Роман Ангелины.

не отскребём, а тут ещё и навозец появится!
И с религией в Индии всё в порядке. Никто никого не давит правильностью своей, единственно верной веры, и их — вер — на все вкусы. Но во главе их мощно стоит Будда, появившийся раньше нашего Христа и много раньше Магомета. Но индийцы этим разве возгордились? Ничуть. Мало того, они выдумали совсем интересную религию, ярчайшие представители которой — йоги — чихать хотели на все достижения цивилизации! Они питаются исключительно воздушными продуктами, а спят на перинах из гвоздей и битого стекла и не страдают несварением желудков и бессонницей! Вообще, они выделывают такие штуки, что невольно задаёшься вопросом: индийские йоги, люди ли вы?
Про литературные творения индийской интеллигенции как-то и говорить неловко. В смысле, кто ж не знает Рамаяну и Махабхарату! А уж о Камасутре если кто-то и не слыхал, то уж практически её изучил досконально почти каждый!
Одним словом, издревле Индия была на устах у всего мира, славясь своими богатствами и идеями. За что и приходилось платить. Всем очень хотелось оторвать кусище побольше от тех богатств и хлебнуть глоток-другой сладкого хмеля идей. И устремлялись к священным водам Инда и Ганга орды алчущих богатств материальных и духовных. Побывали там и хитроумный стратег Александр, и жестокий полководец Тамерлан, и грозный Темучин. Последними оккупантами Индии стали англичане, правда, они считали себя разносчиками семян цивилизации, но пусть это останется исключительно на их совести!
Но индийцы с юмором переживали всех своих поработителей и плевать хотели на временные трудности! Они нарожали столько народу, что вот-вот догонят Китай, а, чтобы народу этому жилось веселее, изобрели кино, равного которому по слащавой тупости и музыкальному нытью не сыщется нигде во Вселенной!
Но это их дело, их нравы, их страна. А в чужую страну со своей конституцией не ходят!
I
 
Александр Филиппович, по прозвищу Македонский, завоевал столько земель, что у самого дух захватывало. Но однажды какой-то бродяга посмеялся над его империей, мол, она без Индии, что обручальное кольцо без невесты! И великий стратег, не задумываясь ни на мгновение, погнал своих воинов на завоевание сказочной страны. К слову сказать, воины те не очень-то туда рвались, поскольку были зело обременены неисчислимыми богатствами, захваченными ими в Малой Азии, Египте и многих других странах, покорённых армией Александра легко и изящно, так же, как неопытная девушка — богатым и красивым ловеласом. Но демократия тогда ещё была не в моде, и посему царь самолично разрешил все вопросы. Войска потопали к Индии. Попутно захватили некоторые царства, присоединив их к македонской империи, а Александру вдруг восхотелось стать императором всей Азии. Поскольку до македонян в мире владычествовали персы, молодой завоеватель взял их за образец в организации империи, поддержании порядка и даже в одеждах. Плюс к этому завёл шикарный гарем из трёх сотен девиц, а одной из жён сделал персиянку.
Конечно, верные соратники его не могли не возроптать, разглядев в этом попрание традиций предков, но Александр пока наплевал на них, приблизив к себе некоторых бывших противников.
Войска македонцев упорно продвигались к намеченной цели. Путь им перерезало Бактрийское царство, которое пришлось тоже завоевать, хоть особого желания и не наблюдалось. Зато здесь молодой царь повстречал девушку, в которую влюбился, чего с ним никогда ранее не случалось. Эта девушка была дочерью Оксиарта, одного из вождей восставшего против македонского порабощения народа. И звали её Роксана.
Она была настоящая красавица, эта Роксана. Когда она скакала на стройном белом жеребце, а густые чёрные волосы её шёлковым полотнищем полоскались в ветру, не было мужчины, чья плоть не взорвалась бы страстью к этой грациозной амазонке, и не было женщины, не пожелавшей ей падения со своего скакуна! Глаза её чёрными молниями без труда вскрывали самые чёрствые мужские сердца и вбрызгивали коварные замыслы в самые благопристойные женские головки. Но желать её простому смертному — то же самое, что желать богиню, об этом можно только мечтать!
А Александр ею запросто обладал! Но, имея подле себя сотни женщин и девушек абсолютно всех возрастов, комплектаций, темпераментов и наций, разве можно наслаждаться лишь одною, отвергнув остальных? Это то же самое, как если бы вы пришли в самый шикарный ресторан, где для вас оплатили на год вперёд любые яства и напитки, и зациклились на одной ветчине, начисто игнорируя остальные деликатесы! Не знаю, как вы, но я, вероятно, не смог бы удержать себя от ухода в разнос! Так поступил и молодой царь. Он явно охладел к Роксане. К тому же, и дела ратные требовали усиленного внимания, а война — это самая большая любовь Александра!
Но вот и долгожданная Индия. Македонская армия легко справляется с разрозненными отрядами противника и продвигается вперёд. На реке Гидасп царь основывает два города: Никею и Букефалию. Если первый город получил вполне логичное название в честь богини победы Ники, то второй Александр назвал в память своего почившего от старости коня, высветив этим своеобразную логику ума.
Итак, Александр остановился на время в Никее, куда и стали стекаться послы от глав индийских обществ. Прибыли послы и от Абисара, бывшего союзника Пора, разбитого войсками македонцев.
Вместе с тем в новый город потянулось много народу, желающего поглядеть на чужеземцев, ну и подзаработать на них же. Ремесленники открывали лавочки и торговали своими изделиями, предлагая желающим всё, что можно только вообразить. Танцовщицы и маги развлекали зевак и солдат, очаровывая их движениями своих рук и тел. Проститутки дарили недорогие удовольствия страждущим, а карманники выуживали излишки средств из их кошельков. В общем, все были при деле, все были довольны.
Только царь Александр грустил и тосковал, видя, как веселятся его воины, наслаждаясь такой жизнью. Нет, ему хотелось совсем иного! Он мечтал только о завоевании новых стран и богатых земель. Его замысел — великая империя Азия, которой править станет великий император Александр! Но ни его воины, ни ближайшие соратники-военачальники этим не возбуждались, все их желания были в возвращении домой.
 
Нет, дорогой читатель, ты напрасно пытаешься вычислить наших героев в тех персонажах, что мелькнули перед тобой. Потерпи немного, и они предстанут, полные жизни и своей искрящейся любви друг к другу. Я и сам ещё не знаю, в чьих образах они окажутся здесь. Но ясно одно: никогда они не станут ни злыми, ни жестокими, ни завистливыми, ни равнодушными. И, конечно, на них в избытке хлынут испытания и приключения. Они познакомятся с новыми людьми, и не все окажутся к ним благосклонны и доброжелательны. Возможно, да нет, наверняка, кто-то попытается создать им неприятности или даже убить их. Но несомненно и то, что найдутся у них и друзья, и покровители и они помогут в трудную минуту и Ангелине, и Роману, а те, в свою очередь, не останутся безучастными к судьбам и жизням новых друзей.
И только в одном я уверен так же, как в том, что разумная жизнь — трагическая ошибка Природы: никто и ничто не смогут вырвать любовь из душ и сердец наших героев! Даже смерть лишь беспомощно оскалится, попробовав это сделать и осознав полное своё бессилие!
 
II
 
Сильная, но изящная рука с помощью клещей выхватила из почти белого гудящего пламени раскалённую стальную полоску и бросила её на наковальню. Вторая рука, вооружившись небольшим молотом, принялась ритмично выстукивать ярко-алый металл, сминая его в последовательности, понятной лишь мастеру. Металл остывал, и цвет его становился более насыщенным, сочным, в котором теперь преобладали малиновые тона. Молот опустился в последний раз, и, прежде чем бросить отработанную полоску в воду, мастер внимательно оглядел её. Но тень, надвинувшаяся на него, не позволила сделать это в полной мере.
— Ты просто кудесник! — прозвенел чистый женский голосок, в котором явно слышалось восхищение.
Мастер ещё некоторое время повертел заготовку, а потом всё же опустил её, уже растерявшую красные мазки в чан с водой. Только после этого он поднял голову и взглянул на щедрую дарительницу комплиментов. Словно горсть горячего песку бросили ему в лицо — глаза заслезились, а во рту мгновенно пересохло, и сухость эта быстро пробежала внутрь тела. Губы, обрамлённые красивой чёрной бородой, раскрылись и еле слышно прошептали:
— Гела!
— Что ты сказал? — наклонилась девушка. — Я не поняла тебя, кузнец.
Но тот уже взял себя в руки, хотя красивые глаза его ещё не избавились от внезапного испуга:
— Я сказал, что благодарю тебя за добрые слова, о, прекраснейшая!
С этими словами Роман (вы не могли не догадаться, что мастер-кузнец был именно он) вынул из чана остывший металл и вложил его в горячие огненные объятия.
Вновь оглядел он девушку и снова поразился, как она похожа на его любимую. Всё, до мельчайшей детали, было её: и разрез глаз, и очертания сочных губок, и прямой узкий носик. Да и фигурка была точнейшей копией Ангелины. И всё-таки, это не она! Это не её взгляд, это не её интонации, это не её жесты. Невдалеке от девушки стояли трое дюжих молодцев, явно охранявших её.
А она смотрела на Романа, словно он показался ей знакомым и тщетно силилась припомнить, где и когда они встречались. Но память, видимо, ей ничего не подсказала, и девушка спросила:
— Как твоё имя, кудесник?
— Меня тут все зовут Челот.
— А я — Роксана. Не слышал?
— Нет.
— Странно, обо мне здесь много говорят. Мой муж человек известный.
— И кто же он? — равнодушно поинтересовался Роман, поворачивая металлическую полоску в огне горна.
— Его зовут Александр. Он полководец и вообще-то хозяин всех этих земель!
— Сам Искандер?!
— Да, его ещё и так называют.
— Вероятно, ты самая счастливая женщина на свете? — с лёгкой иронией спросил Роман.
Роксана уловила эту иронию:
— Ты не так жесток, как хочешь показаться!
Эти слова она произнесла со щемящей болью, и наш герой почувствовал стыд за самого себя:
— Прости меня, благороднейшая, ум мой совсем размяк от горячего железа, а сердце закоптилось от угольной сажи!
— Ты говоришь не как кузнец, а как поэт!
Роман оторопел, и снова ему показалось, что это не царица с ним говорит, а его любимая. Он обхватил голову руками и поворошил длинные волосы, от чего они приняли причудливое, но привлекательное положение.
А Роксане явно нравился этот кузнец, не только умело орудующий молотом, но и искусно владеющий языком. Да и внешне он был так симпатичен, что сердце царицы нервно забилось, а по телу пробежала сладкая и горячая волна желания. Девушка неотрывно смотрела в глаза кузнеца, а тот совершенно позабыл о своей работе, приняв взгляд царицы, и ответив ей своим. Но в Романа этот пронзительный взгляд влил не волнующую истому от предвкушения возможных последствий, а почти осязаемый страх. И был страх вызван не тем, что за такой флирт с царицей можно