Никаких башен из песка не высовывалось, не возникало стен, просто в какой-то момент появились дома, мощеные улицы и безликие провалы вместо дверей.
- Кир, попробуй в этот раз не отбиваться от рук, но и не сильно расслабляться. Всё же это легенда. А легенды на пустом месте не появляются. – Произнесла Мели’сса. – В дома просто так не соваться, деньги не брать, если только не одно но…
- Это но меня обнадёживает, госпожа эльфийка. – произнёс вор. Его мозг, наконец, стал работать в том режиме, который был лучше всего натренирован, а именно оттачивания своих неизменных навыков. – Я всё же воспользуюсь предложением столь учтивого места и «прогуляюсь». А если кто-то оскалит зубки или не дай Саготу попросит милостыню, я что-нибудь придумаю. – Кир мило улыбнулся, подмигнул опешившей от такого обращения эльфийке и под общее ржание ушёл в сторону одной из улиц.
Эльфийка мило фыркнула вслед человеку и развернулась к компании.
- Если мы будем стоять, то ничего хорошего не произойдёт. К примеру, еды или установка лагеря.
Гном тут же заворчал и достал пропесоченный котёл из своей седельной сумки. Карл прошёлся по округе и понатаскал камней, а на вопросы серых не стал отвечать. Эльфийка просмотрела несколько домов с обеих сторон магическим зрением и осталась довольна результатами. Вор не появился ни к запоздалому обеду, ни на ужин. Наутро опять-таки его не было и все решили, что он умер. Мели’сса попыталась проверить город на магические всплески, но тут появилась какая-то странная закономерность. Города сверху не было, а над песком висела большая клякса непонятного серо-желтого окраса, причём центр наливался с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Нервозность от неё передалась всему отряду. Часы летели как минуты, и солнце начало катиться к закату. По улице прокатился некий вздох, именно поток воздуха, а не движение песка или камня. Потоки воздуха между домами набрали силу и начали насвистывать некую мелодию. Эльфийка неожиданно для всех встала и уставилась вперёд. Одинокая фигура прорывалась сквозь поднявшийся смерч и зачем-то махала руками в сторону домов. Плотный призрак через несколько минут выпал из стены песка, щебня и воздуха и оказался Киром.
- Друзья! Давайте пройдём в ближайший дом, а то от вас не останется и следа. Песчаная буря на… пх…пх…пх… и следа не оставит от ваших останков. Пх…пх…пх… Шевелитесь, будьте любезны. Мне как-то не пх…пх…пх… хочется оставаться в столь неприветливой улице и не терпится пройти в уютный и тёплый дом и съесть горячую похлёбку. Эльфийка ничего не сказала, просто прошла вслед за вором в ближайший дом и прикрыла дверь за последним человеком. Чёрный огонь тут же разжёг ничтожные клочки бумаги в камине и уселся на пол. Кир подошёл и раскидал горку огня на мелкие огоньки, затухшие почти сразу.
- Если хочешь задохнуться выйди за порог. А мы как-то жить очень хотим.
Серый хмыкнул и ничего больше не сказал, только немного скривил лицо в скорбной улыбке. Мрак покрутил пальцем у виска, прилёг на лежак и задал мучавший всех вопрос:
- Долго будет такая погода?
Кир задумался.
– В принципе, я такое вижу во второй раз, и то, как-никак новичок в этом. Так из знаний… могу сказать только одно, буря может, не двигаясь висеть от суток и более недели. Зависит от фронта. И это если только в одном участке, а если на протяжении, то за несколько часов справится со всем живым.
Гном огорченно засопел и сник. Карл ухмыльнулся и принялся разгребать кучу из своей ноши. В полутьме появлялись очень неожиданные вещи. Пара ножей, точило, сменное лезвие к секире, легкий панцирь и в довершение всего пара курительных трубок с внушительным кисетом. Кир лежал, уставившись во тьму, и слушал завывание ветра в полу засыпанной трубе легонько поворачивая посох пальцами.
Глава 11.
«Рывок»
Тишина напрягала и завораживала, обнимаясь с каждым заплутавшим в пустыне путником, отгораживая его от всего мира некой завесой. Её теплые и мягкие податливые пальцы успешно заплетали лёгкую и невесомую паутинку на гордом и неподкупном разуме, размягчая и расслабляя его. После недели в песчаном плене многие сходят с ума, увидев несколько воздушных миражей и заброшенных оазисов. Другие становятся на порядок сильнее и выносливее, приобретая помимо опыта брожения в таких условиях ещё и ровный, несмываемый загар. Вследствие чего и происходят различные изменения у людей. Северяне становятся очень трудными людьми, похожими на песчаных мантикор. Выходцы из южных провинций империи гибкими, как змеи, а темнокожие жители островов каким-то образом уменьшают свою свирепость. Но никто из последних поколений имперцев и других народов не может вспомнить пустыню не пустыней, а цветущей частью материка. Именно в древние времена здесь прошли все истинные войны и великие сражения магов двух осколков, пришедших До и После. У эльфов с тех времён остались единичные записи в усыпальницах, у орков в могильниках. А остальные даже не оставили последних элементов старины, старательно уничтожая всё, что представляло великую ценность. Поэтому одинокие островки древней культуры встречались только в центре магических битв. Многие такие сооружения были обжиты некромантами, магами смерти и прочими зло настроенными сущностями. В одном из таких городов и лежала жемчужина творения одного из забытых магов, сделанная из тонких ажурных золотых нитей. Она мерно мигала себе в глубине подземных ходов, генерируя небольшие возмущения в воздухе. Колебания эти на поверхности песков как раз и являются многочисленными песчаными бурями и многоликими кадаврами (сильными торнадо над пустынями). И всё бы ничего, если бы про артефакт такого величия не прознали хитрые эльфы, возжелавшие управлять потоками воздуха и элементалями песков. Многие поколения последующих остроухих проныр выискивали точное расположение мощи Упадка. Повезло только одному представителю и то враждующей с ними расой. Орки не знали ценности выделанной кожи с многочисленным тиснением и блеклой позолотой. Им была нужна только бумага. Вот и обменялись в перерывах войн бесценными на их взгляд вещами. Эльфы получили что желали, орки подтирку под одно место для вариаций боевого шаманства. После продолжительных манипуляций было выяснена самая глупая случайность, пергамент только при лунном свете приобретает читаемый смысл и действие. Недолго мучаясь, они выбрали в совете пару искателей приключений (неугодных правителям личностей, а именно наследников, мало ли что приключится в дороге) и пнули под одно мягкое место (в нашем понимании навешали лапши на уши и конечно же зажгли высокой идеей, что получилось, можете прочитать сами). Высокородные выскочки скинули всё на оказавшихся поблизости сородичей неудачников, вплоть до борьбы с неким абстрактным злом.
Эльфийка смотрела в потолок комнаты и тихо вздыхала. В первые в своей долгой и не слишком счастливой жизни она осознала ужасающую вещь – её не хотели видеть в долине. В её родной долине, где ещё ребёнком она забавлялась с длинными клинками и махала со стражами в длинные луки стрелы. Это было замечательно и в прошлом, а сейчас одуряющая до боли картина: песчаная буря и опасная задача, почти не совместимая с жизнью, и тем более опьяняющая кровь и воздух рядом с ней. Время казалось замедлилось и песчинки за забитым окном вяло скребли по изъеденному дереву и переговаривались на запредельном и кратко звучном языке, удивляя всех вокруг своим сложным пониманием. Мели’сса попыталась закрыть глаза, но возбуждённое сознание, подстёгнутое внезапной догадкой и разными вариантами не хотело оставлять столь негостеприимный мир и погружаться в сновидения. Ей хотелось побыть одной, но темнота стала сплошной, почти осязаемой. Талисманы не помогали справиться с банальным страхом. Эльфийка попыталась встать и в этот момент скрипнула половица. Кто-то рядом передвигался, причём без шума, только своевольная половица, нарушившая тишину, служила подтверждением такому предположению.
Темнота стала пугающей и завораживающей, обволакивающей тёмными и ароматными пальцами каждый объект и тело. Кир резко встрепенулся от близкого шороха и открыл глаза. Мрак спал слева от него на плаще, гном с карлом сидели и храпели в унисон. Черный огонь лежал ближе всех к окну и предательски выводил еле слышные рулады. Эльфийка возле стены что-то шептала и мелко тряслась. Это насторожило. А когда над ним навис непонятный монстр с большой состоящей из одних зубов пастью и витыми тугими мышцами, ему показалось всё не совсем реальным и привычным.
Сознание мерно возвращалось в судорожно скованное мышцами тело. Шея предательски болела и ломилась от напряжения. В пальцах рук противно пощипывало и тревожно покалывало. Ноги вообще не чувствовались. Кир попытался открыть тяжелые свинцовые веки и вновь зажмурился от противного золотого света, льющегося отовсюду. Голову резануло болью и чем-то непонятным, столь обволакивающим холодным, как ледяной пик северной горы. Он дёрнулся от неприятных чувств и почувствовал левым боком твёрдый в меру острый предмет, противно впившийся в незащищенный ребрами отдел живота. Левый глаз дёрнулся и приоткрылся. Предмет оказался локтем эльфийки. Справа от него висели северяне и гномы. А спереди возвышалась туша неприятного монстра. Маленькие чёрные глаза, такие же маленькие ноздри и голова поворачивались из стороны в сторону. Отверстия носа подёргивались в каком-то сладостном предвкушении. Кир начал догадываться о причине и яростно заработал локтями в ответ, получив невнятные реплики своих напарников, причём большая часть реплик носила яркий и негативный характер с большим эмоциональным словарным запасом. Вор сочувственно вздохнул и обратился к чудовищу:
- Вот видишь, нас нельзя есть. Мы слишком противные и можем устроить несварение желудка. Лучше переходи на вегетарианство, а то получишь изжогу или язву с большой дыркой в центре.
Не услышав и не ожидав от большой громадины с маленькой головой и пары слов, Кир огорчённо вздохнул.
- тебя ещё и языку учить надо, сочувствую. Как же плохо тебе живётся одному. Вот завёл бы себе пару…
Монстр опасно близко подошёл к вору и тщательно обнюхал.
- Фу… ты и этикету не обучен. Сначала надо представиться, накормить, помыть гостей, а только потом есть, так что не пускай слюнки и выполняй. – Кира начала бить средней величины дрожь. – Ты некультурное создание, лишённое самого главного… - при этих словах чудовище подняло лапу и вложило кусок материи в рот вору. В этот момент очнулась эльфийка и начала слишком выражаться, не стесняясь в оборотах и выражениях. Длинную тираду прервал очередной тычок лапой. Гном вместо ругани как-то робко посмотрел на тварь и попытался устроить дуэль из одной струи воды, но влага попала только на лапы, вызвав долгий протяжный рык монстра. С чувством выполненного долга тут же отключился, а на его место выступил Мрак. Он не стал пользоваться банальной ситуацией и, просто распутав свои запястья, спрыгнул на голову животного. Бой был не долгий и не слишком кровавый. Мрак сплюнул вязкую слюну и отряхнулся, при этом очень мрачно посмотрев на гнома, тот виновато потупился и
