другой планеты и помогал в поисках?
– Нет. И хорошо. По-моему, вам и так достаточно того уровня страха перед Владеющими Силой, который имеется в мире.
Даниель помолчал.
– Признаться, мне было бы легче, если бы я был уверен, что…
– Тайна совещания – закон? – уточнил Йаллер.
– Да.
– Я не буду «смотреть вдаль», – негромко сказал он. – Я не знаю, достаточно ли тебе будет моего слова, или надо принести клятву…
– Мне – достаточно слова, – быстро ответил Даниель. – А о твоём умении никто, кроме меня, не узнает.
***
Мы улетали открыто, это – видели, знали… и молчали. Улетали трое в чёрном, – двое в форме космофлота и один в гражданском, и ещё боруг Мандис, провожавший камеры зубастой улыбкой. Улетали Владеющие Силой – и никто не знал, куда.
Никто из нас не проговорился.
Он стиснул руки, невидящими глазами глядя куда-то вдаль. Тариэль пыталась его успокоить, гладила длинные густые чёрные пряди, – не бывает у элиа таких волос, тем более – у людей… Люди. Прилетели, рассказали, что нашли остров Бессмертных. Лучше бы они этого не делали, – теперь прошлое опять встало перед ним во весь рост…
– Йаллер!
– Ты знаешь моё настоящее имя.
– Ну хорошо, хорошо… Ты улетишь за ними следом?
– Нет. Я не знаю. Я не знаю!
– Но…
Он выскочил из дома – в ночь. Одинокий дом в лесной чаще, над головой – мириады звёзд. Кулаки – к небу:
– Я что-нибудь придумаю. Я найду способ. Я не знал, как найти тебя, – теперь знаю… Я приду!
И – в отчаянии – упасть в пожухлую листву. Какой способ, о чём тут можно думать, разве ж хватит сил…
Рассвет застал его там же, возле дома. Чей-то голос – чья-то мысль – осторожно стучался, звал…
«Йаллер?»
Один из тех, кто прилетал. Из тех, кто – нашёл.
«Да, Линн?»
«Послушай. Только, пожалуйста… А, что толку говорить… В общем, мы его освободили.»
«Как?! Где он?»
Шок. Молния, пронизывающая насквозь. Столько тысяч лет – уже не ждать и не надеяться. Так и не смириться. Продолжать жить. И вдруг – услышать такое.
«Сейчас Раина везёт его к тебе. Она гений, она сделала всё, что смогла. Но всё равно нужна твоя помощь.»
«Ещё бы, – сквозь зубы. – После того, что с ним сделали…»
«Они прилетят ближе к вашему вечеру.»
…а сейчас рассвет. Как долго!..
Он рванулся – куда глаза глядят. В горы. На простор. Надо собраться с силами. Надо… Солнце сияет, как будто никогда раньше этого не делало и дорвалось. Свободен!
…Он сходил с ума от ожидания. Тени застыли и не двигались, солнце зависло где-то над головой…
Заклятые горы. Так – не легче. Но лучше здесь…
…Звёздолёт прилетел раньше, чем на землю надвинулась ночь.
Космодром. Он бросился туда, в металлические коридоры. Можно было бы – прямо к кораблю, но он замер, уцепившись за стенку: внезапно закружилась голова.
Раина вышла первой. Увидев Йаллера, улыбнулась, – но улыбка тут же пропала. А потом…
Он ожидал чего угодно. Что Скарвина привезут – в беспамятстве, таким, каким его отправили в вечное заточение, что придётся со страшными усилиями возвращать его обратно в жизнь…
Чёрные волосы. Почти прежняя лёгкая походка. Только тонкий шрам, пересекающий левую бровь, – и всё. И – те же сияющие глаза, как тогда, давно, до того, как после первой войны они стали чёрными от горя.
Он сделал два шага вперёд – и опустился перед ним на металлический пол. Не осознавая, что так уже было.
И – прежний жест, от которого захолонуло сердце: протянутая к нему узкая рука.
Кажется, он срывающимся голосом что-то говорил про свободу и вечность, про то, что никогда больше его не оставит, про тысячи лет беспросветности и ужаса…
Кажется.
Он очнулся оттого, что острая боль пронзила руку, и понял, что рыдает, уткнувшись Скарвину в плечо.
– Ничего, ничего, сейчас он успокоится, – убирая инъектор, ответила Раина на встревоженный взгляд Скарвина. – Ему тяжелее всех пришлось… Пожалуйста, пойдёмте. Я отвезу вас обоих домой.
На планете боругов грохотала и выла буря вернувшейся жизни. Здесь пока не было места для тех, кто мог ходить по земле, кому нужны были тысячи условий для того, чтобы не погибнуть… для людей. В вихрях бури, в чёрных грозовых тучах мгновениями становилось слепяще-светло от молний, и – то ли почудилось, то ли правда: привиделся чей-то силуэт.
Скарвин наслаждался силой и мощью творения.
Йаллер вывел нас точно к нему.
Мандис, прищурившись, наблюдал за бешенством стихии.
– А это действительно надо? Он же намеренно вызывает грозы, верно?
– Верно, – проговорил Йаллер. Взгляд его был острым и пронзительным. – Начал с вулканов, мы сейчас пролетаем мимо…
Мы летели над пропастями и глубочайшими провалами ущелий, доходившими, казалось, до центра земли, – только казалось, да, и спохватываешься, чтобы не позволить какому-то совершенно первобытному страху выползти из дальних углов души, о которых ты даже не подозревал. Чёрные скалы, пролетаешь близко – острые грани в свете молний вспыхивают мириадами искр, чтобы тут же погаснуть… а где-то вдали бурно пенятся реки, широкие, стремительные, не такие, как на давно обжитых, устоявшихся, мирных планетах…
– А зачем? Он точно знает, что делает?
– Точно, – Йаллер улыбнулся и на мгновение тоже стал опасным и безгранично могучим, как стихия. – Ему же не впервой… правда, впервые ему никто не мешает. Наконец-то.
Мандис покачал головой.
– А ты так тоже можешь?
– Не знаю, не пробовал.
– А хочется?
Йаллер удивлённо обернулся на него.
– Честно говоря, я никогда не думал о том, чтобы взять на себя ответственность за целую планету.
– Ага, – весело отозвался Линн. – Только чуть-чуть прикоснулся к Астлану – и сразу на попятный.
– Не моё, – миролюбиво согласился Йаллер.
Звездолёт пронёсся мимо горной цепи, вершины которой скрывались во мраке туч, потом чёрная пелена разлетелась, – миновала, – и в глаза ударило солнце. Мандис охнул.
– Небо… здесь никогда не было голубого неба, мы всегда жили под серыми тучами… всегда.
Линн с тревогой глянул на него.
– Послушай. Я понимаю, боруги не будут сильно счастливы, если им вместо планеты, с которой они улетели, представят нечто совсем непохожее, но… ведь она же умирала. Её нельзя привести к прежнему состоянию, это – болезнь. Она должна жить полной жизнью.
– А может, внешне что-то подправить в сторону их воспоминаний? – осторожно предложила я. – Хотя жалко, он же так старался…
– А вы уверены, что все эти процессы завершатся на протяжении жизни нынешнего поколения? Это убить легко, а попробуй восстанови…
– Не знаю, – признался Йаллер. – Не ко мне вопрос, прилетим – спросишь…
– Спрошу, – согласился Мандис. – Я-то не против, я больше шатался по другим местам, чем жил дома, и по мне – нормально. А вот остальные могут быть и не согласны. Правда, сейчас они на Свейзе, а там тоже небеса не такие…
– Прямо и вниз, – Йаллер резко вскинул руку, и я увидела, куда лететь.
Прямо и вниз – путь вёл на простор, и, снизившись над равниной, можно было разглядеть серо-зеленоватые мелкие травы. Всё же чего-то не хватало, и наконец сообразилось: деревьев. Ничего, когда-нибудь будут… как раз это не делается за год…
База измирантов находилась на месте бывшего города, – жуткие, высоченные коробки многоэтажек, в ярком солнечном свете выглядевшие особенно тоскливо. Теперь город накрыли огромным куполом, и под ним можно было дышать. «Скиталец» сел вне купола, – там было несколько посадочных площадок, рядом садился гигантский транспортник, медленно и величественно, а мы проскочили на свою стоянку, и всё, даже как-то несолидно получилось. Над звездолётом сомкнулись створки, мы подождали, – диспетчер разрешил выходить. Коридоры и подземные переходы без окон давили, но всё же здесь чувствовалась жизнь – азартная, кипучая, стремящаяся к большой цели и оттого радостная… для всех, кто здесь был.
Скарвин встречал нас, стоял за спиной измирантов, – я так и не могла привыкнуть к этим негуманоидам, эльреи были как-то эстетичнее, что ли… С Линном они здоровались приветливо, но холодно, то ли и правда неприязнь к людям в принципе непреодолима после стольких веков бедствий, то ли и вовсе ждать от них каких-то эмоций, похожих на человеческие, – ошибка… А потом они проводили нас туда, где когда-то жили боруги, и распрощались: дел было много. Скарвин остался. Мне упорно казалось: он специально делает так, чтобы измиранты его не замечали вовсе. Хотя нет, не может быть, если совсем не одарён Силой, то она и действовать на такое существо не может… привыкли?
– Давно не виделись, – улыбнулся он, и в мире стало светло и ясно.
– Давно, – эхом отозвался Линн. – Будешь надо мной смеяться, но я думал, что для того, чтобы стать душой планеты, надо как-то… внутрь неё залезть, что ли… а ты всё в облаках витаешь…
– Витаю, – кивнул Скарвин. – Всё оказалось не так просто. Я тут, как бы сказать, только исполняющий обязанности души.
– Это как? – тревожно спросил Йаллер.
– Я думал, что буду привязан к планете, но, видно, что-то во мне самом очень сопротивляется такому: один раз уже было, – хватит…
– Нездоровый образ жизни? – подсказала я.
– Что-то вроде этого.
– И как? Планета будет без души?
– Нет. Пока что тут – я. Если продолжать аналогию с людьми, то сейчас идёт лечение тела… не создание, конечно…
Он запутался в аналогиях и снова улыбнулся. Йаллер следил за ним – напряжённо, переживая за каждое слово и волнуясь.
– А зачем тебе столько извержений? – с интересом спросил Мандис. – Здесь их не было никогда. Что это даёт?
Скарвин протянул руку и раскрыл ладонь. В первый момент на ней, казалось, ничего не было, а потом – обнаружилось, что на ней песок, крупный, густой и почти сияющий, в воздухе закружился маленький смерч, на миг полыхнуло, мы зажмурились… а когда открыли глаза, вместо песка был небольшой прозрачный камень, чёрный с отливом в желтизну. Мандис одобрительно улыбнулся.
– И что это?
– Ты же Владеющий Силой. Не чувствуешь?
Мандис напрягся.
– Концентрация Силы?
– Да.
– Жёлтый кристалл и пещеры Мельвина, – сказали мы с Линном одновременно, переглянулись и улыбнулись.
Скарвин мгновение соображал, что мы имеем ввиду, потом кивнул.
– Да. Кристаллы, минералы – концентрирующие Силу. Притягивающие её. Их не было, они рассыпались, всё ушло в песок… и не могло уже удержать душу… Мне это не надо, я со стороны. Восстановить здесь концентрацию Силы значит – вернуть жизнь. Я понимаю, сейчас ещё трудно почувствовать разницу…
– Нет, – вдруг сказал Линн. – Жизнь… она уже – есть.
– Я думала, она есть просто как стремление, как эмоции…
– Не только. И, Мандис, – не «никогда». Когда-то очень давно они были, разумеется, не на вашей памяти…
Линн заметно погрустнел.
– Что же, любая планета может вот так умереть?
– Не обязательно. Но вот с этой – так случилось. Не печалься… Скажите, что вы собираетесь делать?
– Ну уж точно не сидеть в этом бывшем городе!
– Тогда, – он широким жестом вскинул руку, – летите за мной. К ночи вернётесь: я охраняю этот город, вся остальная земля меняется ежечасно, и посадить ваши звёздные корабли больше негде.
Скарвин направился к стене. Мандис вдруг осознал, что других городов на планете нет.
– А измиранты? – вдогонку спросила я. – Они догадываются о том, почему только здесь можно держать базу?
– Нет, зачем, – он усмехнулся. – Они заняты другим.
– Постой! –
