня! – неожиданно раздалось откуда-то из-под земли.
Гораций вздрогнул. Он готов был поклясться, что слышит этот голос снизу. От ужаса его ноги приросли к земле.
- О, Небо… - прошептал он одними губами.
- Выпустите меня! Я живая! Кто-нибудь!
Живая! Только сейчас до Горация дошло, что кричала женщина. И по-видимому, она испытывала куда больший ужас, чем он. Проснувшись, обнаружить себя в гробу – тут и рассудка можно лишиться.
- Я здесь! Я Вас слышу! – прокричал он. – Потерпите немного – я Вас вытащу!
Присмотревшись к могиле повнимательнее, чтобы запомнить, Гораций со всех ног побежал к сторожке.
Из-за двери доносился храп. Юноша ударил по ней кулаком, отчего дверь со скрипом отворилась. Куча бутылей внутри и помятое лицо сторожа явственно говорили, что старик сильно пьян. Разбудить его Гораций не смог.
«Ну и шут с тобой! – подумал он. – И без тебя откопаю. Только бы лопату найти».
Наконец, ржавая лопата была найдена. Стараясь не терять более ни минуты, парень помчался к могиле.
- Я уже здесь! – крикнул он. – Вы меня слышите?
- Помогите! Пожалуйста! – ответил ему слабый голос.
- Уже копаю!
Копать было не так легко. Земля затвердела, поросла травой. Так обычно случается с могилами, за которыми много лет не ухаживали.
Наконец, лопата упёрлась во что-то твёрдое. Похоже, гроб.
Вскоре Гораций, изрядно вспотевший, нагнулся и поддел лопатой деревянную крышку. Та поддалась с удивительной лёгкостью.
Парню вдруг подумалось: а что если он попросту спятил, и голос – ничто иное, как плод его больной фантазии? Что если, открыв гроб, он увидит скелет? Или, в лучшем случае, полуразложившуюся массу, изъеденную могильными червями?
Но нет. Она лежала на шёлковых подушках, такая юная и прекрасная, что у Горация захватило дух. Её золотые волосы струились в лунном свете мягкими волнами.
Вдруг она открыла глаза и стала судорожно глотать воздух.
- Вы? Это Вы? – не в силах продолжать дальше, девушка поднялась и зарыдала.
- Дайте же мне руку, я Вас вытащу.
Она молча повиновалась. А Гораций вдруг поймал себя на том, что никогда в жизни не держал в ладонях такой изящной ручки.
Вытащив заживо погребённую на поверхность, он с большой неохотой выпустил её. Женщина продолжала всхлипывать, опершись на сильное плечо юноши.
- Я буду помнить Вас… всю жизнь, - почти шептала она. – Я буду молить Святые Небеса, чтобы послали Вам всех благ… Назовите же мне своё имя…
- Гораций.
- А я Алисия.
- Красивое имя. Давайте, я провожу Вас до дома.
Алисия неожиданно вздрогнула, задумалась, будто что-то вспоминая. Затем скорбно покачала головой.
- Нет. Мне туда нельзя. Если я там появлюсь, мне верная смерть.
- Вот как? – удивился Гораций.
- Но Вы не беспокойтесь – я что-нибудь придумаю.
Однако во взгляде Алисии читалась полная растерянность. Как же она была прекрасна – такая беззащитная. Горацию вдруг страстно захотелось прижать её к себе, схватить на руки и унести прочь от этого жуткого места. С трудом ему удалось подавить этот внезапный порыв.
- Пойдёмте отсюда, Алисия. Я сожалею, что не могу привести Вас к себе домой. Я чужеземец, мой дом далеко отсюда...
- Нет, Вам нельзя… не стоит находиться со мной рядом. Не сочтите за неблагодарность. Я не хочу, чтобы у Вас из-за меня были проблемы. Мой муж…
Она вдруг умолкла, словно боясь вот-вот выдать какую-то страшную тайну.
- Если он узнает, что я жива, - продолжала Алисия после некоторой паузы, - мне грозит смерть. А если узнает, что со мной были Вы, Вас тоже могут убить.
После этих слов Гораций решил, что безопаснее будет привести Алисию в заброшенный дом на окраине – в тот самый, который он намедни обнаружил вместе с Феликсом. Наполовину превратившийся в руины, дом был непригоден для нормальной жизни, но для того, чтобы спрятать Стефанию от вездесущих полицаев, лучшего места найти было трудно.
- Простите, Алисия, ничего лучшего, чем развалины, предложить не могу. Вы как, согласны? Обещаю вести себя пристойно и не позволять себе лишнего.
- Я Вам верю, Гораций, - ответила женщина. – Тем более, выбора у меня всё равно нет.
- Тогда пойдёмте скорее.
Покинув кладбище, они прошли несколько кварталов, прежде чем достигли убежища. Алисия, порядком уставшая от пережитых волнений, вскорости заснула. Гораций невольно залюбовался ею. По-хорошему (он это понимал), надо было вернуться на кладбище и сделать дело, ради которого он шёл. Но оставить Алисию одну казалось ему тягчайшим преступлением. Нет, он подождёт, пока вернётся Феликс. Благо, встретиться они договорились недалеко отсюда.
Мысленно попросив у спящей прощения за то, что вынужден её ненадолго покинуть, Гораций вышел на улицу.
Ждать друга ему пришлось недолго – тот вскоре вернулся ни с чем.
- Много бродяг и нищих я видел, но Стефании среди них не было. Ну а ты что скажешь, Гораций?
Тому пришлось признаться, что ни в один подвал он даже не зашёл.
- Пошли в дом – по дороге расскажу. В общем, я выкопал девушку…
- То есть, как выкопал? – удивился Феликс.
- Из могилы. И спрятал её в доме…
Ошеломлённый таким признанием, Феликс воззрился на Горация.
- Ты с ума сошёл! Разорять могилы – это же кощунство! Во имя Небес, верни её на место!
- Об этом не может быть и речи, - отрезал тот. – Пойдём побыстрее, а то я её и так одну оставил.
Собственно, до дома оставалось рукой подать. Минуты через две они переступили порог.
- Ты побудь здесь – присмотри за Алисией, - сказал Гораций. – А я наведаюсь в южную часть.
- О, Небо! – воскликнул Феликс. – Ты просишь меня о соучастии в таком…
В тот момент в углу, где лежала женщина, раздался крик:
- Нет! Нет! Я не изменяла! Пустите меня!
Не глядя на Феликса, побледневшего, как полотно, Гораций кинулся к ней и стал тормошить:
- Алисия, Алисия, проснитесь!
Очнувшись, наконец, от кошмарного сна, женщина удивлённо взглянула на него и, узнав, вздохнула с облегчением.
- Гораций, это Вы? Какое счастье! Мне снилось, будто меня ведут на казнь. Но я была верна мужу! Клянусь!
- Я Вам верю. Но неужели у вас в королевстве измена считается преступлением?
- Иногда считается.
Эти слова, однако же, не слишком удивили Горация. Если уж за хождение по воде можно головы лишиться, стоит ожидать какого угодно абсурда.
- Я никому не скажу, что Вы живы. И Феликс не скажет – я уверен. Я его с детства знаю.
Когда Алисия, наконец, успокоилась и заснула, Феликс набросился на товарища:
- Что ж ты сразу не сказал, что она живая? Я чуть было не испугался.
- Ты же мне слова сказать не дал.
- Куда деваться? Иди с миром – так и быть, присмотрю за твоей королевой.
- О, да! – произнёс Гораций мечтательно. – Она настоящая королева!
Он шёл тем же маршрутом, что и в первый раз. И даже не заметил, как свернул на кладбище и без тени страха прошёл между могилами на другой конец. Наверное, вздумай в тот момент покойники вылезти из гробов, Гораций бы и этого не заметил. Все его мысли занимала девушка. И отнюдь не та, которую он искал.

***
До самого рассвета бродил Гораций по южной части города. Сколько сброду он повидал, но ни одной рыжеволосой девушки не встретил. Нищие, бродяги, пьяницы – эти уж точно не стали бы её прятать. Перспектива получить за её голову золота для этой публики – соблазн непреодолимый.
- Придётся идти в лес – ничего не поделаешь, - сказал он Феликсу, вернувшись в дом. – Вечерком их навещу. Как, кстати, Алисия?
- Спала спокойно. И до сих пор не проснулась… Значит, вечером идём в лес.
- Будет лучше, если я пойду туда один. Мне как-никак приходилось иметь дело с подобной публикой.
Феликс категорически воспротивился:
- Ну уж нет! Мы же поклялись искать Стефанию вместе.
В этот момент проснулась Алисия. Феликс решил зайти в ближайшую булочную, оставив друга с королевой.
- Как Вам спалось? – спросил Гораций.
К его удивлению, Алисия ответила:
- Я впервые за много лет проснулась счастливой! Когда я прежде просыпалась под балдахином, на шёлковых простынях, утро казалось мне началом кошмарного сна. А здесь, на голых досках… Здесь мне даже дышится легче. Душой клянусь, это правда!
Гораций недоверчиво уставился на женщину: уж не смеётся ли она над ним? Но нет – лицо Алисии и впрямь светилось счастьем.
«Это ж каким адом должна была быть её прежняя жизнь, - думал он, - если заброшенный дом видится ей раем!»
- Я случайно услышала, что вы с другом кого-то ищите.
- Да, - признался Гораций. – Свою… односельчанку.
Что-то не давало ему сказать «невесту». Только не здесь, не сейчас, не в присутствии Алисии. Стефания… его невеста. При этой мысли юноша вдруг почувствовал невыразимую горечь. Он должен пойти с ней к алтарю, целовать её губы, делить с ней ложе…
- Что с Вами, Гораций? – в голосе Алисии слышалось неподдельное участие. – Вы как будто сам не свой. Вас беспокоит её судьба? Вы её любите?
- Нет, - юноша покачал головой. – То есть, судьба Стефании мне не безразлична – мы вместе выросли. Моя матушка её ещё малышкой помнит. Но я… Я не люблю её… Нет, люблю. Но не той любовью, о которой Вы подумали. Стефа мне как друг, как сестра.
- Понимаю, - ответила Алисия с улыбкой. – У меня у самой есть брат. Но он далеко… А Стефания… она Вас любит?
Не зная, что ответить, Гораций посмотрел на Алисию в упор. Она тут же опустила прекрасные голубые глаза, её щёки залились румянцем.
Нет, Стефания никогда не краснела от его взгляда. Ни разу он не видел в глазах невесты того сладостного томления, что видел сейчас у Алисии.
- Нет. Наверное, нет.
Алисия подняла глаза. Горация захлестнуло волной. Он словно тонул в этих голубых озёрах. И желал одного – тонуть в них вечность.
«Отныне я твой раб навеки,
Под власть попавший глаз твоих».
Кому эти строки принадлежали, Гораций не помнил. Сам он не мог похвастаться талантом стихотворца. Но наверняка