Алина или Голос души твоей

оглянулась и, опираясь на палочку, медленно подошла к прилавку.
– Эх, Катерина, Катерина. – Она укоризненно посмотрела на продавщицу, – девчата вашим детям школу делают, а тебе им шоколада жалко.
Алина, оглянувшись на столпившихся, за ней, подружек и весело подмигнув им, улыбнулась старушке.
– Спасибо бабушка. – Тихонько произнесла она. И обращаясь к, стоявшей за прилавком, упитанной тетке добавила, – по две так по две. Сколько нас? Одиннадцать? Двадцать две, пожалуйста. – И она, достав из кошелька нужную сумму, протянула ее продавщице.
Девочки вовсе и не собирались покупать столько шоколада. Зайдя как обычно после рабочего дня в магазин с намерением купить три-четыре шоколадные плитки к чаю, теперь, после оказанного им столь любезного приема этой толстой жабой, они, не сговариваясь, решили оказать ей такую услугу: взять все, что по ее словам полагалось студенткам. Старушка, тихонько засмеявшись над злобной незадачливой Катериной, поставила на прилавок выбранную ею банку консервов и, ласково погладив Алину по руке, вышла на улицу.
– Девчонки! Вы что, очумели! – Воскликнула Татьяна, увидев на столе, выложенную ими гору шоколада. – Вы зачем столько накупили! И что мы с ним делать будем?
– Есть. – Спокойно ответила Алина.
– Представляешь, Таня. – Начала Наташка, глядя на столпившихся на кухне, подруг. – Пришли мы в магазин, а там какая-то новая продавщица. И, знаешь, мы так ей понравились, что пока она нам не всучила по две плитки каждой, ну никак не хотела нас отпускать. Пришлось взять.
– Ну, ну. – Усмехнулась Татьяна. Она в этот день уже успела побывать в магазине и познакомиться с той упитанной дамой, что стояла там за прилавком. – И куда мы теперь весь этот шоколад девать будем? – Упершись руками в бока, уставилась она на стол.
– Ну, как - куда? – Развела руками Светлана. – Раз командир сказал есть, значит есть! Что там у нас на ужин? – И, обойдя вокруг стола, взяв в руки ложку, она устало опустилась на деревянную лавочку.


* * *

Его дом - аккуратная деревянная изба, выкрашенная в темно-зеленый цвет, с небольшим приусадебным участком, примерно в пять соток, окруженная невысоким таким же зеленым деревянным забором, находилась на главной улице поселка, той самой, где располагались все магазины, ателье и клуб.
Уже стемнело когда Алина с Сашей подошли к деревянной калитке дома. В поселке было тихо и пустынно. Лишь изредка, где-то вдалеке, проносился мотоцикл, нарушая, своим угрюмым ворчание тишину, окутавшую поселок. Да откуда-то со двора доносился недовольное собачье бурчание.
– О, Серега здесь! – Воскликнул Саша, указывая на мирно стоявший у забора мотоцикл. – Значит все в сборе.
– Сашка, неудобно. – Неуверенно произнесла Алина. – Может, я домой пойду, к девчонкам.
– Ну, вот, опять начала, пойдем! – Он взял ее за руку и, открыв небольшую калитку, повел по тропинке, выложенной, узкими, аккуратно струганными досками, к дому. Открыв толстую, обшитую изнутри войлоком входную дверь, он легонько подтолкнул Алину вперед.
– Вот, знакомьтесь. Это, Алина, прошу любить и жаловать. – Громко произнес он.
– Здравствуйте. – Робко сказала девушка и оглянулась по сторонам.
От небольшого полутемного, узкого коридора в разные стороны отходили два входа, один из которых вел в небольшую уютную спальню, в которой находились кровать, шкаф с книгами и небольшого размера письменный стол, второй - в кухню, из которой доносился соблазнительный запах жареного мяса. Сам коридор заканчивался просторной гостиной, из которой виднелся еще один вход в спальную комнатку. В дверном проеме, ведущем в гостиную, лениво облокотясь о стену, стоял Иван, и о чем-то весело спорил с, вальяжно развалившемся на диване, старшим братом.
– Алинка, привет. – Обернувшись к вошедшим, весело крикнул Иван. – Заходи.
– Ну, как на стройке, все в порядке? Кирпичи на голову не валятся. – Весело отозвался Сергей.
– Нет, не валятся. – Улыбнулась в ответ Алина.
Из кухни выглянула худощавая светловолосая женщина, лет пятидесяти с мягкими приятными чертами лица и добрыми, немного усталыми глазами и, вытирая руки о посудное полотенце, приветливо улыбнулась вошедшим.
– Здравствуй, Аля. Проходи. – И она указала рукой в сторону гостиной. – А ты Санька, что стоишь, как сирота казанская? – Кинула она сыну. – Иди, усаживай за стол, мы сейчас.
Из кухни, следом за хозяйкой вышла молодая, высокая, красивая женщина с длинными, аккуратно заплетенными в косу, светло-русыми волосами - жена Сергея.
– Лена, иди, проводи Алину, а то этот обалдуй так и будет здесь столбом стоять. – Мать, легонько шлепнула полотенцем сына. – А я здесь сама управлюсь.
Гостиная оказалась светлой и довольно просторной, в «красном углу» которой, прямо напротив входа у небольшого окна располагался телевизор, и высокий видный телеведущий что-то очень активно вещал с экрана. Перед телевизором, у небольшого дивана, стоял стол, аккуратно накрытый белой скатертью и уже заставленный столовыми приборами. За столом, рядом с Сергеем, уютно расположившись на мягком диване, сидела невысокая, очень похожая на своего младшего брата, темноволосая девушка, державшая на коленях белобрысого трехлетнего мальчугана, и что-то спокойно рассказывала, сидевшему рядом, пожилому мужчине.
– Это - Маша: моя сеструха! – Услышала она голос вошедшего за ней Саши.
–  Привет, Алина, садись. – Девушка оглянулась на Алину и, приглашая сесть рядом, тихонько хлопнула ладошкой по дивану. – Санька тут про тебя все уши прожужжал. Садись, не стесняйся.
Его отец, невысокий худощавый мужчина, подошел к Алине и, словно родную дочь, взяв ее за плечи, усадил рядом с Машей, и весело подмигнув им обеим, пошел на кухню помогать жене. Передав ему пестрый передник, в комнату вошла Лена, и белобрысый мальчуган, что сидел на коленях у Маши, с радостным криком «мама», тут же перебрался к ней на руки.
Быстро накрыли на стол, и все расселись вокруг него. Вечер пролетел незаметно. Все шутили, смеялись, разговаривали. Впервые в жизни Алина не чувствовала себя одинокой среди незнакомых людей. Словно у себя дома, она тоже смеялась и шутила вместе со всеми. И его мать, так похожая на ее маму, добрая и заботливая, сразу приняла ее как родную дочь, хотя Алина, кто она для них? Ведь все еще так неопределенно и так далеко.
Когда ужин закончился, была уже ночь. Мужчины вышли на улицу курить. Лена начала собирать сынишку домой. Оказалось, они жили в РСУ, в одном из новых недавно отстроенных деревянных домов. Его мать, шутливо отказавшись от предложенной Алиной помощи, прибиралась на кухне.
Тут, с улицы в комнату вошел Саша и, подойдя к Алине, ловко, словно пушинку, подхватив ее на руки, закружил по комнате.
– Машка, представляешь, это моя Алина! Я ее люблю, Машка! – Обращаясь к сидевшей на диване сестре, воскликнул он. У Алины перехватило дыхание, неожиданное чувство восторга охватило ее. Она весело рассмеялась.
– Сашка, отпусти меня, я боюсь. – Сквозь смех произнесла она.
– Не отпущу. Я тебя никогда не отпущу. – Несколько замедлив движение, произнес он, не отрывая от Алины своих голубых глаз. И на его щеках вновь заиграли маленькие детские ямочки.
– А вы здорово смотритесь. – Услышали они голос стоявшего в дверях, улыбающегося Сергея.
В своем восторженном порыве они не заметили, как вошли в дом курившие во дворе мужчины, которые теперь стояли в дверях комнаты и, весело улыбаясь, смотрели на двух кружившихся по комнате влюбленных.



* * *


Лодки, словно две огромные сказочные птицы, плавно паря над речной гладью, то приближались, то удалялись друг от друга, окатывая всех сидящих в них радугой сверкающих брызг. Теплый ветер нещадно хлестал в лицо, не давая вздохнуть, трепал волосы, и выкатывал из глаз крохотные слезинки. Медленно проплывали мимо стройные ряды сосен, березок и елей, зеленой бахромой обрамляя маленькие, уютные песчаные пляжи. По небу медленно тянулись белоснежные облака. Невероятное умиротворение царило вокруг. Казалось что все невзгоды, что существовали когда-то, вдруг исчезли, поглотились той атмосферой величия и спокойствия окружающей их тайги, решившей подарить на прощание студенткам последний день наслаждения прекрасной Матушкой Тунгуской. Алина закрыла глаза. Вот так бы плыть и плыть, далеко–далеко, держа его за руку, и не думать о том, что будет завтра, что пройдет ночь и придется расстаться, почти на год, на целую вечность. Она не слышала восторженных криков подружек, не видела сверкающего на солнечных лучах водяного веера, окатывавшего всех с ног до головы прохладной водой. Она лишь хотела остановить время, затормозить хоть на немного его стремительный бег, всей душой желая, чтобы никогда не наступило «завтра». Она еще крепче сжала его руку.
– Ты чего? – Он тихонько подтолкнул ее плечом.
– Я боюсь. – Чуть слышно ответила она.
– Чего? – Он слегка наклонился и удивленно заглянул ей в глаза.
– Я боюсь «завтра». – С трудом выдавила она.
Он, тяжело вздохнув, крепко обнял ее и, прижав к себе, словно маленькую испуганную девочку нежно поцеловал в лоб.
«Завтра»! Это пугающее «завтра», с приходом которого все кончается, все хорошее и все плохое, и еще неизвестно, что будет потом. И как жить в этот загадочном неизвестном «завтра», если все прекрасное, что открыла ее душа этим летом, все, чем она жила и дышала все последние дни, недели, прекрасный мир любви, что распахнул перед ней свои двери, завтра останется позади, «вчера», и уже никогда не будет возврата к нему. «Никогда!» От этого жестокого, пугающего слова, еще больше сжималось сердце, ныло в груди и хотелось бежать, бежать далеко, куда-нибудь в глушь, в тайгу, с самую дальнюю норку и остаться там. Словно маленький охваченный страхом зверек, спрятаться от этого пугающего и жестокого «завтра». И казалось, сама тайга не отпускала ее, увлекая за собой, маня в свои объятья, в непроглядную тьму лесов, в их тишину и безмятежное спокойствие, учащенным биением сердца отзываясь в груди. И Алина слышала, чувствовала, понимала ее. Этот мир. Его мир!..
Весь оставшийся вечер того дня они просидели обнявшись в темной, уютной, маленькой каморке на «Седьмом небе», почти не говоря ни слова. Снизу доносились веселые голоса подруг, дружный хохот парней и мелодичные стройотрядовские песни. Все вещи уже были собраны, все прощания сказаны. И сейчас студентки весело смеялись, наперебой рассуждая о том, как они приедут сюда следующим летом, штукатурить оставшийся корпус.
– Ты знаешь? Юлька со Славой решили пожениться зимой. – Нарушая ночную тишину, тихо сказал Саша.
– Знаю. – Шепотом ответила Алина. – Юле ведь последний курс остался.
– А тебе еще два года учиться. – Он тяжело вздохнул. – Они свадьбу здесь решили справлять, в феврале, по-моему. Приедешь?
– Обязательно. – Алина, вздохнув, подняла глаза. – В феврале. Это ведь так долго. Я не выдержу. – Тихо произнесла она, и глаза ее против ее воли наполнились слезами.
– Надо выдержать. – Прижимая к себе Алину, также тихо произнес он. – Я к тебе приеду, раньше, где-нибудь перед Новым Годом. Хорошо?
Алина кивнула в ответ.
– Только приезжай быстрей, ладно?
– Я тебе писать буду, часто-часто, еще устанешь к ящику бегать. – Шептал его голос.
– Не устану. Пиши почаще. – Чуть слышно