Корсунь-шаг первый

дядю.  Вышата стоял молча, опустив глаза на землю, руки его суетливо теребили край пояса. «Так что скажешь нам всем дядя?»- повторно задал свой вопрос князь. Вышата продолжал отмалчиваться. Ноздри князя начали раздуваться, желваки загуляли по его скулам, явно причиняя немалую боль раненому лицу. И все кто давно знал Владимира,  могли понять, что до беды остается совсем немного. Безудержен князь в своем гневе. Разойдется, не остановить. Видя это Волк встал со своего места, подошел к Вышате и глядя ему в глаза произнес: «Не марайся князь, негоже тебе руки пачкать об эту мразь». И с этими словами резким едва заметным движением обезоружил Вышату, выдернув его меч из ножен. Воевода рванулся к Жробейну, но дюжие воины стоявшие с ним бок о бок в шатре, не дав ему прохода к варягу,  повалили  его наземь скрутив ему руки по княжеской команде и оставили так лежать по среди шатра. «А ну- ка Данила,-обратился Владимир к одному из присутствовавших в шатре воевод,-принеси ка нам сюда седельные сумки моего дяди». И через минуту перед всеми рядом с лежащим на полу Вышатой были открыты забитые до половины греческим золотом седельные мешки воеводы.  Князь вышел на центр шатра и подошел к лежащему на его полу, произнес: «Поперек горла встанет тебе это золото Вышата. Что ждет тебя знаешь? Предателям у нас одна смерть  уготована». И переведя взгляд на присутствующих воевод, обратившись к ним сказал: «Предателем дядя мой оказался, давно видно с корсуньскими греками связь имел и о нашем походе загодя им сообщил. Стольких людей  положили из-за него. Разведчика, мною посланного до похода в Корсунь- Жробейна, его люди перехватили по дороге, убить пытались. Да и здесь видно в лагере связь с греками у него была, иначе золото то откуда? Не из Киева самого он его с собой тащил. А, дядя»,- спросил князь у связанного воеводы, пнув его острым концом сафьянового сапога. Вышата продолжал молчать с ненавистью  снизу вверх, смотря на Владимира. «Воеводы, привязать его к лошадям, пусть всем не повадно будет. Да на глазах  у стен ромейских, пусть видят, как русичи предателей своих на части рвут»,- услышав это, воеводы подхватили Вышату под связанные руки и волоком поволокли его  из княжеского шатра. «Даниил и Волк, останьтесь со мной. Дело к вам есть»,- сказал князь в спину, покидающим шатер воеводам. Званые князем, остались стоять на своих местах и когда шатер покинули все остальные Владимир обращаясь к ним произнес: «Значит так, воины. Ты, Жробейн, вместе с Даниилом в ответе за крепость. Костьми ложитесь но, последний срок – через три дня, город должен быть нашим. Времени под стенами сидеть -больше нет. А теперь идите, обо всем важном сообщайте мне,  не  мешкая. К вечеру жду от вас хороших известий».   Владимир сделал жест рукой, давая понять воинам, что разговор закончен. Они вышли из шатра, а князь присев на шкуры, обхватил двумя руками голову и заскрежетал зубами, ибо с самого утра она буквально разламывалась из-за невыносимой пронзительной боли.
И только он сам знал, сколько усилий ему стоило в это утро не подать вида о ней, перед  воеводами и охраной. Жаркий день за пологом  шатра уже полностью вступил в свои права, сменив влажное  из-за вчерашнего дождя утро. Привычный шум жизни воинского лагеря долетал до него через чуть приоткрытый полог.  И в этом шуме князь отчетливо различил истошный человеческий крик, который принес ему весть о том, что  его приговор воеводы уже успели привести в исполнение. Владимир тяжело вздохнул и открыл лежавшее рядом Евангелие. Чтение книги не   принесло  облегчение ни телу князя, ни его душе. По  середине  походного шатра, так и остались стоять набитые золотом сумки,  казненного по его приказу воеводы.
Князь подошел к ним и зачерпнув пригоршню монет, долго смотрел на поблескивающие в его руках золотистые кружочки металла. В этот момент он думал о том, сколько пота и крови было пролито из-за каждого из них. Сколько подлости и предательств совершено. Вот и дядя не устоял. А кто бы мог на него подумать. Не выживи Волк  в степи, и правды бы, наверно, не узнали никогда. Потому, что только  им  двоим с воеводой, было ведомо зачем и куда он отправил Жробейна.  Теперь, когда Волк неожиданно объявился, дело за малым – взять город.  Вот и начинает сбываться сон. Не зря видно снилась Великая княгиня. Пророчества,  услышанные от нее начинают сбываться. И по чему он не спросил у Жробейна  об этом , он же там тоже был, постеснялся что ли? И как объяснить, что то, о чем они говорили во сне оказалось правдой наяву. Ведь  Волк вернулся, как и обещал. Предателя мы с ним нашли. Да и ранен он был, в самом деле, стрелой. Все в точности сходится. Значит сон – вещий. Вот, как оказывается бывает то на свете. А ведь много чего тогда говорила  Великая княгиня.  Долгим был тот сон, а в памяти сохранился, как отпечатался.  Пока князь предавался этим  раздумьям, кони несли Данилу и Жробейна в направлении крепостных стен. Перескочив через передовую заставу, Волк придержал своего коня и направил его вдоль крепости на юг. Данила ехал бок о бок с  ним и ждал, когда же тот все - таки начнет разговор. Достаточно насмотревшись на Корсунь ,  Жробейн  наконец-то обратился к Даниле: « А что, воевода, в крепость пройти бы смог ?» «Сам или  людей провести?»,- уточнил воевода. «Меня провести можешь? Лучше одного, компания мне там без надобности, тихо нужно без шума. Друга старого поведать, о жизни с ним поговорить. А то года два уж как  не видались »,- хитро прищурив глаза ответил ему Волк. «Темноты ждать придется. По- светлому, к городу не замеченными не подойдем. А ночью тебя проведу до самой стены.  И там ждать буду, когда вернешься. Тут мы как то землю под стену сыпали, думали по насыпному валу в город ворваться. Так вот, с утра мы ее насыпаем до вечера, а ночью греки ее в город заносят и ворота, то при этом они не открывали. Через такие лазы ее в город и затаскивали. Ночью я за ними наблюдал, у самой крепости, схоронившись. Так  вот один из этих ходов и заприметил». Закончив свой рассказ, Данила с удивлением заметил, что глаза Волка заблестели и весь вид варяга свидетельствовал том, что рассказ воеводы его порадовал. «Ну что ж,  Даниил, тогда до вечера. Как только стемнеет, я сам тебя найду. Только просьба будет одна. То, о чем мы сейчас говорили, не должен знать никто. Видел же сегодня, что творится. Князю обо всем доложу сам. Так что до скорой встречи». И хлопнув Даниила по плечу , Жробейн  поскакал в направлении княжеского шатра. Через короткое время Волк уже входил в него. Осторожно приоткрыв полог, он перешагнул порог  шатра и оказавшись в полумраке, привыкающими к темноте глазами, искал князя. Тот со стоном зашевелился на своем ложе. Жробейн, подойдя к нему  ближе, произнес: «Ты что , княже, занемог, что ли? Что болит у тебя, старый мой друг? Чем я могу помочь?» «А это ты, Волчьи лапы,- отозвался Владимир, приподнимаясь со шкур,- не знаю, что это. Началось после того, как знакомый тебе Даниил, приложил меня от всей души в правый глаз. Ох, и тяжелая же рука у воеводы. Да вроде и проходило уже, а потом опять. Голова разламывается, как будто пополам. Правым глазом, плохо видеть стал, пелена красная его затягивает все больше и больше. Но об этом никому, понял. А то еще князя болящего нам только под Корсунью не хватало. Вот возьмем город и подлечусь, а сейчас  хватит о моих болезнях. Давай говори по делу, что там надумал», -и Владимир жестом пригласил Жробейна присесть рядом с ним на шкуры. Они проговорили до темна. Когда солнце зашло за горизонт, и сумерки  опустились на иссушенную августовской жарой землю, Жробейн в сопровождении Владимира вышел из шатра на воздух. Князь, обняв его напоследок сказал: «Пусть тот бог, в которого ты сам веришь, будет с тобой всегда и в эту ночь особенно, Волк. Удача нам  сейчас,  как воздух нужна». Уже вскакивая в седло, варяг ответил: «Бог у нас  князь один, просто сами мы еще этого до конца не поняли. Но это дела не меняет, он все равно с нами. И если  с пути правильного не свернем, удача им посланная, да пребудет с тобой и воинством русским. А теперь прощай, завтра к утру жди от меня вестей», - пришпорил коня и рванул, во тьму в сторону крепостных стен.

                                                      Глава  X
               Где варяг и священник решают судьбы государств.

   Ночь только вступала в свои права, а Волк и Даниил уже пробирались ползком, к стенам Херсонеса, где по предположению воеводы находился вход в крепость.  Через некоторое время воины, оставаясь незамеченными, достигли подножия крепостных стен. «Вот тут»,- шепотом проговорил Данил, показывая рукой на еле заметное углубление у крепостной стены, густо поросшее высохшим на солнце кустарником. Они подползли поближе к входу, Волк раздвинул высохшие кусты и,  увидев небольшое отверстие, в которое едва мог проползти человек, сказал воеводе: «Ну что , Даниил, теперь мой черед, ты свое дело сделал».  И, протянув ему, пояс с пристегнутым к нему мечом и шлем с приметным волчьим хвостом, добавил: «На, возьми, вернусь - отдашь. Там это мне без надобности, думаю, будет».  И с этими словами нырнул в проход. Глаза  Жробейна, привыкшие за все это время к темноте четко различали контуры каменных сводов лаза. Работая руками и ногами, он пробирался все дальше, и буквально через несколько метров проход начал увеличиваться в ширину и высоту, до такой степени, что уже вскоре, варяг смог подняться в полный рост  и двигаться по нему дальше пешком. В конце тоннеля Волк уперся в запертую снаружи дверь. Постояв около нее с минуту он достал тонкий, слегка изогнутый нож и ,просунув его в щель между дверью и стеной, попытался поддеть запирающую дверь защелку. Раздался металлический лязг слетевшего со своего места запора, дверь поддалась, и Волк оказался на свободе с внутренней стороны крепости. Несколько секунд, ему понадобилось, что бы определиться, где он находится и куда двигаться дальше. И через какое-то время  Жробейн уже неслышно ступал по городским мостовым,  прислушиваясь к звукам спящего города, и был уже не далеко от его центра, приближаясь к своей цели.
Увидев маленький домик, сложенный из ракушечника, одна из стен  с окнами которого выходила прямо на узкую мощеную городскую улочку, Волк тихо подошел к раскрытому настежь окну и заглянул в дом. Постояв еще несколько минут и оглядевшись по сторонам, перепрыгнув через низкий подоконник, Жробейн оказался внутри дома и шепотом произнес: «Анастас, друг мой, это я Жробейн,  выходи, хватит уже прятаться там в углу. Ты же знаешь, я тебя все равно вижу». В ответ на это от стены в углу комнаты отделилась черная фигура и, приблизившись к варягу, произнесла: «А  я то думал, что  нет тебя давно на этом свете, Волчьи лапы. Ждал еще по весне. Да так и не дождался. Пойдем во двор, там нам удобнее будет». И с этими словами, взяв Жробейна за руку, вывел из комнаты. Пройдя через узкий и темный коридор Анастас и его гость оказались в закрытом от посторонних глаз внутреннем дворе дома, и усевшись на низкую деревянную лавку, друг напротив друга, тихим шепотом начали разговор. «Ты где пропадал все это время? Почему не приехал весной?»,- спросил Жробейна  Анастас. «Долгая история мой друг, расскажу как-нибудь в другой раз, летние ночи короткие, а времени у меня