Алина или Голос души твоей

опоздала тогда на встречу. Помнишь, я рассказывала тебе? Если б я пришла во время и после неудачного разговора сразу бы уехала... – Алина отвела взгляд от Саши и устремила его в даль, куда безмятежной, чуть волнующейся на ветру лентой, убегала речка Тунгуска, почти сливаясь с уползающей за горизонт белой пеленой облаков. – И договор с вашим РСУ отдали бы кому-то другому…
– Но ты ведь опоздала тогда. – Он нежно обнял ее и прижал к себе. – Значит так надо. Знаешь что? – Весело сказал он. – У меня сестра приехала, пойдем к нам завтра, я тебя с ней познакомлю.
– У тебя и сестра есть? – Удивленно прищурилась Алина.
– Есть.
– Надо же! Так сколько вас всего? – Алина, чуть отстранившись уставилась на Сашу.
– Четверо, –  улыбнулся он, весело реагируя на ее удивление.
– Обалдеть! Бедная ваша мама. С таким семейством, наверное, с ума можно сойти.
– Вот пойдем, я тебя заодно и с мамой познакомлю. Она у меня хорошая. – Удивительно мягко произнес он. – Она тебе понравится.
Алина улыбнулась в ответ. Не зная, от чего, у нее после Сашиных слов, вдруг, потеплело на душе. «Она тебе понравится» – повторила она про себя последние его слова. Приятно когда при знакомстве с родителями именно тебя, а не свою маму ставят на первое место, произнося вместо сухого: «ты ей понравишься».
– Саша. – После некоторого молчания, обратилась к нему Алина. – Я давно хотела тебя спросить. Ты, почему нигде не учишься? Никуда не поступаешь? Ты ведь парень не глупый. Что, так и будешь всю жизнь баранку крутить?
Он, приподнялся и, усевшись на песок, стал медленно перекидывать из одной ладошки в другую небольшой круглый камешек.
– Да я пробовал поступать этим летом. Еще до того как вы приехали. Но, ничего не получилось. Мощи не хватило. – Он глубоко вздохнул, и, размахнувшись, запустил его в бурлящее течение реки. Проводив взглядом, пролетевший над водой и сделавший несколько лепешек на ее поверхности камушек, он вновь опустил глаза.
– А почему? Ты что к нам в город ездил поступать? – Подталкивая его к разговору, спросила Алина, приподнимаясь и тоже усаживаясь с ним рядом.
– Нет, здесь. – И увидев удивленный взгляд девушки, объяснил, – Мы - «север», и нам делают поблажку. Каждое лето сюда приезжает комиссия и здесь, у нас принимает вступительные экзамены в ВУЗы.
– И что? – Тихонько подтолкнула его Алина.
– Ну, вот я и попробовал поступить на юридический факультет в универ. Два экзамена сдал, а сочинение завалил.
– Что, много ошибок сделал?
– Нет. Как раз перед этим друг с армии вернулся, ну мы и отметили. А на утро - сочинение. Я с похмелья там такого нагородил, вспоминать не хочется. Ну и провалился. – Он грустно опустил голову. – Если б я знал, что ты приедешь. Я себя за это сейчас так ругаю, ты представить себе не можешь. – Он глубоко вздохнул.
– И, что? Больше не будишь поступать? – Алина, тоже грустно отвела взгляд и уставилась на землю.
– Почему? Буду. – Твердо ответил он. – Следующим летом. – И немного помолчав, добавил. – Хотя бы для того, чтобы рядом с тобой быть.
Алина улыбнулась и вновь нежно заглянула в его глаза, словно в синие просторы бездонного океана. И в его прозрачной синеве отражалась она, Алина, ее лицо, волосы. Она видела, она была там - в его сердце. И вдруг ей стало отчего-то очень грустно. Она сама не поняла, отчего. Ведь он здесь, он рядом и он прав, лето когда-нибудь кончится, она уедет. И потом, целый год, почти вечность она не будет видеть его, его глаз, не будет чувствовать его рук, слышать его голоса. Алина опустила взгляд и тяжело вздохнула.
– Ты что грустишь? – Саша слегка дотронулся до кончика ее остренького носа.
– Хочу, чтоб это лето никогда не кончалось. – Тихо промолвила она. Хочу, чтобы ты всегда был со мной. Может я эгоистка?
Он грустно посмотрел на нее и, придвинув поближе к себе, крепко обняв ее, прижал к своей груди. Алина обвила руками его крепкий стан.
– Вот так бы сидеть и сидеть, – медленно произнесла она, – и ничего больше не надо.
Саша, крепко сжимая ее в объятиях, нежно поцеловал ее золотистые волосы.
– Ты моя самая любимая эгоистка на свете! – Тихо промолвил он. – Ладно, пойдем ка хворост собирать. – Произнес он после некоторого молчания. – А то скоро наши приедут, а костра нет. Где будем рыбу жарить?
– Пошли. – Медленно приподнимаясь с мягкого песка, ответила Алина.
Спустя некоторое время в опустившемся на берег вечернем полумраке на сложенных небольшой горкой сухих ветках весело плясали резвые языки пламени, игриво подпрыгивая на почерневших сухих головешках, рядом с которым возвышалась приличная гора сухих еловых веток и несколько потрескавшихся от времени старых коряг.
Уже совсем стемнело, когда маленькая моторка плавно причалив к берегу, высадила на остывший песок своих пассажиров. Улов оказался небольшой, но все же достаточный для того, чтобы семеро молодых людей могли утолить голод свежепойманой и поджаренной на костре маленькой рыбешкой, называемой тугунком. Ребята сняли с моторки два кожаных сидения и разложили их перед костром, предложив девушкам удобно устроиться на них. Сами же, вальяжно расположившись на широком брезентовом полотне, привезенном с собой, начали насаживать маленьких рыбок на острые березовые веточки, пристраивая их у огня, так, чтобы яркие языки пламени плясали по обоим бокам тугунков, превращая их в тончайшие, бронзовые кольчужки.
На смену исчезнувшему за стройными рядами сосен солнышку выплыла круглая огромная золотисто-оранжевая луна, озаряя все вокруг мягким серебристым светом.
– А знаете, Алинка сказала, что луна похожа на блин. – Втыкая к огню очередную веточку, Саша весело подмигнул любимой.
– Почему на блин? – Удобно усаживаясь на кожаном сидении, Татьяна взяла в руки гитару, и плавно провела по струнам своими слегка пухлыми пальчиками, выводя ими плавный перелив аккордов.
– А ты посмотри, она такая же, как блин, золотистая и круглая, – Алина взглянула на небо, – а вон те темные пятна, словно хрустящие поджарки.
– Ой, Алька, вечно ты в облаках витаешь. – Махнула рукой Татьяна.
– Да ты присмотрись внимательней, вон там. – Алина указала на темнеющие лунные пятна. – Правда, похоже?
И девочки, устремив в небо взоры, вслед за ней, стали разглядывать круглую небесную красавицу, наперебой отыскивая для нее сравнения. То она вдруг оказывалась похожей на большую головку сыра из сказки, то вдруг на светящийся во тьме круглый ночной фонарь, то на большую крутящуюся карусель, с множеством лампочек и скачущими на ней маленькими солнечными человечками. И луна, казалось, услышав их разговор, улыбалась им в ответ, весело подмигивая своими темными пятнами-глазищами.
Ярко сверкали на черном небосводе огромные звезды. Слабый ветерок, чуть шелестя пушистыми ветками сосен, напевал под мелодичные звуки гитары свою песенку, охватывая всех пьянящей прохладой. Что-то нашептывая ему вслед, чуть слышно плескались волны, весело набегая на прибрежную гальку. Слегка потрескивая, урчали в костре сухие ветки, охваченные желто–красными, приковывающими к себе взгляды, язычками пламени. И маленькие, нежные рыбешки, оставленные им на растерзание, быстро покрывались бронзовым загаром, после чего с большим аппетитом уплетались всеми присутствующими и сменялись другими, свежими, чуть подсоленными, только что извлеченными из большого алюминиевого бака с водой.
Татьяна, сидя у костра с гитарой в руках, быстро перебирая струны, извлекала из них стройные звуки мелодий, медленно растворявшиеся в ночной тиши. Светлана, облокотившись о плечо Игоря, любуясь бесконечным танцем огня, подпевала ей. Наташка, сидя рядом с Иваном, время от времени перекидываясь с ним своими острыми шутками, изредка подкидывала в костер сухие веточки. А Саша был с ней, с Алиной, рядом. Он крепко держал ее в своих объятьях. И казалось Алине, что эта волшебная ночь, как и вся Вселенная, была полностью подвластна им, только им двоим. Лишь они вдвоем являлись тогда ее хозяевами.



* * *

– Алинка! Алинка! Ты что, уснула? – Словно колокольчик прозвучал в пустой комнате звонкий Ларискин голос.
Задумчиво затирая только что отштукатуренную стену, Алина медленно подняла глаза на стоявшую на козлах Ларису, с большой неохотой отрываясь от своих мыслей. Татьяна была дежурной по дому, и Алина в этот день работала одна, без напарницы.
– А, что? – Удивленно спросила она.
– Заинька, будь так любезна, – ласково пропела Лариса, – подай мне терку, вон туда упала. Видишь?
– Где? – Оглядываясь вокруг, переспросила Алина.
– Да вон же, у носилок. Мне слезать неохота. – И она наклонилась, показывая рукой в сторону упавшего инструмента. – Второй раз падает, зараза. Наверное, твой сейчас приедет.
– Почему? – Подавая ей терку, удивилась Алина.
– А ты не заметила? Спасибо, заинька! – Лариса, улыбнувшись, взяла инструмент в руки, и продолжала, – как что-нибудь у меня падает, сразу Санька приезжает. Особенно если кусочек хлеба дома на пол упадет, так… – Не успела Лариса закончить свою мысль, как с улицы до них донеслось знакомое урчание двигателя Сашиного грузовика. – О! – Хихикнула Лариска. – Что я говорила! Алёнка! – Прокричала она на всю школу. – Фотоаппарат с собой?
– Да! – Из соседней комнаты услышали они Алёнкин голос.
– Тащи сюда! Хочу с Санькиным грузовиком сфотаться! На память. А то он уж мне как родной стал. Как Сивка-Бурка, по первому зову является.
– Большой привет труженицам ударной стройки! – Громко продекламировал Саша, переступая порог комнаты, где работали студентки. – Что девчонки, заканчиваем? – И он, весело улыбнувшись всем своей очаровательной улыбкой, подошел к Алине. – Ну, что, вечером идем к нам?
– Да ну, неудобно как-то. – Пожала она плечами. – У вас, наверное, семейный праздник намечается, сестра приехала с мужем, все радуются, встречаются, и тут я появлюсь. Неудобно, кто я такая?
– Как кто? Ты моя девушка. – Серьезно произнес он. – Тем более Ванька уже всем разболтал про тебя, так что не отвертишься. Все уже в курсе.
– В курсе чего? – Улыбнулась Алина.
– Ну, что у меня есть девушка, и я ее люблю. – Важно произнес он, осторожно убрав с ее щеки засохшую капельку раствора.
– Алинка, хватит мурлыкать, пойдем сфотаемся вместе, – крикнула со своих козел Лариска, взяв у подошедшей Алёнки фотоаппарат.
– Ладно, вечером посмотрим, – Алина, улыбнувшись, кивнула Саше, – сейчас иду. – Крикнула она Ларисе. Но взглянув на нее, вдруг увидела, как та, отодвинув в сторону инструменты и попятившись задом, чуть отступила на край кóзел, чтобы спуститься вниз, и одной ногой вот-вот наступит на отломанный край доски. – Осторожно Лариска! – Крикнула она и рванула к подруге.
В этот момент, все же наступив на ту самую сломанную доску, крепко сжимая в руках драгоценный фотоаппарат, Лариса плавно, словно в замедленном кино, со словами «Проклятый козёл!», опустилась в стоявшие рядом с ее кóзлами Алинины носилки с раствором. И когда девочки услышав крик, столпились вокруг крепко увязшей в растворе Ларисы, та уже весело заливалась смехом, держа на вытянутой руке спасенный фотоаппарат.
– Ну, что Санька, довезешь до дому, – Успокоившись, она весело подмигнула, ошарашено глядевшему на нее, парню.
– Довезу. – Глядя на нее круглыми от испуга глазами,