Мандис шагнул к нему, и он остановился, обернулся. – Это… надолго? Ну, твоя работа? Ведь пока земля не успокоится, заниматься растительностью и прочей живностью бесполезно, ты только что-то воткнул, как оно раз – и погорело под очередным вулканом…
Скарвин улыбнулся.
– Я стараюсь делать быстрее.
– Примерно так же, как мне новую руку за полгода вырастили? – уточнил Линн.
– Вроде того. Так вы летите или будете отдыхать?
Мы пообедали в бывшем городе. Облик Скарвина вдруг на глазах стал изменяться, – не внешне, просто ощущение Силы нагнеталось, потом он шагнул к стене – и прошёл сквозь неё. Мандис ошеломлённо заморгал.
– Он что… нематериален?
– Да, – отозвался Йаллер. – Изначально все руниа нематериальны, часть из них приняли материальный вид и отправились создавать людей. А остальные так и до сих пор живут…
Он остался на стоянке, подождал, пока мы поднимемся на борт, пока створки в потолке раскроются, потом несколько мгновений постоял, закрыв глаза и часто-часто дыша: перестраивался на другой состав воздуха. Подумалось: ну да, всё верно, он же шагал через Переходы в неизвестность, научился дышать там, где человек погиб бы сразу… Странный силуэт, похожий на огромную чёрную птицу, рванулся в небо, опережая нас, звездолёт поднялся в небо следом, и я потеряла Йаллера из виду: стоило только уйти из пределов охраняемого города, как мы попали в тучи, и он слился с ними.
– Почему ж он на Артосе не летает своим ходом? – удивился Линн. – Наши-то ему служебный флайер выдали, как всем в Центре, а ему, оказывается, и не надо!
– Может, не хочет народ пугать. Он же не любитель привлекать к себе внимание…
…Мы летели над гигантским – в полконтинента – водопадом, над выступившей пропастью, в которую срывались массы воды – сверкающей в отсветах близкого вулкана, а выше водопада отливающая алым вода казалась тяжёлой и плотной, как будто по ней и правда можно было идти… А совсем рядом в возносящихся на немыслимую высоту тучах грохотал гром, и всё озарялось молниями – ветвистыми, гордыми своей красотой… и умирающими через мгновение. Мы летели над серо-багровыми потоками лавы, застывающими в волнах новых морей и рождающими новые острова. Мы летели над бурями и вихрями, и Мандис восторженно ругался на своём языке и просил включить запись с внешних камер, проецирующих всю эту красоту на обзорные экраны, чтобы это – осталось, чтобы было не только для нас, каким-то чудом судьбы занесённых на возрождающуюся планету. Подумалось: а ведь Севийяр придёт в восторг от этих кадров, затеребит Йаллера вопросами о том, как это всё делалось с помощью Силы, и будет страшно жалеть, что его не было с нами… Линн улыбался: он-то думал, что без его отца никакой работы Центра не будет, а работа сама нас нагнала и развернулась во весь рост…
Вечером – нашим вечером, привычным, в том месте, где был бывший город, ночь наступала намного раньше, – Йаллер не вернулся, остался со Скарвином: улыбнулся и сказал, что ему есть чему поучиться. Мы ночевали в высотке, приведённой измирантами в жилой вид, на высоком этаже, – привыкли, без простора душе чего-то не хватало, и зарываться в подземные этажи или вовсе ночевать в каютах «Скитальца» не хотелось. Мандис всю ночь напролёт рассказывал, – воспоминаний о родной планете у него оказалось не так много, но сейчас они нахлынули, и было невозможно остаться наедине с собой. Жизнь вырвалась из тесноты Кер-Сериндата, из замкнутого круга одного и того же маршрута от дома до Академии и здания суда, и жизнь эта властно притягивала к себе. А по куполу, которым был накрыт мёртвый город, барабанил дождь…
Наутро Йаллер позвал Линна мысленно, спросил, не звонили ли с Артоса. Узнав, что – нет, позвал снова на простор.
Мандис попросил долететь до того места, где когда-то был его город. Я понимала его: когда-то сама точно так же вернулась в свой бывший дом – чтобы увидеть, что там больше ничего нет. Чтобы принять правду – и уйти дальше.
Он не знал, как искать его город, – карты, сделанные боругами, не сохранились, а съёмки имперских военных двадцатилетней давности нам были недоступны. Оставалось только положиться на то, что Скарвин не успел слишком радикально поменять очертания материков, и по каким-то общим приметам Мандис что-нибудь отыщет. От базы измирантов надо было улетать далеко, за океан, поначалу я сильно сомневалась, что мы вообще обнаружим там хотя бы намёк на города, но «Скиталец» пересёк береговую линию, и внизу показались остатки каких-то построек. Мандис долго хмурился, рассматривал появляющиеся на экране пейзажи, попросил уменьшить масштаб, потом повернуть направо, налево, к северу… когда мы с Линном уже уверились в том, что боруг заблудился окончательно, тот вдруг ткнул пальцем в экран.
– Сюда. Спускаемся.
Внизу не было ничего особо примечательного, выходить из корабля всё равно было нельзя… и «Скиталец» просто сел на бурую землю, с которой уже давно всё сдул пронизывающий вечный ветер. Вокруг не было даже намёка на высотки, привычные боругам, только земля была изрезана оврагами, я хотела было спросить Мандиса, куда он нас привёз, но осеклась: жёлтые глаза не отрывались от обзорных экранов. Он закрылся, мысли его уловить было невозможно, чувства – тоже, и мы сидели в молчании, как на кладбище… впрочем, почему – как…
– Переход, через который я уходил, не так далеко, – наконец сказал Мандис. – Хотя, может быть, с тех пор он уже закрылся. Жизнь Переходов непостижима.
…а потом мы вернулись, и я вдруг заметила, как Линн невидящими глазами смотрит куда-то в пространство.
– Ты что?
– Да так, – ему пришлось приложить усилия, чтобы вернуться в реальность. – Подумалось: как он там один?..
– Ну, не один, – я опустилась рядом с ним. – Всё-таки там Даниель.
***
Даниель внезапно обнаружил, что настала тишина, что – всё, уже всё возможное сделано, и осталось только дождаться приговора. Он слетал к Севийяру в далёкий южный город, где был его дом, и откуда тот ездил на работу в Академию, они вместе вдохновенно поругали Линна, который остановил так надолго работу Центра, признали, что в общем и в целом всё-таки в этом решении что-то есть, хотя разумным его счесть нельзя… а затем наступил вечер, и надо было возвращаться. Даниеля ждала Ида, сегодняшний вечер был – её, и когда вдруг Даниель услышал телепатический голос лорда Эльснера, это было совсем невовремя. Он что-то невнятно ответил, но этого оказалось недостаточно.
«Что?» – не понял лорд Эльснер.
«Извините, – Даниель постарался выражаться более членораздельно. – Можно вы меня позовёте через час? А лучше через два…»
Ответа Даниель не дождался. Мелькнула мысль, что с лордом Эльснером что-то не так, но Раина ничего тревожного не сообщала, начальство базы тоже молчало, и… наверное, не стоит портить вечер.
Когда лорд Эльснер не появился ни через час, ни через два, ни позже, Даниель с запоздалым чувством вины подумал, что, наверное, был слишком резким... или сухим… и что лорд Эльснер сейчас, когда сын уехал, остался в одиночестве ждать решения своей участи, что он уже не может ничего сделать, и наверняка ничего особенного ему не надо, просто – поддержки и каких-то простых слов со стороны…
Он набрал номер начальника базы и попросил пригласить лорда Эльснера – вопреки тому, что наступила ночь. Ожидание затягивалось, потом раздались стремительные шаги, и лорд Эльснер появился на экране, – напряжённый, нахмурившийся и бледный. Даниель вздохнул и понял, что был прав.
– Добрый вечер, извините, что задержался…
– Задержался. Был занят, – в голосе Эльснера прорезались знакомые металлические нотки, от которых когда-то у Даниеля застывала кровь в жилах. – От них ничего нет?
– Нет, но…
– Там возмущения Силы, вызванные руниа, который стал причиной большинства известных нам бедствий. Вы понимаете, что там может случиться? И не докричишься, даже почувствовать – трудно. А он, видите ли, занят. Наверное, есть дела поважнее.
Даниель вежливо улыбнулся, но взгляд его стал стальным.
– Лорд Эльснер, вы предлагаете открутить время назад и оставить их на Артосе? Или, может быть, вернуть, – чтобы все усилия по созданию общественного мнения в вашу пользу пошли прахом? Или отправить их на какой-нибудь курорт, где проще простого организовать провокацию – для давления на нас же, на вас, на судей? Вы знаете, чего мне стоило убедить Галактический Союз проводить процесс на Артосе, а не где-то ещё?
– Нет. Но…
– Я знаю, что нет. И не собираюсь сообщать цену. Конечно, для вас не составит труда при встрече оглушить меня с помощью Силы и под препаратом покойного доктора Сойтара получить ответы на все вопросы…
Он замолчал, хотя лорд Эльснер не собирался его прерывать.
– Я понимаю, что вам тяжело, – голос Даниеля стал мягче. – Но осталось немного. Я бы не хотел лишний раз звонить Линну, не имея возможности сообщить, что вынесение приговора совершилось, это было бы для него лишней нервотрёпкой…
– Да.
– …но если вы будете настаивать, я выйду на связь.
Лорд Эльснер кивнул. Сдвинутые брови разгладились.
– Завтра, – попросил он. – Если они и тогда не вынесут приговор, – всё же свяжитесь с ним.
– Хорошо.
Даниель попрощался, откинулся на спинку кресла и долго смотрел на опустевший экран. Завтра. Может быть, это предчувствие Владеющего Силой?..
***
Даниель появился на экране на следующий день и, нахмурясь, попросил вернуться.
– А приговор? – быстро спросил Линн.
– Оглашение назначено на завтра.
– Тогда почему сейчас?
Даниель явно что-то недоговаривал, и от этого становилось нехорошо на душе.
– Прилетайте. Объясню. Встретимся в Академии.
Линн кивнул и медленно выключил связь. Что-то было не так.
– Лучше бы он сказал, честное слово, – всердцах заметила я. – Никогда не думала, что он любитель вот так «заботиться»…
– Да не любитель он, – Линн махнул рукой. – Может, ему ещё не всё ясно. Может, он надеется на эти несколько часов полёта, чтобы что-то прояснить.
Йаллер с неохотой вернулся на «Скиталец», и мы вылетели.
В Академии перед нами разложили несколько почти одинаковых рисунков, явно сделанных теми, кто не слишком был привычен к такой работе. На них была одна и та же фигура – неявная, больше похожая на призрак, и только руки почти на всех были до ужаса отчётливы – длинные пальцы, живые, на мгновение казалось, что ты видишь, как они движутся… и от этого брала жуть.
– Что это? – тихо спросил Линн.
– Народ в долине у моря говорит с мёртвыми, – отчеканила Сэнди Адамсон. – Вчера утром все принимавшие участие в обряде увидели одно и то же, а не своих предков. Началась паника. Когда она немного улеглась, мы смогли опросить их.
– То есть это результаты опроса, – уточнила я. – А что же они сами говорят? Опознали этого субъекта?
– Говорят, что увидели кого-то из богов.
– Руниа, – в один голос сказали мы втроём.
Йаллер побледнел. Тан Севийяр переглянулся с коллегами.
– Вы хоть с отцом посоветовались? – спросил Линн.
– Да, в первую очередь, – степенно отозвался один из учёных. Не так давно я звала его на свой экзамен, когда Сэнди Адамсон вдруг вздумала гонять меня по всему курсу, и у меня появилось жгучее подозрение, что она меня завалит. Ничего, разобрались…
– И что?
– Он не опознал это существо. Более того, он
