Грачи

Глава 1

Весна в этом году пришла необычно рано. Даже старики не помнили такого: в конце января, после месяца лютых морозов и метелей, подул юго-западный ветер. По низкому небу поползли мохнатые темно-свинцовые тучи. За два дня температура с минус тридцати поднялась до трех тепла. Оттепели в феврале бывали и раньше в наших местах, когда на Русскую равнину пробивался теплый, средиземноморский ветерок, всегда приносивший тепло, и вместо снега - дождь и распутицу. Но в этом году зима не возвратилась. Только по ночам легкий морозец сковывал бегущие совсем по-весеннему ручьи. Несмотря на снежную зиму, воды было совсем не много: снег лег на талую землю, дождь и жаркое солнце растопили его, будто жир на горячей сковородке. Уже через неделю от метровых сугробов на полях остались грязные, мокрые лоскуты, обнажавшие черные заплаты пашни. К обеду нагретая земля начинала парить.

*   *   *

Лешка Агеев любил весну. Любил шум бегущих ручьев, неповторимые весенние запахи. Каждый месяц в году имеет свой запах. Февраль – пахнет морозом, март – талой водой и соком оживающих деревьев, апрель – хлебом, жизнью, в мае зацветут сады и воздух наполнит их дурманящий аромат.
Лешка был романтик, или чудак, как называли его друзья. Он и прозвище получил за свои чудачества – Грач. Когда Лешка учился в третьем классе, он отбил у соседской кошки Дашки желторотого грачонка, выпавшего из гнезда. Дашка изрядно его потрепала: сломала крыло и, наверное, повинуясь инстинкту хищника, она не съела его сразу. Она охотилась! Отпускала птенца, пряталась за лопухи, и, когда грачонок неуклюже убегал от нее на кривых тонких ножках, волоча сломанное крыло, в три прыжка настигала его, хватала и несла хрипящего, беспомощно бьющего крыльями.
Мальчику стало жалко птенца. Ему всегда всех жалко , кто слабее и не может за себя постоять. Весною пацаны разоряли грачиные гнезда.  Лешка даже дрался с ними, заступаясь за птиц. Хотя, по словам деда Ефима, грач – самая вредная и бесполезная птица на земле. Одни гадости от них: каркают во все горло и озоруют на огородах.
Лешка отнял у игравшей кошки ее добычу, принес домой, залил зеленкой покусанное острыми хищными зубами, крыло. Посадил в пустую кроличью клетку во дворе. Как за больным ребенком ухаживал он за грачонком: копал в навозе жирных червей, давал пшеницу и месиво, менял воду. Даже имя ему придумал - Кар. Когда рана зажила, стал выпускать граченка из клетки во двор. Кар привязался к своему спасителю. Всюду бегал за ним, расставив крылья и смешно семеня ножками. К осени грач стал понемногу летать. Больное крыло давало о себе знать, пролетев десяток метров, он опускался на землю и бежал за Лешкой. Питался Кар с курами и утками в их кормушке. Правда, по началу  домашние птицы приняли его не дружелюбно, и он терпеливо сидел нахохлившись, ждал, когда они наклюются. Когда куры отходили от корыта, Кар подбегал и жадно глотал остатки месива. Потом домашние птицы привыкли к своему необычному соседу, и даже петух Наполеон перестал бегать за ним по двору. У Лешки вся домашняя живность имела свои имена: и корова, и куры, и кролики. А коза Зоя была его любимицей. Когда мать доила ее, Лешка всегда был рядом, кормил из рук сухариком, или капустным листом. При нем коза стояла словно вкопанная. Мать даже не путала, как обычно, ее задние ноги. Нрав Зоя имела очень капризный и агрессивный. Терпели ее из-за младшей сестры Лешки, ей врачи рекомендовали пить козье молоко.   Кар остался зимовать в курятнике, куда Лешка перетащил его клетку. Зимой в морозы к нему в клетку набивались куры.Так и сидели тесно прижавшись к дружке, и к кому-нибудь под крыло забивался хитрый Кар. Совсем не глупая птица – грач! Кар ладил со своими соседями. Всегда вежливо уступал место у кормушки Наполеону и старому селезню Маркизу, вожаку уток. При этом он мог отнять кусочек получше у зазевавшейся курицы или утки. Он даже научился танцевать, выпрашивая вкусную булку у пятилетней Олечки, Алешкиной сестренки. Поднимет вверх голову, расставит опущенные крылья и кружится, переступая на тонких ножках. Олечка в восторге:
- Мамка! Смотри Кар танцует!
И бросает ему кусок булки, с которым вышла во двор. Хитрецу только этого и надо! Хватает и в клетку, чтобы не делиться с Наполеоном и Маркизом. Так дружной разноликой компанией и коротали холодную зиму.
Пришла весна, и Кар загрустил. Взлетал на торчавший на воротах двора столб, часами сидел, нахохлившись, смотрел на лазник, где как обычно обосновывались прилетевшие с юга грачи. Иногда поднимал голову, слушал, как весело галдели, обновляли старые гнезда и строили новые его сородичи.
Крыло совсем зажило. Кар хорошо летал, правда недалеко: покружит над двором и сядет на своей клетки. Потом он пропал. Его не было двое суток, но он появился. Мать Алешки вынесла корм для домашней птицы, и Кар, как обычно, подбежал к корыту широко расставив крылья, начал жадно глотать месиво.
- Сынок! Кар твой вернулся! – позвала Алешку мать. – Голод не тетка. В гостях хорошо, а дома кормят, - засмеялась мать, видя, как выхватывает проголодавшийся питомец куски картошки побольше, не обращая внимания на Наполеона, которому это совсем не нравилось. Он даже клевать перестал и поднял голову.
- Ко-ко-ко-ко, –  опустив крылья, пошел на зазнавшегося грача напомнить ему, кто во дворе хозяин. Кар проворно отскочил, не желая попадать под острый клюв и шпоры вожака. Но картошку не бросил, стал клевать в стороне, поближе к своей спасительной клетке. Наполеон из-за своих солидных габаритов в узкий лаз не пролезал.
Кар стал часто бывать у своих сородичей. Улетал на день, иногда дольше, но домой возвращался всегда. К осени, когда грачи стали собираться в шумливые стаи на юг, Кар пропал навсегда. Как сложилась его птичья судьба? Улетел он с сородичами? Хватило у него сил на долгий перелет? Или по привычке его потянуло к людям, и он встретил злого человека? Кто знает…

*   *   *

Весной снова прилетели первые вестники – грачи в их село. Кар не прилетел к дому Агеевых. Алешка долго переживал, все ждал, что пернатый друг обязательно вернется, но Кар не вернулся. Только после этого, сначала друзья, а потом и все село стали называть Алешку Грачом. Он злился, но потом смирился. В русских деревнях у всех есть имена «для улицы». Бывали и смешные. А Грач?! Тем более, что волосы у Алешки черные, кожа смуглая, узкий нос с горбинкой. Как раньше этого не замечали и не прозвали грачом? Только Кар оставил ему свое имя.

Глава 2

Село Ямское раскинулось на высоком правом берегу Дона на несколько километров. Название села уходит в далекую старину, когда  край наш называли Диким полем. По бескрайним степям рыскали кочевые племена половцев. Потом долгие десятилетия хозяйничали татаро-монголы на своих низкорослых лошадях. Вот тогда и зародилось наше село. Здесь был монгольский сторожевой пост или Ям. Понравилось завоевателям место на высоком берегу многоводной реки. Даже крепость деревянную отстроили с глубоким рвом вокруг, благо «Черный лес» рядом, на левом берегу Дона. Много лет служил татарам Ямской  пост: через него проходили обозы с данью, скакали гонцы с донесениями на восток в Золотую Орду. После изгнания татар с русской земли стали селиться здесь мирные люди, ищущие лучшей доли: русские, украинцы. Только название осталось на веки старое, немного измененное временем – Ямское.
Красивые наши места, особенно летом. На левом берегу Дона, напротив села, раскинулись один за другим санатории областных крупных заводов, детские оздоровительные лагеря: «Ракета», «Искра», «Астра», «Звездочка».

*   *   *

Девятиклассник Алешка Агеев возвращался из школы домой в плохом настроении. Он так и не решился прочитать Наташе Ласкиной, написанные вчера стихи. Вечером они ему очень понравились, и написал он стихи на одном дыхании без черновиков. Словно копилось в груди и выплеснулось:

Розы надломлен нераскрывшийся бутон
Холодный ветер лепестки разносит,
Не слышен жалости стон,
Судьбы пощады он не просит.

На землю льется горький сок,
Только поверьте -  это слезы
Роняет сломленный цветок,
Еще вчера цветущей розы.

Букет погиб в самом цвету,
Но не от сильного мороза.
Цвести зимой хотела роза,
Но не принял никто мечту.

Утром стихи ему нравились уже меньше, а прочитав их еще раз на большой перемене, не понравились совсем. Наивно! Даже глупо! Причем здесь Наташа и «не принятая никем мечта розы»? Наташа ему нравится уже год, но Алексею не хватает смелости сказать ей об этом. В классе они сидят на соседних рядах, и он, украдкой глядя на нее, писал ей стихи. Десятки, но не отдал, ни одного. Как и стихотворение «О розе».  Сначала ему нравилось написанное , на утро - уже меньше, и, когда он почти решался дать Наташе прочитать, стихи казались совсем плохими.
Алешка завидовал Володьке Зубареву. Каждые танцы, а они в их клубе в пятницу и субботу, он гуляет с девчонками. Даже со старшеклассницами из десятого. С какой легкостью он заводит разговор! Летом, когда в Ямское приезжает из города много девчонок, к бабушкам на каникулы, «Зуб» не проходит ни одну новую! И стихов он не пишет. И учится средне, на «три», «четыре». Но знания на внешкольные темы: о современной музыке, о моде, у него на «пять», даже с плюсом. О чем ему, Алешке Агееву, говорить с городскими девчонками? Прошлым летом его попросила проводить городская девчонка Эльвира, она приехала в гости к бабушке на месяц из Москвы. Он всю дорогу молчал, только отвечал на вопросы, тараторившей без умолку Эльвиры: «да», «нет». Рассказать ей про грачонка Кара, который жил у него зиму шесть лет назад? Или о том, как он поймал в Дону на блесну щуку весом пять килограмм? Читать свои стихи он стеснялся. Только близким друзьям, и то, на военные, патриотические темы. Стихи о любви он не читал никому. Мать однажды нашла его тетрадь, прочитала:
- Сынок, ты поэт у меня! Почему не отошлешь никуда? В газету, журнал молодежный…
- Зачем?
- Как зачем? Это дар Божий, он принадлежит не одному тебе, всем. Пусть читают люди.
Мать работала в колхозной библиотеке и, к смущению повзрослевшего Алексея, верила в Бога. Даже в церковь в облцентр ездила на большие религиозные праздники. В Ямском в церковь ходят только старушки, и с ними его еще совсем молодая мать. Алешке было неловко перед друзьями, даже сказал об этом матери:
- Почему сынок?
- Ребята смеются надо мной в школе, - опустив глаза, признался он. – Я комсомолец, а мать верующая. Ты же молодая еще, будешь старушкой, верь, пожалуйста!
- Что в этом плохого, сынок? Кому я жить мешаю? Почему тебе стыдно за меня? Я пью? Мужиков вожу?
Алексей смущался разговора с матерью. Отец бросил их четыре года назад, ушел жить в город к другой женщине. Наверное, мать сильно любила его и верой в Бога хотела заполнить пустоту в душе после его предательства. Правда отец всегда помогал, часто привозил подарки ему и сестре Ольге, и алименты платил регулярно. Он был шофером-дальнобойщиком и хорошо зарабатывал. С сыном отец серьезно не разговаривал никогда, видимо, считал еще маленьким. Зимой, под Новый год, он заехал на своей «фуре» в Ямское. Привез им с сестрой подарки: модные кожаные утепленные куртки. Алексей осмелился и спросил отца:
- Пап, почему ты ушел от нас? Тебя же тянет к